Мертвецы не танцуют
Шрифт:
– На мостах вообще часто разные уроды живут, – сказал Курок – Я про этих тоже… Слышал. Там собаки, тут психи. Нам куда?
– Нам в ту сторону, – указал я.
– Понятно. Слышь, а это хорошая идея – собак завести. Вместо кошки. Если их как следует натаскать, они могут пользу приносить…
Через пять подпорочных столбов обнаружили, что эстакада обрывается. Столбы еще стояли, а дорога совсем провалилась. Зато лестница была. Связанная из тросов и обрезков труб, скатанная валиком, высоко, предусмотрительно.
– Не
Я выдал Курку кошку, он с первого раза забросил ее на лесенку, дернуть собрался.
– Не, – поймал его за руку. – Неправильно. А ну-ка отлезь…
Курок послушно отодвинулся.
Я дернул, прыгнул в сторону. Лестница не развернулась. Вместо нее вниз обрушились заточенные штыри, острые камни, какая-то другая мерзость.
– Вот так, – сказал я.
– Надо другую искать.
– Надо. Где-то есть еще одна, запасная…
Запасную нашли скоро, с маскировкой у здешних явные проблемы. Лестница была срезана больше, чем вполовину, торчала высоко, допрыгнуть никак Я сделал из рук ступеньку, Курок влез на нее, поскользнулся, конечно, растянулся со шмяком, то ли голова, то ли кости. По асфальту покатилась круглая штука, блестящее кольцо белого цвета с камнями. Сначала я не понял, что, ну, кольцо и кольцо.
– Это откуда?
– Оттуда. Там нашел… – Курок дернул головой. – Там, в могиле… Я провалился и рукой в него как раз и попал… Чтоб мозги у меня провалились, пожадничал, честное слово!
Я осторожно подошел к кольцу, достал нож, поддел кругляк на кончик.
– Красивая штука, – облизнулся Курок – Браслет. Сколько лет под землей провалялся – и не заржавел даже. Из золота, наверное. А камни… Бриллианты. Точно бриллианты.
– Это же с мертвеца.
– Ну да, с мертвеца. Знаю, знаю, с мертвеца украшения нельзя снимать – это не к добру. Но я и не снимал! Оно само мне на руку напялилось. Вот так
Курок надел на руку браслет, камни сверкнули, причем совершенно ослепительно, дикой радугой.
– Жаль выкинуть, – вздохнул Курок. – Ты Локтева знаешь?
– Ну, знаю.
Локтев – смешной, фокусы умеет делать, крысу из кепки достает, стекло ест, одним словом, человек интересный.
– Локтев ревень откапывал, хотел варенья наделать. Копал корни, наткнулся на труп с медальоном, снял. Утром снял, а через два дня сучья грыжа на нем вскочила!
Курок полюбовался браслетом.
– Кто вверх полезет? Знаешь, раньше женщин вперед пропускали. Это потому что раньше их много водилось. Так много, что девать некуда. Поэтому их первыми и совали, для проверки.
– Лезь давай.
Подкинул Курка до лестницы, он замер на секунду, затем быстро пополз по ступеням.
Я огляделся, убедился, что все спокойно,
Граница. Рижская эстакада проходила прямо по границе. С одной стороны Восток, с другой Запад. А отличий вроде бы нет.
– Ну и помойка… – плюнул Курок. – С другой стороны, у нас везде помойка. Хотя здесь что-то выдающееся.
Да уж, замусоренность эстакады серьезно превышала обычную городскую замусоренность, сразу было видно, что здесь люди живут долго и широко.
Мусор. Горы, холмы этого мусора. Бутылки. Никогда не видел столько пластиковых бутылок. Как больших, многолитровых, так и совсем маленьких. Бутылки возвышались горками, они были связаны в гирлянды, были спаяны в кубы, серьезные запасы.
– Я же говорил, – Курок усмехнулся. – Тут психи. Зачем нормальному человеку столько бутылок?
– Да мало ли…
Я снял с плеча карабин.
– Точно психи, – зловеще и с удовольствием прошептал Курок – Психи – они в два раза сильней, им сразу в голову надо стрелять. Помнишь Ослябю? У него отец был настоящим психом! Однажды он… Вон! Вон он!
Рыбак. На краю эстакады сидел человек с удочкой. Сначала я принял его за пугало, потом увидел, что пугало шевелится.
– Сумасшедший, – прошептал Курок. – Настоящий…
Закрыл на секунду глаза и тут же стал рассказывать:
– Я читал. Раньше тут дурдома строили, вдоль всего Кольца. Психи сидели возле окон, смотрели на едущие по дороге машины и от этого очень успокаивались. Когда китайское бешенство началось, то сначала его лечить пробовали и всех заразившихся сажали в дурдома, а они все сбежали в эти твои Сокольники…
Рыбак дернул удочку, стал подматывать катушку.
– Ничего не поймал, – прошептал Курок – Не ловится рыба-то, не клюет…
И как бы невзначай коснулся виска.
– Рискну предположить, что у него мозг выели, – продолжал Курок. – Пришельцы мозги любят… Вот он и ловит. А там внизу одни вагоны, там рыба совсем не водится…
Рыбак заметил нас. Замер, заоглядывался. Я поднял руки, ладонями к нему.
– Осторожно, – посоветовал Курок, – а то он подумает, что ты ему в плен сдаешься, потом палкой не отгонишь…
– Эй! – позвал я. – Дядя, подойти можно?
Рыбак напрягся. Я уж испугался, что он сейчас выхватит что-нибудь скорострельное, но он тоже, всего лишь помахал рукой. Но как-то медленно, варено.
– Смотри, какой заторможенный! – прошептал Курок. – Это потому, что мозга нет…
– Замолчи ты.
Мы подошли ближе. Натуральный рыбак. Удочка длинная, катушка, поплавок – даже поплавок, точно псих, опасаться надо, особенно в полнолуние.
– А мы тут мимо идем… – сказал я. – Решили к вам вот заглянуть, проведать…