Мертвецы
Шрифт:
– Освежитель воздуха поможет. Слышь, Блэйки, одолжи мне бабла на освежитель воздуха.
– Фин, – сказал я. – Фин, какого хуя я делаю в твоей «Аллегро»?
Он опустил стекло и посмотрел по сторонам. Духота и вонь уступили место воздуху Мэнджела, который, прямо скажем, ненамного лучше. Потом он снова поднял стекло, закурил и сказал:
– Прячешься, вот что.
– От кого?
– От кого? От Мантонов, ясен пень.
Он припарковался в закоулке около манфилдской дороги. Я сразу узнал это место. Мы, когда были
– А почему мы прячемся от Мантонов?
– Поч… ты че, ниче не помнишь? Они тебя мудохали на кладбище. Джесс и Мэнди, едрена кочерыжка. Я тебя спас. Мэнди ударила тебя по башке надгробием, хотела в гроб вогнать. Сечешь, да, хе-хе? Надгробием!
– Мэнди?
– Ну да.
– Зачем? То есть с чего бы Мэнди…
– Так ты пытался уёбать Джесса. Я уже лет сто не видел, чтобы ты так грубо дрался, Блэйк. Двинул ему ботинком по яйцам, бля буду.
– Но Мэнди…
– Ага. А че? Она ж из Мантонов.
– Да, но…
– Но что? Мантоны за Мантонов горой. К тому ж они ее все ебут. Братья, да. Типа, дело семейное, все такое.
Я снова потер затылок. Ощущение было такое, будто трешь сырой дерн. Но по крайней мере туман в голове начал немного проясняться.
– Брешешь.
– Да не, Блэйк.
– А?
– А че ты ваще на кладбище-то делал?
– А ты че там делал?
– За тобой присматривал, вдруг ты опять в какое-нить дерьмо вляпаешься. И тебе повезло, что я там оказался. Че ты творишь-то?
– Я… – Мысли у меня в голове кипели, будто в оба уха залили горячего свиного жира. Легавый. Бармен Нейтан. Фентон и его хреновина. «Хопперз». Мое имя над дверью. – Что ты с ней сделал?
– С кем?
– С Мэнди.
– Не ссы. Никто ниче не видел. На сигарету.
– Спасибо. Так че ты с ней сделал, уебок?
– Эй, притормози. Я еще раз спас твою задницу. Я тут опять из-за тебя подставляюсь, и че я получаю взамен? Одни грубости и сплошную ругань. Это по-честному? – Он скрестил руки на груди и выпятил нижнюю губу.
Мы чуток посидели молча. Я покурил и выкинул бычок в окно.
– Фин?
– Ну?
– Спасибо, что помогаешь.
– Да забей. Для этого и нужны друзья.
– Ага. Фин?
– Че?
– Что ты с ней сделал?
– Да что за бля на хуй? Ну, стукнул чутка. Все.
– Стукнул? Куда? Насколько сильно?
– Бля, мне-то откуда знать. Дал ей по уху или еще куда. Какая, хуй, разница? Девахи быстро вырубаются. Она тя чуть не замочила.
– Ты ее чего, покалечил?
– Не знаю. Она упала.
– Кровь была?
– Слегка.
– Она дышала?
– Какого хуя, Блэйк?
– Дышала?
– Ну да. Не знаю. Не, я ее не грохнул, верняк.
– У нее что-нибудь с собой было? Че-то типа сумки или еще чего?
– Какое еще чего?
– Ну, знаешь… Какая-нибудь хреновина. Было у нее что-нить?
– Ну… –
– Что? – Я напрягся. Сейчас только Финни мог сказать, где эта хреновина. – Что там?
– Вон, – он кивнул на дорогу впереди, – это ж место, которое мы вынесли как-то давным-давно. Да?
Я вздохнул.
– Да, вроде оно.
– Ебаный в рот. Во, помнишь старого пердуна, которого мы тогда грабанули? Я его тут видел вчера. Сидел на скамейке в парке Флокфорд, с двумя или тремя другими психами и сиделкой. Приколись.
– Охренеть. Значит, он съехал, так, что ли? Это ж ты его тогда головой о батарею приложил.
– Знаю. Клево, да? Я так, типа, возгордился, когда увидел, какой он теперь, пялится в никуда, слюна изо рта капает. Прям круто возгордился. – Он покачал головой и снова закурил.
– Ну?
– Че?
– Было у Мэнди что-нибудь?
– А, ну да. Коробка. Она ее бросила в траву, когда начала колотить тебя надгробием.
Мы еще помолчали. Я сидел на своем месте, глядя на мастерскую с забитыми окнами, расписанную граффити. Я думал о том чуваке и том, что еще за минуту он был на коне, владелец собственности, крутой механик, оттягивающийся с местной шлюхой. А тут входим мы, все из себя красивые, и все переворачивается с ног на голову. Мы вырубаем все лампочки у него в голове, просто чтобы надыбать мелочи на игровые автоматы и пивка попить. Мы их вырубили качественно, навсегда, и это нормально. Нам казалось нормальным пиздить народ, раз уж это весело и можно поиметь сколько-то бабок. И на них было насрать, сами напрашивались. Должны были соображать, что мы идем, так, нет? Мы-то были тогда мелочью пузатой.
– Скажи еще раз, – попросил я, прикуривая последнюю сигарету. – Давай. Повесели меня. Скажи еще раз, что ты сделал с коробкой?
– Ну же, не будь таким, Блэйк. Я ж тебе уже сказал, как все было. Я ниче не мог сделать.
– Скажи еще раз, бля.
– Ладно. Я ее пнул. Услышал, что идет какой-то мудила. Ну, чувствую, сейчас спалимся. Я тебя схватил под руки и поволок к машине. Вижу, коробка эта на траве, там, где эта сука пряталась, наверное, и пнул. Не мог я ее взять. У меня руки были заняты.
– И куда она полетела, когда ты ее пнул?
– Ну…
– Давай говори. Хочется поржать. – Мне и правда хотелось.
– Ну, короче, там была эта собака. Старый пархатый пес с одним ухом. Он, короче, взял коробку в зубы… Ты бы видел, Блэйки. Никогда б не поверил, что собака может взять коробку в зубы. Она ж все-таки тяжелая. Эта коробка. У меня большой палец на ноге до сих пор болит как сволочь.
– А собака…
– Ну, убежала.
– С коробкой?
– Да.
– Блэйк. Это глупо.