Мертвый участковый
Шрифт:
В 99-м году опять война началась – вторая чеченская. После терактов в Москве, когда два дома там взорвали, народ переполошился, всем кругом террористы мерещатся. Начальство нас задолбало – каждый день усиления, рейды, отработки района – по 15 часов в сутки дома не появлялись, ни помыться, ни побриться, ни поесть толком, ни отоспаться. А народ как обезумел – строители на помойку мешки с мусором несут, жильцы дома звонят – «приезжайте, террористы гексоген закладывают!». Чурки из кабака вышли, стоят, разговаривают, – опять звонят – приезжайте террористы на нас нападение готовят. Какая-то идиотка позвонила, из Москвы своей знакомой, говорит, к вам в город банда террористов едет, все кирпичные дома взрывать собираются. А та
В 2000-м году, война еще не успела затихнуть, новый прикол - тотальную амнистию объявили, освобождали даже закоренелых уголовников, у которых по несколько убийств на душе висит. Вскоре такой беспредел начался – то ограбят кого, то убьют, то изнасилуют. Почувствовали, гады, вольницу! Над нами зэчье смеются в открытую, в спину плюют. Мы их законом стращали, грозились, что наказание будет сурово и неотвратимо, а тут кто и года отсидеть не успел, даже по тяжким статьям, и всем воля! Где же, говорят, ваш «закон», где ваше «наказание»?! Сам слышал как один зек освобожденный (туберкулезник) хвалился, что пять человек укокошил, только два года отсидеть успел, – если бы знал, что так мало дадут, еще столько же пришил бы! В то время и наших немало порешили. Кого уголовники на блат-хате прирезали, кого подстрелили. Помню, рассказывал знакомый из ЛОМа - из автоматов расстреляли их начальника, его первого зама пристрелили в подворотне. Они же там железную дорогу обслуживают, а там большие деньги «крутятся». В том же году, даже, какого-то капитана из УВД - конторского сидельца, во дворе собственного дома пришили. Сначала ограбили, потом узнав, что мент, перерезали горло. Власти, правда, все это скрыть старались – времена уже не те, это при Ельцине все кто-что хотел, говорили, а при Путине быстро всем рты позатыкали. А что до простых людей, - им на них наплевать. В менты новых наберут, а перед людьми «отмажутся», скажут - менты козлы, плохо работают, с преступностью не борются.
Что тебе еще рассказать. После той Путинской амнистии еще долго зэчье покою не давало. Потом еще и наказуемость снизили, - часть статей в уголовном кодексе отменили вовсе, наказания снизили, таких крупных амнистий больше не объявляли, зато всех зеков стали досрочно освобождать, так что и амнистии не нужны вроде как бы стали. Поговаривали, что в одном райотделе задержали жулика ночью, отвели его к следователю. По своей «простоте душевной» не обыскали. А у него «пушка» была. Пристрелил следователя в его же кабинете, спустился в дежурную часть, перестрелял всех, кто там был, и ушел спокойно.
– И что, так его и не нашли?!
– А кого искать? Правда, после этого случая в городе при входе в райотделы стали опять дежурных автоматчиков из ППС ставить, как в годы Первой Чеченской. – Виктор замолчал, глубоко вздохнув, вспоминая былое.
– Да хватит о грустном – Виктор взял со стола бутылку и налил в бокалы - давай выпьем и потанцуем. Вот и «медляк» как раз!
Они выпили по бокалу и, поднявшись, подошли к маленькой сцене, где уже крутились, обнявшись несколько пар. Он нежно обнял девушку за талию, осторожно прижимая ее к себе. Света доверчиво положила ему руки на плечи… В помещении стоял полумрак, где-то под потолком крутился сверкая разноцветными цветами стеклянный шарик, отбрасывая разноцветные блики на стены, пол и танцующих. Виктор заглянул в ее глаза…
– Светик, ты запала мне в душу еще с того раза, когда пришла ко мне на избирательный пункт. С тех пор я уже не мог тебя забыть… Каждой нашей встрече радовался, как маленький…
Наклонившись, он коснулся губами ее губ… Света ответила ему пылко и страстно… Подняв глаза, он заметил, что его товарищи смотрят на него, но сейчас он не обратил на их взгляды внимания - «свои, поймут…»
Музыка стихла. Они вернулись за стол.
