Мёртвый гость. Сборник рассказов о привидениях
Шрифт:
Этой ночью мне так и не удалось уснуть.
Глава 12
Это случилось со мной, кажется, на третью ночь после той, первой, проведенной мною в комнате, где умирала сестра Магдалена.
Среди ночи я вдруг вскочил: меня разбудило какое-то странное, не поддающееся описанию чувство. Во сне меня пробрала дрожь. Я проснулся и почувствовал, что меня трясет, словно в приступе жестокой лихорадки. У меня буквально зуб на зуб не попадал, лоб покрылся холодным потом, причем мне казалось, будто нестерпимый жар и в то же время
В то же время я отчетливо ощущал чье-то присутствие.
Чувство ужаса я знал только понаслышке и никогда не мог себе представить, что я его испытаю. А в тот момент мне было очень жутко! Это было ощущение чего-то таинственного и непостижимого, всякий раз охватывающее человека, когда он внезапно сталкивается с темной и непреодолимой силой, которую нельзя ни помыслить, ни назвать.
Я был достаточно спокоен для того, чтобы внимательно наблюдать за своим состоянием, анализировать каждое чувство и хладнокровно исследовать причину его возникновения, так как каждая вещь на земле имеет свою причину.
Как это могло произойти со мной?
Итак, не чувствуя ничего, кроме усталости после напряженной работы, не заботясь ни о чем другом, кроме своей копии, я рано лег спать и быстро забылся глубоким сном, но был разбужен вышеупомянутым способом.
Вот, значит, в чем была причина!
Я поднялся с кровати, внимательно исследовал комнату взглядом, но ничего, абсолютно ничего не обнаружил. Однако страх не проходил, как не покидало меня отчетливое чувство, что в комнате кто-то есть!
Но никого ведь не было, совершенно никого!..
Или все-таки?.. И как раз передо мной! Напротив меня!
Как раз напротив меня была, как я уже говорил, дверь, которую я оставлял на ночь открытой. Поднявшись, я мог со своей кровати осмотреть двор. В звездную ночь я мог отчетливо видеть цветущую бузину, надгробную плиту, порог дома.
В нескольких шагах от порога находилось что-то вытянутое, узкое и очень бледное, едва различимое. Это не могло стать причиной моего ужаса, моего внезапного пробуждения. Конечно же, это был свет звезд. Или, возможно, утренняя заря.
Однако эта ночь была беззвездной, да и до рассвета было еще далеко, из церкви как раз доносились приглушенные звуки голосов молящихся монахинь.
Это была полночь!
Мне вспомнился сон той первой ночи. Именно во сне я видел такое же вытянутое и узкое, такое же бледное пятно света. Мне снились моя монахиня с образа на алтаре и призрак несчастной молодой покойницы — сестры Магдалены. Когда я внезапно проснулся, мне померещилось, что какая-то длинная узкая тень выскользнула за дверь. Я тогда встал, вышел из дома и увидел туманную дымку над длинной, узкой могильной плитой сестры Магдалены, а потом эта дымка исчезла.
Эта длинная, узкая и бледная полоска тумана на надгробной плите как две капли воды походила на мою ночную химеру, и — конечно же, поэтому мне стало сегодня ночью так жутко!
Опять мне захотелось встать с кровати, пойти туда и еще раз осмотреть все. Но ужас словно приковал меня к постели: слегка приподняв голову, я не сводя глаз смотрел на то место, над которым неподвижно зависла бледная дымка.
Она не собиралась исчезать!
Я уже не помню, как долго это продолжалось. Веки мои все тяжелели, и я, очевидно, провалился в глубокий сон. Я проспал очень долго и проснулся с сильной головной болью. О ночных событиях я вспоминал как о сне.
Но этот пресловутый «сон» повторялся еще на протяжении трех ночей. И каждый раз в деталях повторялась все так же история и при тех же обстоятельствах…
Я просыпался от холодного озноба. Меня трясло как в лихорадке, я чувствовал чье-то присутствие, видел через открытую дверь дымку, слышал в полночь пение псалмов монастырскими женщинами, лежал в глубоком оцепенении, словно чьи-то чары приковывали меня к постели, затем мною внезапно овладевала смертельная усталость и я погружался в глубокий сон. Весь следующий день моя голова и все тело были словно налиты свинцом, я не мог работать, не хотел есть, чувствовал себя полностью разбитым и еще утром, едва проснувшись, уже со страхом думал о предстоящей ночи и о своем сне.
Я не мог ошибиться! Это был сон! Еще в школьные годы дух отца Гамлета казался мне слишком неправдоподобным, хотя я должен был признать, что старик имел все основания разгуливать призраком.
При всем моем скепсисе по отношению к четвертому измерению так не на шутку испугаться темноты, чтобы бояться засыпать и просыпаться, — это уже было чересчур! Я осыпал себя упреками, стыдился своего страха и… несмотря ни на что по-прежнему боялся.
Наконец я догадался закрывать дверь перед сном.
После вечерней трапезы я устало возвратился в свою комнату и запер дверь, то есть прикрыл ее, так как ни замка, ни защелки здесь не было. И все-таки я почувствовал себя в безопасности, досадуя только на то, что сразу не додумался до такого простейшего средства против галлюцинаций. Возможно, в моем необычном состоянии была повинна цветущая бузина. К тому же питался я на протяжении нескольких недель крайне скверно. Правда, монастырские женщины предпринимали иногда почти трогательные попытки угостить своего «постояльца» деликатесами. Для меня даже жарили голубей. Но вот — увы — на постном масле! И, к сожалению, масло было таким старым и таким прогорклым, что мои жареные голуби каждый раз улетали прямо в рот большой серой монастырской кошке, которая оттого заметно прибавляла в весе. Итак, кроме аромата бузины причиной всего этого мог в какой-то мере быть мой жалкий рацион. Ты видишь теперь, что я был достаточно спокоен и в здравом рассудке для того, чтобы все «сверхъестественное» по возможности объяснять естественным образом.
Успокоившись, я лег спать и вскоре заснул крепким сном — но затем снова проснулся в холодном поту.
В моей темной обители, перед закрытой дверью, я видел длинную, узкую полоску тумана. Как сторож, она неподвижно застыла передо мной в воздухе.
Мне показалось тогда, что она стала ярче, плотнее, белее и что я различаю в ней чей-то силуэт.
Правда, на темном фоне двери он был очень нечетким, и я, очевидно, до такой степени был поражен загадочным, повторяющимся световым эффектом, что легко был введен в заблуждение этим бледным контуром.