Мертвый принц

Киз Грегори

– Одни утверждают, что они могущественные прорицательницы, другие называют их ровесницами мира и богинями судьбы. Даже сестры монастыря спорили об их природе. Я думаю, правда где-то посередине. Но никто не станет отрицать, что они мудры. Прожили они сотни лет или тысячелетия – какая разница, если они видели больше, чем мы, и им больше известно о будущем. – Она вздохнула. – Вы их видели? Вам довелось с ними разговаривать?

– С тремя из них, – ответила Энни.

Осне вздохнула.

– А я не удостоилась

их личного внимания. Я слышала их голоса в своих снах, видела обрывки того, что открыто их взору – не более. Вы удачливая девушка.

– Я не чувствую себя удачливой, – покачала головой Энни. – Мне кажется, что я в ловушке.

– Все мы в ловушке, – отвечала Осне, – если вам хочется думать об этом именно так.

– А есть другой способ? – поинтересовалась Энни.

– Есть, – кивнула Осне. – Мы все важны. Каждый из нас может быть лишь нитью, но без нитей не будет и полотна.

– Тогда как одна нить может оказаться важнее других?

– Некоторые являются основой, другие – утком, – сказала Осне. – Основа необходима, чтобы скреплять между собой другие нити. Основа должна быть первой.

– Вы ничуть не лучше, чем Веры, – вздохнула Энни.

Осне улыбнулась и крепче сжала ладонь девушки.

– Они сказали вам, что вы должны сделать, не так ли? И лишь намекали на причины.

Энни кивнула.

– Не в том смысле, что я сопротивляюсь, – сказала она. – Я пытаюсь вернуться в Эслен.

– Теперь вы это сможете, – пообещала Осне. – Мой муж и сыновья переправят вас на другой берег реки, минуя ваших врагов в городе. И проводят до Эслена.

– Я не могу отправиться прямо домой, – сказала Энни. – Пока не могу.

– Но вы же сказали, что хотите этого, – удивилась Осне.

– Двое мужчин, спасшие меня из монастыря и с тех пор защищавшие, схвачены всадниками. Я должна их освободить.

Осне нахмурилась.

– Я сожалею о ваших друзьях, – сказала она, – однако это не первый ваш долг.

– Возможно, – согласилась Энни. – И все же я не могу бросить их умирать. Я должна что-то сделать.

– Это не тот путь, по которому вам следовало бы идти.

– А я могу выбрать другой путь?

Осне замешкалась, но ответила:

– Да. Но тогда будущее окутает туман.

– Пусть. Если я сейчас не сохраню верность друзьям, как я смогу смотреть в будущее?

Осне на мгновение прикрыла глаза.

– Сколько всадников охраняет ваших друзей?

– Арторе их видел. Он сказал, трое.

– Тогда я пошлю Арторе и моих сыновей за ними, а вас мы разместим в безопасном месте до их возвращения.

– Нет, – решительно сказала Энни. – Я хочу пойти с ними.

– Они могут потерпеть неудачу, – мягко сказала Осне. – Особенно если один из рыцарей – маревейс.

– Кто? – удивилась Энни.

– Тот, кто не может умереть. У них есть и другие имена.

– Да, – вздохнула Энни. – Один из них точно. Может быть, больше.

– Тогда риск очень велик.

– И вы пошлете на смерть своего мужа и сыновей, чтобы я могла вернуться в Эслен?

– Я бы предпочла этого не делать, – призналась Осне. – Уж лучше отправить их вместе с вами в Эслен. Тогда им тоже будет грозить опасность, но не такая, как в схватке с маревейсом.

– Вы не понимаете, – сказала Энни. – Эти люди – Казио и з'Акатто – рискнули ради нас всем.

– Как и мы, дорогая.

– Я знаю, – вспыхнула Энни. – Я устала смотреть, как люди умирают ради меня, понимаете? Я больше не в силах это выносить.

– Люди умирают ради своих королев, – торжественно произнесла Осне. – Вы должны взять на свои плечи этот груз, в противном случае нет никакого смысла стремиться в Эслен. Вам предстоит принимать куда более трудные решения, Энни.

– Казио и з'Акатто ничего не знают о моем предназначении, – сказала Энни. – И я уверена, что они умрут, если я ничего не сделаю. Однако как я могу подвергать опасности еще и вашу семью?

– Потому что мы приняли вашу судьбу и свою в ней роль. Если вы решите следовать за всадниками, мы подчинимся. – В ее глазах вспыхнул огонь. – Я могла кое-что добавить вам в вино, – продолжала она. – Арторе просто отвез бы вас домой. Но королева, не способная сама принимать решения, – плохая королева.

Энни потерла ладонями лицо.

– Я ненавижу это, – сердито проговорила она. – Я это все ненавижу.

– Возможно, они уже мертвы, – проговорила Осне. – Если всадники поверили, что ваши друзья вас потеряли, им нет причин сохранять пленникам жизнь, разве что в качестве приманки – вдруг вы сами последуете за ними.

По щекам Энни катились слезы. Она вспомнила, как в первый раз увидела Казио, порывистого и веселого, полного жизни. Она не могла представить его мертвым.

Но ее отец мертв. Элсени мертва. И Фастия.

– Я отправлюсь в Эслен, – решила она, и из ее груди вырвалось сдавленное рыдание.

Осне подошла к ней и обняла, и Энни не стала высвобождаться, хотя была едва знакома с этой женщиной. Она плакала, а Осне легонько покачивала Энни в своих объятиях, и ночь тихо просачивалась через окно и проникала ей в сердце.

Энни и Остру поселили в комнате без окон. В свете лампы штукатурка на стенах казалась темно-желтой. В комнате стояли простая кровать и лохань с водой, на деревянной подставке висело чистое полотенце, под кроватью прятался ночной горшок. Стоило отойти от камина, как становилось холодно, и Энни быстро надела ночную рубашку, которую дала ей Осне, и юркнула под шерстяные одеяла. Остра уже спала, но проснулась, как только рядом с ней оказалась Энни.

– Вы долго разговаривали, – сказала Остра. – О чем?