Мертвая
Шрифт:
…тронуть окорок кухарка не посмела.А на мужичка, выглянувшего-таки из своей норы, рявкнула. Правда,тут же затряслась и исчезла, громко хлопнув дверью напоследок.Серебра в ящике, который просто стоял – поразительная беспечность – осталось на донышке. Разворовывали его давно и, полагаю, с немалою охотой.
– Так что там с Ингрид?
– Она хотела стать черной,только петуха убить не сумела.
– Какого петуха?
– В книжке написано, что надо сперва отказаться от света… плюнуть на статую Исцеляющей… или, если не поможет… надо… надо… пописять на нее… - девочка густо покраснела.
Да уж… Интересно, кто это додумался до подобного? Полагаю, в храм она не пошла, а вот в домашнее святилище… идиотка!
–
Вполне возможно.
– А потом надо провести темный ритуал. И жертву… она петуха купила…
Дважды идиотка.
– Дальше я прочитать не успела… а потом она книгу перепрятала.
Плита едва-едва грела, камни стоило заменить уже давно, но, подозреваю, деньги, выделенные на это, ушли в карман поварихи.
– Но петуха она не убила… плакала потом. И на меня накричала… она крови боится.
– А ты?
– Нет, - девочка помотала головой.
– Я стану целительницей…
…если оскорбленная богиня не накажет все семейство.
– …и поеду учиться… правда, папа Норму не отпустил…
– Тебя отпустит.
Поднос.Чашки, блюдца, ложечки… розетка с засохшим вареньем, несвежие булки,из которых вышли несвежие сэндвичи. Их мы украсили вялой зеленью.
– Они с Нормой ругались, – Эльза, забравшись на табурет, наблюдала за мной.
– Ингрид хотела в столицу… в свет, а Норма говорила, что нельзя тратиться на наряды, когда вокруг столько бедных людей, что Ингрид и без того слишком много денег впустую спускает.
– А Ингрид полагала, что это Норма спускает деньги впустую.
– Да, – удивленно произнесла девочка.
Понятно.
– А отец кого больше слушал?
– Норму. Он думает, что Ингрид ещё маленькая…
…то есть, мотив у сестрицы имелся. А вот духу… петуха она не убила, но петух, если подумать, не сделал ей ничего дурного,тогда как родная сестра с ее благочестием крепко мешала жить.
– Скажи…
…с другой стороны убить кого-то не так просто…
– …а Ингрид знала, где Норма будет в тот день?
…все-таки слабо мне верилось в случайность встречи.
– Ага, - Эльза вытянула шею.
– Кто ж не знал… она в парке любила гулять… только к Ингрид тогда Марта пришла… и еще Берта. Они полдня за модными журналами просидели… xихикали… а меня прогоняли.
– Это они зря, – я щелкнула мелкую по носу.
Какая-то мысль крутилась.…крутилась-вертелась, но покоя не давала.
Чай мы подали, и я наблюдала за тем, как манерно и изящно держит чашечку Ингрид. Вот она чуть наклоняется, легонько касается рукава…. Вот вздыхает, прижимая ладошку к груди, и взгляд Вильгельма к этой самой груди прилипает.Вот запрокидывает голову.Трепещут ресницы.Легкий румянец ложится на щеки…и увлеченная игрой, она забывает о том, что необходимо изображать скорбь. Но спохватывается,и торжествующая улыбка гаснет, сменяясь странною гримаской. В глазах блестят слезы…могла или нет?
Самa – вряд ли, но… ей ведь не обязательно…
Глава 33
– А девчонка не так проста, - сказал Вильгельм, щурясь на солнышке. Зимнее, оно пригревало, навевая мысли о скорой весне, а с ней придут затяжные дожди, меланхолии и желание пустить пулю в лоб.
