Мертвецы выходят на берег. Министр и смерть. Паршивая овца
Шрифт:
Арне продолжал лежать на спине, сложив на животе руки. В губах у него шевелилась сигарета.
— Господин Флателанд, осмелюсь спросить: вами движет материальный интерес, связанный с усадьбой? Может, вы с Дёрумом тайно организовали акционерное общество?
Эмиссар поджал свои и без того тонкие губы.
— Ни в малейшей степени. Однако в сумме, собранной для выкупа усадьбы, есть и моя лепта. А теперь я спрашиваю у вас в последний раз, господин Краг-Андерсен, согласны ли вы аннулировать сделку?
— Сначала ответьте мне еще на один вопрос, господин
— Допустим. Но при чем здесь это?
— Тогда я скажу вам словами Диогена: Александр, будь добр, отойди в сторону и не заслоняй от меня солнце! У вас странная способность на все бросать тень, дорогой Флателанд.
Эмиссар машинально отступил в сторону, это получилось смешно, как будто он пытался исполнить танцевальное па. Эбба, уже давно давившаяся от смеха, громко прыснула.
Флателанд покраснел от негодования, в черных глазах вспыхнул праведный гнев. В эту минуту вид у него был величественный.
— Кто насмехается над слугой Господним, насмехается и над всевышним! — воскликнул он. — Хочу вам напомнить шестьдесят восьмой псалом царя Давида, стих двадцать второй! «Но Бог сокрушит голову врагов своих, волосатое темя закоснелого в своих беззакониях». Прощайте!
Он повернулся к нам спиной и пошел обратно. Шагов через пятнадцать он остановился и снова посмотрел на нас.
— Я найду способ изгнать вас отсюда! — крикнул он и пошел дальше.
Танкред с удивлением смотрел ему вслед.
— Я думал, что такие люди встречаются только в новеллах Кинка, — сказал он. — Но это живой экземпляр, так сказать, из плоти и крови. Я восхищен.
— Вторая угроза за одни сутки, — заметил Арне. — По-моему, моя популярность падает.
Глава девятая
ЧЕРДАК В ПАСТОРСКОЙ УСАДЬБЕ И ПЯТЕРО ЛЮБОПЫТНЫХ
Вскоре Арне и Моника ушли домой, им хотелось поговорить наедине. Я испуганно проводил их глазами, что там сейчас произойдет, прощальная сцена? Уж не я ли тому причиной? Они держались друг с другом холодно и отчужденно. Но мне показалось, что иногда в глазах у них вспыхивали искры. Почему-то мне вспомнился красный сигнал светофора.
После их ухода мы продолжали предаваться восхитительному безделью. Эбба задумчиво рассматривала свои ноги с ярко-красным лаком на ногтях. Вдруг она обратилась к Карстену:
— Карстен, ты человек здешний, все знаешь. Тебе не кажется, что этот Флателанд человек весьма состоятельный?
— Да, говорят, деньги у него водятся, — ответил Карстен. — При этом он не вполне равнодушен к земным соблазнам. А почему тебя это интересует?
— Он сказал, что в деньгах, собранных для Дёрума, есть и его лепта. Но как-то не верится, чтобы этот доморощенный проповедник был склонен к благотворительности. Он скорее питает слабость к доброй старушке мамоне. Во время разговора он так перебирал пальцами, как будто считал купюры. Знаете, у меня появилась своя версия относительно того, что здесь происходит.
— Выкладывай, Шерлок Холмс! — Танкред приподнялся на локте и с одобрительной улыбкой посмотрел на жену.
— Мне кажется, Флателанд спит и видит, как бы самому заполучить эту усадьбу. Помните, когда Арне только намекнул на это, лицо Флателанда сделалось каменным. Я уверена, что именно он в первую очередь финансирует выкуп усадьбы. Дёрум подставное лицо, он, так сказать, символизирует собой моральное право. Если Арне уступит Дёруму усадьбу, ее истинным владельцем окажется Флателанд, и он расположится здесь со всей своей свитой.
— Но неужели он настолько глуп, чтобы верить, будто Арне откажется от этой золотой жилы? — спросил я. — Тем более что купил он ее за бесценок. Арне должен быть для этого круглым дураком.
— Вот тут-то и кроется самое Главное. Я думаю, что роль привидения в доме играл Флателанд. Либо один, либо с кем-нибудь из своих верных помощников. Цель ясна, а средства весьма эффективны. Надеюсь, вы согласны со мной? Он пугает Арне, чтобы тот стал сговорчивым и захотел поскорее отделаться от этой усадьбы. Сейчас Флателанд заслал первый пробный шар. Я так и вижу, как Каперская усадьба превращается в величавый молельный дом, а то и в маленький Ватикан, резиденцию папы Александра I Хейландского. Однако он недооценил наши нервы.
Карстен покачал головой.
— Милая Эбба, ты весьма вольно обращаешься с фактами, — сказал он. — Разве может обычный человек проходить сквозь стены и влезать в закрытые окна? Как ты объяснишь случай с комодом? Или то, что случилось нынче ночью?
— «Тайна шагающих сапог». Согласись, неплохое название для романа. — У Эббы на носу появились насмешливые морщинки. — Это, конечно, загадка. Хотя однажды в цирке я видела, как женщину положили в ящик и вместе с ящиком распилили пополам. Все эти фокусы имеют очень простые объяснения.
— А вот и новый гость! — объявил я.
На этот раз пришла Лиззи. Издали она помахала нам рукой.
На ней было короткое цветастое платье, которое очень шло к ее живому облику. Перепрыгивая с камня на камень, она весело балансировала руками. Сегодня она была очень хорошенькая. У Карстена засветилось лицо. Мне вдруг почудилось что-то извращенное в том, что эта очаровательная девушка замужем за таким старым чудаком, как Пале.
— Я так и думала, что вы здесь купаетесь, — сказала она, подходя к нам. — Можно составить вам компанию?
— Располагайтесь и будьте как дома, — сказал я. — Кстати, а не перейти ли нам на «ты». Меня зовут Пауль.
— Вот хорошо! — обрадовалась она. — Когда обращаешься на «вы», люди кажутся такими чужими. У меня в Хейланде совсем нет друзей, и иногда мне бывает невыносимо одиноко. Сегодня мой муж уехал в Лиллесанн и вернется только вечером. Мне не по себе одной в этом большом пустом доме, и я решила прийти к вам.
— Мы всегда тебе рады, — сказала Эбба.
Лиззи села рядом с Карстеном, она обхватила руками колени и смотрела на море. В глазах у нее, как всегда, была тревога, что-то, видно, томило ее.