Мёртвые душат. Мертвые пляшут
Шрифт:
Флютрю не мог чувствовать, но знал, что сейчас он особенно остро пахнет своими мертвецкими бальзамами. Дело принимало скверный оборот лично для него. Родственников у Штонга было уж слишком много, чтобы вождь, даже при всём желании замять дело, взялся устранять свидетелей. Не перебьёт же он добрую половину собственной столицы! Но кого-то наказать ему, несомненно, захочется. И ведь сразу понятно, кого наказывать: того, кто более всех виноват в разглашении его маленького секрета!
Тут Флютрю вдруг вспомнил запонки вождя, изготовленные из ключиц предателей, и ему стало уж совсем нехорошо. Хотя, казалось бы, ему, давно мёртвому некроманту
– Кто ты?
– задал Флютрю ритуальный вопрос.
– Штонг. Во всяком случае, я так думаю, - ответила голова Штонга из нижнего этажа башни, куда она закатилась. Туловище же, подпрыгнув, уселось на высокий стул у витражного окна, закинуло ногу за ногу и взяло в руки свиток, списанный Флютрю с седьмого тома "Истории Отшибины" Гру. Несколько мгновений тело Штонга силилось что-то прочитать, но потом догадалось, что глаза-то остались на голове, укатившейся в нижний этаж. Открытие это немало развеселило поднятого:
– То-то я удивляюсь, что сам я двигаюсь, а картинка не меняется. Слушай, Флютрю, откати мою голову куда-нибудь, а то она остановилась в каком-то тёмном углу, да ещё носом вниз. Я хоть и пытаюсь шевелить щекой, но не могу повернуться, - щёки у меня не тренированные. Никогда не думал, что мускулы щёк мне тоже пригодятся!
Флютрю собрался было помочь - как мертвец мертвецу, - но поднятый им из праха пройдоха Штонг уже и сам догадался, что ему надо сделать. Его туловище спрыгнуло со стула, подошло к винтовой лестнице, ловко спустилось в нижний этаж - и вернулось оттуда с головой под мышкой. Новый мертвец с интересом познавал мир, открывшийся в новой подвижной перспективе; очень скоро он обнаружил, как забавно подбрасывать свою голову и снова ловить. Такое ему удавалось проделывать лишь потому, что он и при жизни был незаурядно ловким карликом, но смерть добавила гротескной выразительности его манипуляциям.
Всласть набаловавшись снесённой топором вождя головой, Штонг призадумался, после чего с удручённым тоном произнёс вполне здравую вещь:
– Знаете, Флютрю, я, вроде, неплохо сохранился. Одно плохо: меня перед смертью не успели набальзамировать, а это значит, что мне предстоит ещё гнить, отекать, покрываться пятнами. Ужасно противно! Не о таком посмертии я мечтал, когда читал в детстве "Историю Смерти" Гру.
* * *
После посмертного признания Штонга на вождя теперь косились почти все. И вождь от своих шпионов быстро узнал, в чём дело. И, конечно, рассвирепел. Но и в гневе он чувствовал свою неправоту. Дело не в том, что он убил Штонга, и даже не в том, что убитый был всеобщим любимцем и считался героем. Дело в том, что Занз-Ундикравн смалодушничал, когда свалил вину на Живого Императора, чтоб его перекосило. Признай он себя автором смерти Штонга - и никто бы ему слова не сказал. Тоже бы косились, но косились бы по-иному: с испугом, а не с презрением. Презрение вызывает слабость, а он - великий вождь Великого народа - эту слабость допустил.
Вождю осталось покаяться пред народом, чтобы перехватить, наконец, инициативу. Он вновь вышел на рыночную площадь в простой белой рубахе, с рукавами, заколотыми костяными запонками, и сделал заявление о том, что он действительно убил Штонга. Убил нечаянно, от досады, когда, догоняя Живого Императора в
Карлики слушали его и отворачивались. Пытаясь объяснить свои поступки, вождь всё более падал в их глазах. Дело уже пахло возможностью неповиновения, бунта. Становилось ясно, что не один только некромант, - а сам вождь доигрался!
Но вождь вспомнил о некроманте. Уже на следующее утро после своего признания он вызвал Флютрю к себе. Пройдя в главные врата Глиняного дворца, некромант в который раз поразился двойственности этого сооружения. Снаружи-то дворец действительно был глиняным (и казался цельно вылепленным из красной глины, как издавна повелось в равнинных поселениях Великого народа Отшибины), а вот внутри строился из серого камня - излюбленного строительного материала мёртвых, добываемого здесь, в Серогорье.
Врод Занз-Ундикравн снова был в рубахе с запонками. Похоже, эта рубаха стала для него теперь каким-то знаком покаяния, что ли.
– Вы поняли, что наделали?
– спросил вождь просто и прямо.
– Да, - попытался столь же просто и прямо ответить Флютрю, но не удержался от путаных оправданий. Мол, никак не смел подумать... Ибо кто же мог предполагать... Ибо ничто не предвещало...
– Вы или совсем плохой некромант, - сказал Врод Занз-Ундикравн, - или слишком хороший. Лучше бы вы всё же оказались хорошим некромантом...
– Я попытаюсь оправдать доверие...
– Я вам больше не доверяю, - криво улыбнулся карличий вождь, - но вам всё же придётся оправдать!
Тут он, казалось, весь обратился в раскатистый хохот, а вместе с ним надрывала животы пара телохранителей, посвящённая, видимо, в какой-то секрет.
Отхохотавшись, вождь сказал некроманту:
– Не бойтесь, Флютрю, я не собираюсь вас уничтожить. Наоборот, вы мне впервые понадобились.
– Что я должен делать?
– быстро спросил Флютрю.
– Не так скоро. Сперва я вам поведаю новость. Которую вы, - тут вождь прибег к выразительному жесту, - сохраните в тайне.
– Да, конечно.
– Так вот. Верные мне разведчики захватили и допросили Лимна и Зунга, тех напарников Штонга, которых он оставил караулить Живого Императора.
– А что, Лимн и Зунг хотели сбежать?
– Напротив, они возвращались в Дыбр. Оказывается, всё это время они преследовали Живого Императора, и окончательно сбились со следа лишь недавно. Они потеряли его в районе Свалба, что в Гуцегу, если вам это что-то скажет.
– Не знаю, где это, - признался Флютрю.
– Не важно, - отмахнулся вождь.
– Вот что важно: Лимн и Зунг не знают, что у нас в Дыбре происходит (не в курсе того, что вы наделали, понятно?). А у нас в Дыбре не догадываются, что Лимн и Зунг живы. И господа посланники Смерти этого тоже не знают. Они-то думают, что на хвост врага смог упасть их разлюбезный Чичеро, а на самом деле - его чуть не настигли наши Лимн и Зунг!
– Кто знает, может и Чичеро тоже его преследует?
– предположил Флютрю, которому хотелось удачи для этого посланника (всё же именно он в своё время инициировал Чичеро в мёртвые).