Мертвый участковый
Шрифт:
Совещание началось с проверки наличия личного состава. Большинство участковых были на месте, один в отпуске, один на дежурстве, один – отсыпной после ночного дежурства, один - задействован на оперативных мероприятиях. Сообщив, какие показатели, по каким статьям необходимо подтянуть, сколько еще надо выставить преступлений и по каким статьям составить протоколов, Ромка Никонов, сверив по журналу, поочередно поднял и спросил тех, у кого оставались на руках просроченные материалы по КУСП. Всем остальным он напомнил о необходимости отработать давно простроченные допы, оставшиеся от уволенных или ушедших в другие подразделения, - считай, что в мир иной - участковых.
Ромка Никонов сам еще недавно был простым старшим участковым, но из-за поразительной работоспособности поднялся до заместителя ООД УУМ, поэтому прекрасно разбирался и понимал суть работы участковых. Зная, что задерживать их нет смысла, раздал свежепоступившие вечерние запросы и материалы по КУСП, пожелав удачи, сказал, что у кого нет вопросов, могут идти подписывать у начальника МОБ материалы и расходиться по опорным пунктам, принимать прихожан.
Подхватив папку с заготовленными материалами, Виктор выскочил из кабинета. В коридоре стояли несколько гражданских, - очевидно наиболее дотошные из числа прихожан, решившие отловить своих участковых непосредственно в райотделе, после совещания. Раньше, при прежнем начальнике - Тупикове такого не бывало. Будучи беспринципным старым и глупым неврастеником, отягощенным хроническим разгильдяйством и алкоголизмом, с самого начала совещания он начинал орать на участковых громко и визгливо обкладывая их через каждые два слова матюками. Все, кто стоял возле двери, и слышали бесноватые нецензурные вопли начальника участковых, в ужасе разбегались. Курсанты, приходившие на практику из школы милиции, перепуганные доносившимися криками, обычно уходили на первый этаж.
Виктор спустился на второй этаж, к кабинету Гарбунова С.И.
– заместителя начальника ОВД – начальника Службы МОБ (Милиции общественной безопасности, куда структурно входит отдел участковых) и встал в очередь других подписантов (в основном участковых). Примерно через полчаса очередь дошла и до него. Ответы на исполненные запросы Горбунов подписал сразу, даже не читая их. Когда дело дошло до отказных материалов, Горбунова возникло куча глупых вопросов, смысл которых сводился в основном к тому, почему он не смог вытянуть из этих материалов хотя бы одного преступления. Виктору пришлось долго и нудно объяснять, что эти материалы для выставления «палок» совершенно не пригодные. Некоторые из них и вовсе сокрытые «висяки». Покряхтев, Горбунов подписал и их.
Выскочив из кабинета Гарбунова, Виктор побежал в штаб, чтобы сразу же избавиться от подписанных отказных материалов, но штаб был закрыт, - шел седьмой час вечера. Наверное, штабистки уже разбежались по домам. Однако канцелярия еще работала, и ответы на запросы удалось сдать.
Теперь с чистой совестью можно было бежать на УПМ принимать прихожан. Виктор вышел из райотдела и пошел на трамвайную остановку. После недавнего ухода с четвертой зоны двух молодых участковых – один уволился, второй перевелся в другой ОВД, он остался на зоне вдвоем с Димкой Новиковым, - молодым, только осенью пришедшим после школы милиции пареньком. Тот был из так называемых «блатных» и потому ни малейшего желания работать не испытывал. По вечерам он на УПМе почти не появлялся, всякий раз находя для этого какую-нибудь «отмазку».
Примерно через полчаса Виктор добрался до УПМа и сел на свое законное место.
Прием прихожан как всегда приходилось совмещать с отработкой материалов по КУСП и допам, подготовкой отказных постановлений и необходимых ответов на запросы по журналу входящей корреспонденции.