Каждый год кто-то да не удерживался.Что поделаешь, городок наш - место специфическое до крайности. Это уже после, ближе к лету, когда дожди иссякнут, небо сделается чуть ярче, лужи подсохнут, а на городских клумбах зазеленеют розы… тогда в город потянутся приезжие.Сперва это будут редкие парочки, которые прибудут утренним самым дешевым рейсом. Они станут держаться нарочито отстраненно, всем видом своим демонстрируя независимость и состоятельность, они поселятся в пансионатах средней руки или же на съемных квартирках…позже станут появляться мобили и потянется публика совсем иного свойства.И нечего думать,
– Тоже заметил? – Диттер смахнул каплю со лба и поморщился. – Это место вызывает у меня желание повеситься…
– Ты про дом?
– Я про город.
И оба уставились на меня. А я… что я?
– Не поддавайтесь, – посоветовала я и раскрыла зонт. А эти ишь, усмехаются. Думают, шучу, но… здешние дожди имели какое-то совсем уж необъяснимое свойство поднимать в душах людей неподготовленных самое дурное…
– Думаешь…
Диттер предложил мне руку.И Вильгельм.Монк, к счастью, держался позади вместе с отвратительного вида кофром, который он с трудом волок. Руки я приняла. На Монка оглянулась. Он стоял на дорожке, посреди лужи, не замечая этого, и смотрел на дом… как смотрел?Свет его сплетался со светом. И это было даже красиво, пожалуй… а еще, надеюсь, ему удастся отстоять девочку…и уехать ей стоит пораньше.Надо будет сказать Тео, что в столице есть пансионаты для девочек… там безопасно. Намного безопасней, чем здесь.
– Монк! – рявкнул Вильгельм, через мою голову бросив разгневанный взгляд на Диттера, который, впрочем, взгляд этот проигнорировал, сделав вид, будто ему все равно.
– Навязали на мою голову… а мне присматривай, чтобы не вляпался… куда теперь?
– К Норману Ульгрему, - ответила я. – Что? Младшим сестрам многое известно о жизни старших… а что до Ингрид…
…мой рассказ не занял много времени.Дознаватели слушали. Вильгельм хмурился, Диттер покусывал губу… а ведь он снова бледный и почти ничего не ест. Ему не больно, богиня сдержит свое слово, но… отсрочка рано или поздно закончится,и болезнь сожрет его.Жаль ли мне?Немного.Да, именно… я ведь не чудовище, я ведь способна на обычные человеческие эмоции… именно так… все дело в сочувствии…и ещё у него шея смуглая. А на плече родинка, я помню.
– Что-то не так?
– Диттер очнулся.
– Что именно?
– Не знаю… но ведь не так?
– Все не так, - буркнул Вильгельм, пытаясь занять водительское место, но я шлепнула его по руке. А будет возмущаться, выделю ему собственный мобиль.
– Город этот… люди… Норман, значит?
…он был немногим старше Нормы.Норма и Норман.Мило.В обществе именно так бы сочли, а в статейке, которую всенепременно напечатали, объявляя о помолвке, написали бы, что люди с подобными именами просто должны были влюбиться друг в друга.Норман полноват.Рыхловат.На редкость нерешителен. Он вздыхает и мнет платочек,трогает воротничок рубашки своей, уже изрядно измятый, а после, вовсе забывшись, начинает кусать себя за пальцы.Вздыхает.Спохватывается.Лицо его кругло. Щеки пухлы. Вздернутый какой-то девчачий носик. И пухлые губы бантиком. Ямочки на щеках.Не мой типаж, но кому-то определенно нравился.
– Я… я до сих пор простить себе не могу… - он и говорил-то тонким женским голоском, который раздражал неимоверно. – Мне… мне следовало проводить ее… она… была такой милой, такой… я собирался… собирался объявить ее отцу о намерениях… ухаживать… просить разрешения.
Мямля.Но светлый до зубной боли, а светлые не убивают, во всяком случае, не так, как убили Норму,и я почти готова поверить, что та в посмертии своем оказалась права.
– Я… я осознаю, что… такая девушка могла бы… найти кого-то… куда более достойного… ее красоты и ума… - он запинался и розовел, а на щеках вспыхивали алые пятна,и Норман хватал себя за щеки. Светлые ресницы его трепетали, а в глазах стояли слезы. Возникло почти противоестественное желание обнять этого бедолагу. Но я моргнула,и желание исчезло. Ага…