Мертвый в семье
Шрифт:
Я повернулась, чтобы видеть лицо Эрика, робкий свет луны раскрасил его сквозь окно в черное и серебро. Хотя я и кратко была знакома с могущественным вампиром, который занял теперь господствующую позицию, но все же я знала, Фелипе не дурак.
– Невероятно. Почему Фелипе не убил Виктора?
– спросила я.
– Я и сам об этом много думал. Думаю, Фелипе пришлось притвориться, что он верит Виктору. Думаю, он осознал, что, назначив Виктора на пост главы всей Луизианы, он возбудил в Викторе необЪятные амбиции.
У меня даже получалось смотреть на Эрика объективно, пока я раздумывала над его словами. Я уже пару раз обожглась, чрезмерно доверяя люядм в прошлом, и теперь не собиралась приближаться к огню, не обдумав все хорошенько. Одно дело смеяться с Эриком и мечтать, как мы соединимся во тьме ночи. Но доверить ему мои хрупкие эмоции - было совсем другое дело. Не до доверия мне было сейчас.
– Ты был расстроен, когда пришел в госпиталь, - я перевела разговор. Когдла я пришла в себя в здании старой фабрики, доктор Людвиг разместила там свой походный госпиталь, мои раны болели так, что мне казалось, легче умереть, чем терпеть такую боль. Билл, спасший меня, был отравлен укусом серебряных зубов Нив. Его жизнь висела на волоске. Трей Доусон, любовник Амелии и оборотень, был смертельно ранен, но продержался до атаки армии Брендана и был заколот мечом.
– Пока ты была с Нив и Лохланом, я страдал вместе с тобой, - сказал он, глядя мне прямо в глаза.
– Мне было также больно. Я истекал кровью вместе с тобой, не только потому что мы связаны, а потому что я тебя люблю.
Я подняла бровь, сомневаясь. Я не могла отрицать, он говорил то, что чувствовал. Мне хотелось поверить, что Эрик примчался бы мне на помощь, если б мог. Мне хотелось верить, что он чувствовал эхо моего страха, когда меня пытали. Но моя боль, моя кровь и мой страх были только мои. Возможно, он ощущал их, но как бы издалека.
– Я верю, ты был бы там, если б мог, - сказала я, зная, что мой голос звучит слишком спокойно.
– Я правда верю в это. Я знаю, ты убил бы их.
Эрик наклонился ко мне и прижал мое лицо к своей груди. Мне стало гораздо легче, когда он заговорил об этом. Но не настолько легче, как я надеялась, хотя теперь я знала, почему он не пришел, когда я звала его. Я даже понимала, почему он не смог сразу сказать мне об этом. Беспомощность была нечастой гостьей Эрика. Эрик был супером, невероятно сильным, великим воином. Но он не был супергероем, и не смог преодолеть противодействие некоторых членов своей расы. И я осознала, что он отдал мне так много крови, хотя сам еще не излечился от серебряных цепей. Наконец-то, что-то во мне размягчилось от его рассказа. Я поверила ему сердцем, не только разумом. Кровавая слеза упала мне на плечо и скатилась вниз. Я подхватила ее пальцем и прижала к его губам - пусть его боль вернется к нему. Мне и своей хватало.
– По-моему, мы должны убить Виктора, - сказала я, мы посмотрели друг на друга. Мне удалось-таки удивить Эрика.
Март
Третья неделя
– Итак, - сказал мой брат. Как видишь, мы с Мишель снова встречаемся. Он стоял спиной ко мне, переворачивая стейки на гриле. Я сидела в раскладном кресле, смотря на большое озеро и причал возле него. Это был прекрасный вечер, прохладный и свежий. Я была полностью довольна просто сидеть и смотреть за его работой, мне нравилось проводить время с Джейсоном. Мишель была в доме, делала салат. Я могла слышать, как она напевает Травис Тритт.
– Я рада, - сказала я и была искренной. Впервые за многие месяцы мы с братом проводили вечер вместе. Джейсон и сам пережил тяжелые времена. Его жена, с которой они жили раздельно, и их нерожденный ребенок умерли ужасной смертью. Он обнаружил, что его лучший друг оказался по уши, страстно влюблен в него. Но я смотрела, как он готовит, слушала пение его подруги внутри дома, и поняла, что Джейсон замечательно пережил все это. В этом был весь мой брат, снова встречался, радостный перспективе есть стейки и картофельное пюре из кастрюли, принесенной мной и салат, который делала Мишель. Я должна была восхищаться способностью Джейсона находить приятное в своей жизни. Мой брат был плохим примером для подражания во всех смыслах, но я врядли могла указывать на него пальцами.
– Мишель - хорошая женщина, - сказала я вслух. Она была, быть может, слишком не по пути, такой термин бы использовала наша бабушка. Мишель Шуберт была абсолютно решительной во всем. Вы не могли опозорить ее, потому что она не делает ничего, в чем не могла бы признаться. Основываясь на принципе полной откровенности, если у Мишель была на вас обида, вы бы об этом знали. Она работала в дилерской мастерской Форд как планировщик и клерк. Благодаря тому, что она была полезным работником, она все еще трудилась на своего свекра.
(На самом деле, бывали дни, когда он прилюдно признавался, что любит ее даже больше собственного сына).
Мишель вышла на причал. Она была одета в джинсы и футболку с логотипом Форд, которую носила на работе, и ее темные волосы были скручены в узел на ее голове. Мишель нравились тяжелый макияж, большие сумки и высокие каблуки. Сейчас она была босиком.
– Эй, Сьюки, тебе майонез?
– спросила она.
– У нас и медовая горчица есть.
– Меня и майонез устроит, - ответила я.
– Вам нужна какая ни будь помощь?
– Нет, я справлюсь.
Сотовый телефон Мишель зазвонил (???)
– Проклятье, это Поп Шуберт снова
Этот человек не может найти свою задницу обеими руками. Она пошла обратно в дом, держа телефон около уха.
– Я волнуюсь, тем не менее, что подвергаю ее опасности, - Джейсон сказал это тем самым отстраненным голосом, который он использовал для разговоров о чем то сверхестественном.
– Я имею в виду... Этот фейри, Дермот, похожий на меня. Ты знаешь, он держится неподалеку?
Он повернулся ко мне лицом. Он прислонялся к опорам причала, который пристроил к дому, который построили родители, когда ждали Джейсона. Маме и папе не посчастливилось владеть домом больше чем десятилетие. Они умерли, когда мне было семь, и когда Джейсон стал достаточно взрослым для переезда в собственный (по его мнению) дом, он съехал от бабушки в этот дом. Этот дом видел много оргий за последние два-три года, но стал только крепче. Сегодня вечером стало ясно, что последние потери заставили его мыслить здраво. Я сделала глоток из бутылки. Я не была пьющей - видела слишком много пьянства на работе - но было невозможно отказаться от холодного пива этим отличным вечером.