Мертвопись
Шрифт:
– Разумеется! – Орлов старался быть максимально невозмутимым, и, похоже, именно это больше всего раздражало собеседника (вообще-то, по сути, они были одного ранга, и Петр запросто мог послать кое-куда «великого начальника»). – Именно наши ведущие (он специально выделил слово «ведущие») сотрудники Гуров и Крячко достаточно успешно расследуют это дело. И, кстати, уже определили круг подозреваемых.
Это было последней, «контрольной пулей», которая добила министерского зануду. Буркнув что-то наподобие «ладно, посмотрим…», он скомканно попрощался и бросил трубку.
Выслушав Орлова, Лев и Стас сдержанно
Завидовали тому, что он свободен от присущей им самим нездоровой жажды пустого славословия, лести, угодничества. Завидовали его умению сформировать дружный, работоспособный коллектив. Завидовали тому, что главк постоянно был лидером в своей сфере деятельности. В конце концов, завидовали, что у Петра есть надежные, верные друзья, которые его никогда не подставят и не предадут… Собственно говоря, именно это и было причиной неприязненного кисловатого брюзжания «товарисчей» с грязноватой совестью.
– Этот «перспективный» раздолбай у своих же коллег по прокловскому ОВД – как гиря на шее, – саркастично хмыкнул Стас, рассказав о том, как Ефашкин, даже не вникая в суть дела, «методом тыка» определил «главную подозреваемую».
– Эта ситуация напоминает новый телесериал про полицию, где одновременно с положительным главным героем показан полный идиот, который своими тупыми «озарениями» только мешает расследовать дела, – смеясь, добавил Гуров. – Вот так же и в жизни. Всегда обязательно найдется остолоп из числа чьих-то протеже, которого и не уволишь, и сил нет терпеть его дурость. Кстати, конкретно о Ефашкине. Думаю, стоило бы провести негласное служебное расследование и дать оценку тем делам, которые этот придурок передал в суд. Боюсь, там окажется немало тех, кто на зону загремел не потому, что был виноват, а потому, что его в этом «убедил» Ефашкин.
– М-да-а-а-а… Пожалуй, ты прав… – кивнул Орлов, что-то пометив в своем ежедневнике. – Сегодня же свяжусь с прокурорскими работниками, попрошу поднять все дела, к которым имел отношение этот «перспективный» капитан. Думаю, ты прав – наверняка дров наломал он сверх всякой меры… Теперь о картине. Какие планы у вас на сегодня?
Выслушав приятелей, он одобрительно кивнул и попросил постараться это дело закончить в самые сжатые сроки.
– Чую, этот министерский «доброхот» из-за своего племянничка теперь зуб на вас гарантированно поимеет, и если картину найти не удастся, помоев выльет и на главк, и на вас персонально – не один ушат… – с сарказмом резюмировал генерал.
– Ничего, и не с такими засранцами сталкивались! И не таким остолопам ума вставляли! Пошлем «вдоль по Питерской» и этих понтовых дядю с племянничком… – хохотнул Стас, изобразив энергичный жест крепко сжатым кулаком.
Вернувшись к себе, опера окончательно определились с сегодняшними планами. Гуров взял на себя Грачихинский бульвар, а Станислав – Прокловский район. И тут же, не мешкая, оба отправились в дорогу.
Лев на своем «Пежо» менее чем через полчаса прибыл к самодеятельному вернисажу. Когда он притормозил и вышел из машины, его взгляду предстало нечто батальное: двое граждан в полицейской форме, расхаживая вдоль рядов полотен и их авторов, что-то сердито им вещали, изображая угрожающие жесты.
Судя по растерянным лицам, по недоуменной жестикуляции хозяев картин, они были подавлены и не ждали от представителей власти ничего хорошего. Увидев Линкса, который нервно складывал свои работы в стопку, Гуров подошел к нему и, поздоровавшись, спросил старика:
– Вольдемар Анатольевич, что тут у вас за суматоха?
Не ответив на приветствие, «пасечник» обиженно взглянул на него и отрывисто буркнул:
– А то сами не знаете! Мы вчера к вам как к людям отнеслись, ответили на все ваши вопросы, а вы нас разогнать надумали, натравили этих двух обормотов. Ну, зачем так делать?
– Секундочку! – В голосе Льва зазвучал металл. – Это кто вам такую чушь сморозил? Эти двое?
– Ну, да-а… – как видно, испытав неловкость за свой резкий тон, огорченно вздохнул старик. – Пришли и начали нас шугать, мол, вы тут незаконно, министерство приказало вас разогнать, собирайтесь, и – марш, куда хотите…
– Давай, дед, давай! Собирай свои манатки! – послышался самодовольный голос одного из полицейских – долговязого парня с развязными манерами.
– Лейтенант, подойдите-ка сюда! – жестко распорядился Гуров.
Недовольно скривив рот, долговязый высокомерно огласил:
– Это кто там рот разевает? В «обезьянник» захотел?
Второй – приземистый тип с погонами прапорщика, как видно, почуяв какую-то опасность, подошел к своему напарнику и дернул его за рукав.
– Вам, гражданин, чего? – сипловато спросил он. – Есть какие-то вопросы?
– Есть! – все так же жестко отрубил Лев, в какой-то миг ощутив в этих двоих явную фальшь. – Вы кто такие и с какой целью устроили здесь суматоху? У вас есть на этот счет распоряжение вашего руководства?
– Чего?! – снова спесиво отвесил свои мокрые губы долговязый. – Ты кто такой, чтобы тут какие-то вопросы задавать?
– Полковник Гуров, Главное управление угрозыска! – В какой-то мере уже предугадывая их реакцию, Лев достал удостоверение и развернул его перед этими двоими.
Выпучив глаза и отпрянув, прапорщик выдохнул:
– Ох, е-о-о-о-о!!! – и тут же, развернувшись, что есть духу кинулся наутек.
Долговязый тоже дернулся было удирать, но Гуров мгновенно отреагировал на его маневр. Одним прыжком настигнув беглеца, он скрутил его и, достав из кармана пиджака наручники, защелкнул их на запястьях лейтенанта. В этот момент художники, сообразив, что ситуация в корне переменилась, всей толпой бросились вдогонку за прапорщиком. Поскольку у того дыхалка оказалась слабоватой, догнать его труда не составило. Схваченный руками двоих дюжих живописцев, прапорщик попытался было пригрозить им статьей УК. Вроде того: вы знаете, что вам будет за оказание противодействия сотруднику органов, находящемуся при исполнении? Однако его угрозы на участников задержания впечатления не произвели, и он, моментально «сдувшись», сник и замолчал.