Мертвые все одного цвета
Шрифт:
— Дан, ты вправду думал о твоих неприятностях?
— Клянусь тебе, — сказал я. — Мне кажется, что я нашел решение.
— Странно…— прошептала она. — Странно, что это оказывает на тебя такое действие.
Действительно странно… Я бы никогда и не подумал.
— Чуть переутомился, — сказал я. — Но теперь все прошло.
Я вновь подумал о Рози и Джо, там на широкой кровати, и вновь силы прибавились. Но Шейла уже почти спала.
— Нет… Дан… Прошу тебя… Я ужасно устала.
— Почему? — удивился я. — После такой-то
Она уткнула лицо в руки.
— Дан… прости меня.
— За что? — сказал я.
— Я так устала.,.. Дан. Я… Не знаю как тебе сказать…
— Нашла себе другого? — спросил я резко, пересохшим голосом.
Теперь она совсем открыла глаза.
— Нет, ты так не думаешь. Дан? О, нет, только не это… Я… Не смею тебе сказать, Дан.
— Мне все равно, в чем дело, — сказал я, — если только ты себе другого не завела…
— Да нет никого другого, Дан… Это… О… Дан, это я сама, одна…
Я рассмеялся, хотя и несколько оскорбленно.
— А, всего-то…— сказал я.
Она зарылась головой мне под мышку.
— О, Дан, не надо бросать меня в таком состоянии. Ты мне нужен. Дан. И это мне нужно.
— Не больно-то тебе это нужно, — сказал я слегка недовольным тоном.
— Да нет же, Дан. Сам знаешь, самой — веселенького мало. Только устаешь и противно. Дан, если бы ты бросил меня на неделю, я думаю, что пришлось бы принимать успокоительное или же переспать с другим.
— Ничего себе, — сказал я. Я рассмеялся. Ничего себе результат. Я убил Ричарда из-за той самой ночи, когда не получилось. А если бы я заболел или если бы пришлось покинуть Нью-Йорк, Шейла меня бы сама бросила. Если что-нибудь разнюхают, хотя, конечно, не разнюхают, ну хотя бы найдут того типа, что привел меня к Ричарду в первый раз. И Энн и Салли. И хозяина кабачка…
Странно устроены мозги у преступников, внезапно подумал я. Воображаешь, что тебя станут преследовать угрызения совести, не дадут покоя ужасные видения.
Дудки. Необычайно трудно заставить себя задуматься о последствиях содеянного.
Нет, правда, на все это мне было теперь абсолютно наплевать.
Важно было лишь то, что только что сказала Шейла.
Значит, если я покину ее хоть на два дня, то… Но что заставляет меня оставаться с ней? Почему я не могу удалигься ог нее без этого ощущения пустоты? Потребность вернуться к ней. Знать, что она моя. Даже— не видеть ее, но знать, что могу увидеть, как только захочу.
И это называется любовь?
Не больно-то весело.
Но тут уж, ясно, ничего не поделаешь.
Дойти до такого. Жить с женщиной, которую мне трудно было хотеть физически… это мне было только что так ясно доказано, что яснее не бывает. С женщиной, которая не может обойтись без мужчины настолько, что готова заменить меня через два дня, если бы я на два дня исчез.
Но я понял, что это-то все-таки и есть любовь. Что именно это причиняет страдание.
Я не мог представить Шейлу с другим. Или когда она сама. Ладно. Черт с ним.
Есть же еще другие черненькие. А Ричарда больше нет. Господь допустил, Ричард, чтобы я от тебя избавился. Шенлу я сохранил, на тебя мне наорать.
Спокойной ночи. Дан.
XVI
Я вышел от Ника на минутку, послали кое-куда. Разносчики газет продавали специальный выпуск.
Я прочел, не понимая заголовки на первой полосе: «Негр переступил черту, чтобы убить своего брата… Любовница жертвы обвиняет… Полиция разыскивает Дана».
XVII
Энн быстро захлопнула дверь телефона-автомата и вышла на улицу. Она чувствовала, как ноги ег подгибаются. Чтобы не привлекать внимания, пришлось прятать дрожащие руки.
Она торопливо спустилась вниз и свернула в первую улицу налево. Через квартал она увидела кафе. где Шейла назначила ей свидание.
Она вошла и села; в это кафе она могла войти, не слишком привлекая внимание.
Она слышала, как газетчики выкрикивают специальный выпуск. Журналисты времени не теряли. Полиция тоже.
Дверь открылась, и на пороге появилась хорошенькая блондинка. На ней была синяя бархатная шляпа. как условились по телефону. Быстро окинув взглядом зал, она подошла к Энн.
— Вы миссис Паркер? — спросила Энн.
— Да, — ответила Шейла.
— Мне надо вам кое-что сообщить. Можно нам здесь оставаться?
— Конечно, — отрывисто сказала Шейла.
— Очень трудно говорить.
Шейла посмотрела на нее и взяла свою сумочку. Лицо молодой мулатки потемнело.
— Не нужно денег. Я только ради Ричарда.
— Ричарда? Ах, да. Эта глупая выдумка. Так называемый брат Дана.
— Это не выдумка. — сказала Энн. — Уходите из дома куда-нибудь, пока не поздно. И не показывайтесь. Дан и вас убьет.
— Глупости говорите. — прошептала Шейла.
— Я видела, как Дан убил своего брата, — сказала Энн. — У Дана негритянская кровь. Он негр. Он боялся, что Ричард вам об этом расскажет. Слишком вами дорожит. Он убил Ричарда, чтобы больше не бояться. Но я видела, как он выходил из комнаты. Ричард был мой парень.
Она говорила отрывисто, монотонно, а Шейла глядела на нее широкими от ужаса и неверия глазами.
— Это чушь, — сказала она. — Вы путаете, это был не Дан. Дан не негр.
— Да нет же, — сказал Энн, — в нем четверть негритянской крови. А может быть и больше.
— Чушь, — повторила Шейла, — было бы заметно.
— Сами знаете, что заметить трудно, — сказала Энн.
— Но Дан не смог бы убить человека. — сказала Шейла. — Тем более своего брата…
— Это его ремесло — людей калечить, — с горечью сказала Энн. — Он небось ничего и не почувствовал. А мой парень мертв. Но я отомщу.