Мертвая
Шрифт:
…а ведь в доме не только он обретается.И дом этот, пусть расположенный в приличном районе, был невелик. Но с другой стороны, дело не в размерах… здесь, в отличие от особняка Ингвардоттеров было чисто.Сиял наборный паркет.Поблескивали позолотой рамы. И картины… вот та мне знакома, на последнем аукционе за нее просили непотребную сумму в сорок тысяч марок. Как по мне мазня того не стоила, но Норману приглянулась…
– Это мой брат, - тихо произнес он, потупившись. – Он покровительствует искусству…
…вызолоченные ручки.
– Старший?
– Младший, -
– Он… он очень хороший человек, просто… немного другой…
Насколько другой?И не брат ли приобрел вот ту мраморную глыбу, по недоразумению названную статуей? Нет, что-то в ней было… если приглядеться… то ли волчья морда,то ли раззявленная харя неизвестного чудовища. Мрамор выглядит оплавленным.Манит.
– Я не очень понимаю современное искусство, – Норман с трудом поднялся и потер грудь. – Простите… сердце… я не могу успокоиться… как узнал… мы… у меня были серьезные намерения. А теперь… теперь Норма…
…они встретились в госпитале.Норман состоит в попечительском комитете и к делу относится в высшей степени серьезно. И эта же серьезность, которая на самом деле встречается не так уж часто среди людей его положения, к сожалению, более озабоченными делами суетными, нежели чем-то действительно важным, привлекла его в Норме.Нет, это не было романом в полной мере.Просто…Она очаровала его.Умом. Характером. Своей невероятнейшей способностью сопереживать другим людям… а еще рядом с нею Норман ощущал себя… другим. Не скучным толстяком, не способным в присутствии дамы связать и двух слов.
Да и о чем говорить, если Норман совершенно ничего не понимал в моде.В спектаклях.И в искусстве тоже. Вот брат его – дело другое… Альберт всегда умел находить общий язык с людьми и…и не суть важно.Главное, рядом с Нормой было легко,и Норман впервые всерьез задумался о женитьбе. Он, конечно, осознавал, что его долг продолжить династию, но, признаться, не относился к этому всерьез.Был ведь Альберт.А он всенепременно исполнил бы долг и вообще…у Нормана сердце слабое.Берт, значит…Я обошла статую и тенью скользнула в коридор. Пусть мальчики беседуют, а я осмотрюсь… картины и снова картины… неплохая коллекция. В основном, конечно, современные мастера, но…
Столик.Статуэтки.Белый нефрит и… и если не реплика, то стоят эти крошечные фигурки состояние. А Норман не так прост… я нахмурилась, вспоминая, что слышала о нем… увы, мало… на редкость невыразительная особа. В свете он, если и показывался,то крайне редко…
– Заблудились? – а вот этого типа я бы, определенно, запомнила.
Высокий блондин атлетического образа. И собой хорош, о чем прекрасно знает. Отработанным жестом он поправил челку. Наклонился, мазнув по моей руке губами… одарил оценивающим взглядом.Засранец редкостный.Знаю таких.Но… странно, как мы с ним разминулись-то?
– Мы не были представлены, - мурлыкнула я: подобные особи крайне трепетно относятся к тому, какое впечатление производят на окружающих.
– К сожалению…
Руку мою он не спешит отпускать.И в глаза смотрит этак, с намеком… и пальчики поглаживает… пожалуй, пару месяцев
– Увы, был в отъезде… но если бы я знал, что в этом захолустье встречаются феи…
…с фантазией у него было куда хуже, чем я предполагала.
– Вы бы примчались?
– Во мгновение ока… - он вновь поднес мою руку к своим губам, при этом стараясь смотреть мне в глаза.
…а ведь он, в отличие от Нормана, не светлый… совсем не светлый… и не темный. Как подобное возможно? Я присмотрелась, и Бертик расплылся в довольной улыбке, кажется, ему льстило мое внимание… не будем разочаровывать, что смотрела я вовсе не на его бицепсы…его окружала серая дымка.Будто ошметки грязного тумана прилипли к коже… и вошли сквозь кожу, пронизали тело, уродуя энергетические каналы… интересно, как этого получилось добиться?
– Скажите, – я старалась, чтобы мой голос звучал низко, завораживающе, - это ведь не копии…
– Конечно, нет… я предпочитаю оригиналы. Люблю окружать себя красивыми…
Он запнулся, сообразив, что выражение может быть сочтено мной оскорбительным.
– Чудесно видеть не чуждого красоте человека, – я поспешила помочь и подалась вперед, шагнула, скользнув плечом по плечу. Пальцы мои щекотнули ладонь, словно бы невзначай коснулись щеки и исчезли. Что ж, правила этой игры я знаю неплохо.
– Вот, значит, кто ее у меня увел… - я тыкаю в какую-то картину, на которой смешались желтые и зеленые пятна. При желании, пожалуй, в них можно было углядеть и скрытый смысл, но желания особого не было, а вот повод продолжить беседу был нужен.
– На аукционе… в прошлом году…
И недоумение Бертика исчезло.
– Простите, виноват… не я, но поверенный… хотите, я ее вам подарю?
– Не стоит.
– Стоит, конечно же стоит… впредь я скажу своим людям быть внимательней…
Впрочем, картину со стены он снимать не спешил. Да и сомневаюсь, что дело дойдет до разговора… главное я поняла: Бертик сам на аукционах если и появлялся, то редко,исключительно ради поддержания репутации, предпочитая действовать через специально обученных людей…Обыкновенная практика.И в живописи он разбирается, пожалуй, не лучше моего.
– Это же Майнгольц? – с придыханием и толикой восторга выдохнула я, ткнув в другое полотно, где пятна были бурыми, а фон отдавал приятной глазу болотной зеленцой. – Удивительно… не думала, что его работы встречаются в частных коллекциях…
– У нас особые отношения, – Бертик встал за моей спиной и положил руку на талию. – И это подарок…
…старый мизантроп Майнгольц, помешанный на точности и стремлении возродить старую школу, проклял бы того, кто приписывал его кисти этакую ерунду. Но мне положено восхититься…