Мертвое ущелье (Логово)
Шрифт:
Два узких окошечка с решетками почти под самым потолком давали очень мало света. Лампочки освещения горели непосредственно у приборов. И во всем помещении царил полумрак.
Разведчик мгновенно узнал вошедшего. Это был он, тот самый человек, который выдавал себя за «лейтенанта Галкина» там, в отряде Топоркова. Он был в форме оберштурмбанфюрера СС.
Быстро и сильно Игнат нанес удар, целясь ножом в шею. Немец почувствовал движение за спиной, чуть присел, поворачиваясь, молниеносно вскинул левую руку вверх, принял удар на локоть и отработанным приемом, резким
Эсэсовец сделал выпад, рассекая ребром ладони воздух. Удар предназначался в шею, но, резко присев, Игнат от него уклонился.
Они стояли друг против друга. Немец тоже давно узнал старшего сержанта. Оба молодые, сильные, тренированные. Игнат был сильнее, может быть, даже быстрее немца, но тот лучше владел приемами рукопашного боя, почти автоматически уходил от ударов и отражал их. Борьба шла на равных.
Ирину немец не видел, видел только связанного солдата и второго — мертвого. Радистка затаилась за приборным шкафом, каждую секунду ища момент, чтобы помочь командиру. Однако она помнила, что Игнат запретил стрелять в любом случае. И вдруг поняла, что немец-то этого не знает.
— Хальт! Хэндэ хох! — ее окрик был резким, неожиданным.
Немец обернулся, увидел перед собой дуло «шмайссера», на миг замер в оцепенении... В ту же секунду Игнат схватил с пола свою финку и всадил ее немцу между лопатками. Тот тяжело, с каким-то рычанием вздохнул и осел на пол...
Через несколько секунд старший сержант, мило беседуя с радисткой, не спеша, но все-таки довольно быстро шагал через тот самый открытый участок территории, где они были на виду. Зайдя за склады, Игнат с Ириной проскользнули к конюшне, оттуда к ограждению. Но едва прошли его, следя за часовым, шагающим в сотне метров от них, как услышали выстрел. Звучный, глуховато-раскатистый хлопок — выстрел из «парабеллума».
Оба были уже у первых деревьев. Прижавшись к стволам, разведчики замерли. Отсюда была хорошо видна территория части. Не вся, конечно. Но автофургоны видны были.
И вот из-за этих фургонов на открытое место, пошатываясь, вышел тот самый оберштурмбанфюрер. В руке у него был пистолет. Он поднял руку с «парабеллумом» и еще дважды выстрелил вверх. К нему уже спешили люди.
Игнат видел, как два офицера подбежали первыми, хотели подхватить эсэсовца под руки, но он властным движением отстранил их и рукой показал на конюшню и склады, дескать, туда побежали. Офицеры бросились к конюшне, к длинному подбежали другие, но и тут он не упал, а оперся на их плечи и с их помощью пошел...
— Ну и здоровье у него,— сквозь зубы процедил Игнат,— надо было проверить, добить. Но кто ж мог
знать?..
— Да ладно, Игнат. Ты ему так саданул ножом... Действительно, кто ж мог предположить, что он такой живучий? Так что нечего и расстраиваться.
Этот разговор происходил далеко в лесу, когда разведчики уже спешились, проскакав на конях большое расстояние, давно удалившись от опасного места, от возможности преследования.
— Ты слышишь, Ира?
— Слышу, конечно, слышу...
Сквозь давно уже приблизившийся рокот переднего края стал отчетливо слышен лязг танковых гусениц. День уже клонился к вечеру, но было совершенно светло. Разведчики затаились в кустах неподалеку от дороги. Они были в немецкой форме, и любой наш солдат мог полоснуть по ним из автомата. Они об этом помнили.
По дороге форсированным маршем шла колонна наших «тридцатьчетверок». Рядом шагала пехота. Танки обгоняли пехотинцев, уходили вперед.
Молодой полный пехотный лейтенант остановился, подтягивая свою растянувшуюся роту.
Игнат спрятал свою шапку с немецкой кокардой и шагнул из кустов к офицеру:
— Товарищ старший лейтенант!
Тот обернулся, увидев немецкую маскировочную десантную форму, автоматически потянулся к кобуре.
— Мы разведчики. Я — командир разведгруппы. Со мной радистка. Прошу срочно доложить в разведотдел штаба генерала Плахотина, что Углов с радисткой прибыл.
— Егоров! Ко мне!
Подбежали старшина и еще два солдата.
— Где радистка?
— Ирина! Выходи.
Через полчаса они уже сидели в палатке одной из пехотных частей армии, ели борщ и отвечали на множество вопросов Хохлова.
Игнат и Хохлов выпили по сто «наркомовских» граммов, и не спеша все трое беседовали.
— А ты знаешь, Станислав Иванович, я его все-таки встретил. И упустил...
— Кого?
— Того самого «Галкина»!,.
— «Галкина»?
— Да, его. Не Галкин он, конечно...
— Конечно.
— Он был в форме оберштурмбанфюрера СС.
— Дослужился, сволочь! А где ж ты?..
— Прямо в фургон зашел, где рация была. Мы оттуда передавали, а он зашел... Правда, Ира все уже отстучала. Она вообще молодец. А тут жизнь мне спасла.
— Да ну тебя, Игнат... — Она смутилась и смолкла.
— Спасла, спасла. «Хальт!» — говорит, «Хэндэ хох!» Он и застыл. Я всадил ему финку меж лопаток!..
— А говоришь, упустил! Кокнул ведь!
— Кокнуть-то кокнул. Да очухался он. Я видел издалека, как он вышел, стрелял вверх, потом его увели. С помощью, но шел сам. Живучий, гад!..
— Да... Ну да черт с ним. Еще сдохнет.
— Дай-то бог, Станислав Иванович.
Игнат сидел, довольный и расстроенный. Все выполнил, даже с лихвой, но этого типа упустил.
Он не знал фамилии немца, не мог знать. Хартман же его фамилию знал, хотя это ничего не меняло.
И оба они не предполагали, даже не могли вообразить себе, что среди длинных и сложных дорог войны, среди тысяч встреч людей знакомых и незнакомых, друзей-фронтовиков и врагов смертельных, их встреча, неожиданная и опасная, произошедшая в спецавтофургоне, будет не последняя.
Последняя встреча впереди.
Часть 4. МЕРТВОЕ УЩЕЛЬЕ
1. СУДЬБА ПОЛЬСКОГО КАПИТАНА