Мерзиния
Шрифт:
Вот для этого он и должен добраться до Чурессии. До брата. Брат – Главный инженер. На закрытом военном заводе. Работа жутко ответственная и засекреченная – дальше некуда. И если сам не сообразит, в чём дело – направит к нужным специалистам!..
К третьему часу ворочания Леонид и сам не заметил, как заснул.
Проснулся в сумерках.
Прошёл в ванную, умылся. Прополоскал рот. Н-да.
Ну и морда глядит из старенького зеркала – типичный террорист. Ну, или мечтающий таковым стать. Сейчас мы этот образ подправим.
Он достал
Остальное нужное оборудование рассовал по карманам. Всё моё, так сказать, ношу с собой.
Нет, не то, чтобы он действительно собирался стрелять, но… Если дойдёт до этого, придётся отстреливаться. А последняя из пуль – себе. Слишком хорошо он знает методы СНБ-шников. Ему не выдержать пыток. Поэтому лучше не доводить.
Впрочем, на что ему мозги?.. Неужели не сможет закончить начатое?
Немного не доходя своего микрорайона, он постарался «вжиться в образ»: стал припадать на левую ногу и согнулся. Ага, вот как раз подходящий кандидат.
В другое время Леонид побоялся бы подойти к такому: а ну как позовёт своих, явно играющих в карты здесь же, на первом этаже, в квартире, где когда-то был салон проката свадебных платьев, а сейчас дверь в ней заколочена фанерой, которую подростки отодрали… Такие ведь все – беспредельщики. С десятками приводов. Им терять нечего.
Пацан лет четырнадцати курил, выйдя из дырки наружу, старательно высасывая из дешёвой сигареты последние крохи табака. Явно не из богатеньких. Уж те, кто может похвастаться состоятельным папашей, не скрываются, когда курят или пьют.
И по дырам не прячутся. А ездят на отцовском авто, ещё подмигивая девочкам и поплёвывая в окно.
– Молодой человек! – Леонид изобразил дребезжание и усталость в голосе, – Вы не хотели бы помочь мне… И заодно заработать пару долларов?
Магические слова заинтересовали мальчишку – когда он подошёл, стало видно, что ему не больше тринадцати. Но держался настороженно – видать, учёный. Обжигался.
– Чего вам, отец?.. – грим сделал Леонида если не совсем неузнаваемым, то явно старше своих лет. С другой стороны, в тринадцать лет – что сорок, что шестьдесят: абсолютно всё равно. Для мальчишки он – старик, – Какие… пара долларов? – голос с напускной серьёзностью и хрипотцой – вероятно, для солидности.
– Да вот эти самые – Леонид держал в руке вожделенные бумажки, – Одну сейчас, а вторую – потом. Когда поможешь.
Он специально встал под светом из какой-то квартиры, чтобы пацан убедился, что не шутит. Блеск, загоревшийся в глазах, сказал ему, что его предложение… Заинтересовало.
– Чего делать-то надо?.. – в голосе насторожённость. Нельзя мальчишку за неё винить… С другой стороны, как бы ни обернулось, ему практически ничего не грозит.
На «сообщника» и «пособника» никак не тянет. Так, очередной лох… И в СНБ это быстро поймут. Если они уже там.
– У меня нога… Вот – только сегодня гипс сняли, – Леонид покрутил ногой, словно и впрямь там должны были оставаться следы этого самого гипса, – Ходить ни фига не могу, а уж по лестницам!.. Так ты не смог бы сбегать ко мне на седьмой этаж и притащить мобильник?..
– А… Чего ты сам не идёшь? – мальчишка что-то заподозрил.
– Ты глуховат? – Леонид изобразил, что рассержен, – Ладно, я найду другого пацана. Может, ему деньги нужнее. Говорю ему, как человеку: нога болит, сложный перелом, а он… Ладно, бывай!.. – он отвернулся, как бы уходя вглубь двора, образованного девятиэтажными коробками. Двинулся к песочнице, освещённой падавшими из окон отсветами.
– Эй, эй… стой. Мужик, подожди. Принесу. Давай бакс…
Леонид вручил просимое. Пацан придирчиво изучил запрещённую официально и пользующуюся неограниченным хождением неофициально, валюту. Хмыкнул. Буркнул «Порядок, чистая»…
После чего потребовал инструкций. Леонид снял с брелка ключи:
– Смотри: этот – от нижнего замка. Этот – от среднего. Вот этот здоровый – верхний. Каждый – два оборота. Как зайдёшь – выключатель справа. Телефон – в комнате, на столе. И там же – зарядка. Да не забудь, уходя, дверь-то как следует запереть – она у меня на сигнализации. Если замки будут открыты дольше трёх минут – понаедут ленты!.. А они нам нужны? Вот именно…
О том, что юный курильщик может обчистить жилье, оставив дверь незапертой, Леонид подумал в последнюю очередь: дома не осталось ничего, за что бы он переживал. Но если бы он не сказал то, что сказал, пацан мог заподозрить в нём хитрого грабителя, пытающегося стащить чужой мобильник…
– Я подожду в подъезде – ну, иди…
– Э-э… Может, помочь вам?.. – в юнце не к месту проснулась вежливость. Он даже приподнял руку.
– Иди уж, сам доковыляю. – Леонид сделал вид, что морщится от боли, – Понял, где? Вон тот подъезд, второй справа, квартира сто семнадцать…
Едва посланец скрылся из глаз, Леонид весьма шустро проследовал в противоположном направлении: три подозрительных машины в глубине двора, без огней, но с некоторым количеством сидевших внутри людей он заметил почти сразу – как только выглянул из-за двухметровых куч мусора, наваленного на месте снесённых по указанию Горхокимията частных гаражей…
Уж он-то знал, кто из соседей где ставит своих «верных коней»!
Да и не было ни у кого здесь таких шикарных джипов и «Тойот»…
Пробежав за наружной стеной короткой девятиэтажки, Леонид осторожно прокрался вдоль торца, и вошёл в тёмный подъезд. На полу, в луже блевотины и мочи, лежал пожилой мужчина в грязной одежде. Нормально для вечера. Если не заберёт жена – так и будет лежать до утра: никому ни до кого дела нет!
Леонид взбежал на шестой этаж – дальше не надо. Тяжело дыша, подобрался к окну подъезда. Стекло здесь имелось, наверное, только при Хрящеве – а сейчас отличный обзор окон «бывшей» квартиры ничто не загораживало. Неприятно только, что в лицо сильно дуло.
Ага – он правильно рассчитал время. Пока малец будет возиться с замками, он как раз успеет… Вот загорелся свет. И сразу – в соседнем окне, в спальне!.. Вот в окне мелькнули чьи-то силуэты – и явно не одного человека. А вот и из машин во дворе несколько человек побежали…