Когда с опорного пункта вышел последний прихожанин, Виктор глянул на часы, - время 20.30. Пора сваливать, по графику УПМ принимает граждан до 20.00. Он быстро прошел в фойе и закрыл входную дверь на ключ, после чего вернулся в кабинет. Достав из тумбочки рабочего стола материалы, начал торопливо пересматривать. Из тех, что имелись, его внимание привлек сегодняшний КУСП по заявлению Кузнецовой С.Ю., избитой дома в ходе семейного конфликта своим мужем. Дом Кузнецовой С.В. находится недалеко от опорного пункта, так что к ним можно зайти и сегодня, пока еще не слишком поздно. По этому материалу надо будет опросить очевидцев происшествия, то есть родителей семейного дебошира, получить акт судебно-медицинского освидетельствования Кузнецовой С.В. Объяснения заявительницы и самого дебошира («жулика») уже были взяты участниками опергруппы, выезжавшими на происшествие. Доработав очевидцев, можно будет печатать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Виктор разобрал остальные материалы, сложил и засунул в планшетку пару ответов на запросы, чтобы завтра утром подписать их в райотделе. Перед ним лежал материал по заявлению Кузнецовой. Виктор посмотрел номер телефона квартиры Кузнецовых, пододвинул к себе телефонный аппарат, поднял трубку и набрал нехитрые шесть цифр.
После непродолжительных гудков из трубки послышался мужской голос.
– Здравствуйте, это Фабричный отдел милиции, участковый Гайдук. Тут у меня находится на рассмотрении материал проверки по заявлению гражданки Кузнецовой в связи с конфликтом со своим мужем… Извините, с кем я разговариваю?
– Это ее свекор. Отец мужа.
– Как я понял из материала, вы со своей женой присутствовали во время конфликта. Мне надо будет вас опросить в связи с этим. Ничего если я сейчас к вам подойду? Вы сейчас будете на месте?
– Да ничего. Подходите.
– Хорошо, тогда я минут через пятнадцать буду.
Виктор положил трубку и отодвинул телефон на место. Засунув материал проверки по заявлению Кузнецовой в планшетку, вместе с парой чистых бланков объяснений и повесток с вызовом на УПМ, выключил компьютер, надел бушлат и фуражку, и вышел на улицу…
Дом № 10 по улице Тульской располагался примерно в паре сотен метров от УПМ. Это была стандартная панельная девятиэтажка светло-коричневого цвета, какие в массовом количестве строили в семидесятых – восьмидесятых годах в так называемых «спальных» кварталах Российских городов. Быстрым шагом Виктор преодолел расстояние до дома, зашел во двор и, подойдя к дверям третьего подъезда, позвонил в домофон. Замок сразу открыли. Квартира располагалась на первом этаже. У входа в квартиру его встретила уже не молодая полная женщина и высокий седой мужчина.
– Здравствуйте, еще раз! Это я вам сейчас звонил. Мне с вас надо будет взять объяснение, можно пройти?
– Да, проходите, присаживайтесь, - мужчина жестом указал на стул возле обеденного стола на кухне.
Виктор прошел на кухню, сел на стул, снял фуражку, достал из планшетки материал проверки, чистые бланки объяснений и ручку.
Как я понял из материала проверки, вы в момент конфликта находились дома, поясните, что тут собственно произошло?
– А что она написала?
– спросил мужчина.
– Да вот посмотрите. В общем-то, ничего интересного, - сказал Виктор, протягивая ему заявление Кузнецовой.
Мужчина быстро прочитал заявление и передал его женщине.
– Понимаете, в семье сына сейчас очень трудная ситуация. Когда они поженились несколько лет назад, набрали кредитов, купили новую мебель, бытовую технику, машину. Первое время как-то жили, зарабатывали. Потом невестка ушла в декретный, родился ребенок, Игоря, то есть сына, с работы уволили. Кредиты надо выплачивать, а денег нету. Вот они и начали ругаться, скандалить, сын стал уходить из дома. Потом связался с какой-то наркоманкой, стал таскать деньги и вещи из дома к ней. Потом и вовсе к ней ушел. Иногда приходит дамой. Вроде как мерятся с женой, живут вместе, потом опять скандалы… Вот и сейчас, они должны были продать свою совместно купленную машину, из этих денег выплатить долг. Вчера днем 28 октября пришел покупатель, Сына дома не было. Невестка продала машину. Вечером появился сын, стал расспрашивать, где машина. «Продали» - говорю. Он пошел в комнату к Светлане. Потом оттуда крики ругань донеслись. Сначала туда жена пошла, пыталась их утихомирить, а они уже там дерутся…