– Вить, ты так и не сказал, почему же ты с женой развелся?
– Знаешь, Свет, если честно, не хочется сейчас об этом вспоминать. История, как говорится, долгая и печальная. Неужели тебе охота ее знать?
– Так, ведь, время у нас пока есть, расскажи. Ты человек, вроде, хороший. Добрый, спокойный. Не понимаю, чего ей не хватало?
– Так вот, со всеми этими «напрягами» по работе, жена вся «изнылась», что дома меня почти не видит. Объясняю ей, что не по своей же воле, что начальство напрягает. А она не верит уже, говорит «так не бывает ты, небось, по бабам лазаешь». И вот как ей объяснить, что это тебе не на гражданке работать?! Тут совсем другие условия, другие требования, другое отношение к службе и друг с другом. Наверное, подруги ей чушь всякую наплели. До гражданских не доходит, что можно по столько работать. Не раз потом в райотдел по ночам звонила - проверяла. Все выясняла, где я. А однажды ей один наш идиот ответил - «а вы - говорит – кто, жена или любовница?» Скандалу потом было! До сих пор не знаю, удалось ли мне ее убедить, что это «шутник» такой у нас есть.
Со временем стал замечать, что стала какая-то чужая, «холодная», скрытная. И вот в один «прекрасный день» узнаю, что она мне изменила... А я-то ей доверял, считал, что «муж и жена – один сатана», думал, жена - самый близкий человек, семья… После этого я с ней жить уже не смог, не смог ей простить и себя пересилить. Просто собрал свои пожитки и ушел. Благо, что собирать-то было особо нечего…
– А ты уверен, что она действительно тебе изменила. Может это все вранье?..
– К сожалению не вранье. Обстоятельства были таковы, что сомневаться не приходилось. К тому же не просто изменила, а с моим старым другом! После этого мы с ним встретились и крепко поговорили. Он потом в больнице лежал, да и мне потом больничный брать пришлось.
Виктор вздохнул, взял со стола бутылку и разлил в бокалы.
– Ну да ладно. Лучше давай, Светик, за тебя выпьем! – Подняв бокал, он осторожно коснулся ее бокала, и быстро выпил, словно это было не вино, а водка.
Света отпила половину и поставила бокал на стол. Подняв на нее глаза, Виктор заметил, что она внимательно смотрит на него, словно о чем-то задумавшись.
– Я сейчас… - она поднялась из-за стола, подошла сцене и о чем-то говорила с ди-джеем.
Когда Света вернулась, и села обратно за столик в зале через микрофон разнесся голос ди-джея:
– И так, по просьбе наших посетителей, следующая песня посвящается капитану Гайдуку!
– Пойдем, потанцуем, загадочно улыбнувшись, произнесла Света, протягивая Виктору руку.
Тем временем заиграла музыка, на сцену вышла девушка, тихо выдохнув, медленно и негромко запела:
Путь по солнцу держим, а оно давно,
Уж не там, где прежде и в глазах темно,
Ах, не до восхода, скачем на закат,
Сколько же народа не вернуть назад…
Скажи мне правду, капитан,
Зачем тебе моя любовь?
Когда по свету льется кровь,
Не до любви, она обман!
Скажи мне правду, капитан…
Я одного тебя люблю,
Скажи скорей, а то убьют,
Скажи мне правду, капитан!
Наша жизнь копейка, что ж тогда любовь?
Ты сказать сумей-ка, что ты хмуришь бровь?
Всех друзей скосили сто смертей нам в след,
Скачем по России, не на тот ли свет?..
– Это мой тебе ответ… – тихо произнесла Света, опустив голову на его плечо.