Мерзиния
Шрифт:
Она кивнула.
– Джамшуд! Джамшуд! – связь была отвратительная. Ну, правильно: ретранслятор-то далеко! – Здравствуй, дорогой! – Джасур перешёл на вазахский, затем добавил, – Ну, отлично. Как всегда, примерно полчаса. Ну все, привет Замире и детям!
Подойдя к дельтаплану, в котором сидели беглецы, он попрощался:
– Отлично подгадали. Как раз между обходами. Ну, счастливо вам добраться! И – удачи во всём остальном!
– Спасибо! Спасибо, Джасур! – они благодарно кивали и улыбались.
– Всегда пожалуйста! Ну, запускаю! – Джасур бодро крутанул за лопасти, на второй раз моторчик затарахтел, выпустив сизые клубы дыма, затем, когда Леонид поддал газу, заревел так, что Лена стала всерьёз опасаться: не прибежал бы кто!..
Леонид взял ручку на себя, и они понеслись по почти ровной дороге, подскакивая на кочках, и вдруг взлетели!
Лена заорала:
– Мамочки!.. Осторожней! Выше!
– Нельзя выше! – отозвался Леонид, подав голову назад, и стараясь переорать мотор. – Тогда радары засекут!
Они быстро летели над самым полотном дороги, петлявшей меж традиционных холмов, но в целом неплохо следовавшей указанному Джасуром направлению. Любимая луна неплохо освещала унылый ландшафт с пожухлой и отсвечивающей блекло-синим цветом травкой.
Впереди показалась странная полоса. Когда приблизились, Лена поняла: это же та самая легендарная распаханная и патрулируемая с собаками следовая полоса, которую и охраняют пограничники Чурессии! Государственная Граница!..
Они перелетели через неё и ряд высоких столбов с колючей проволокой, держась на высоте каких-нибудь пяти-шести метров.
Леонид заорал:
– Поздравляю! Мы нарушили ещё одну границу!..
Она только вздохнула, прижавшись ещё плотней грудью к его спине, ощущая, как работают его мышцы, управляя движениями маленького самолётика.
Карта не понадобилась: минут через двадцать они увидали на пыльном и сравнительно ровном участке дороги «посадочные огни»: два красных фонаря.
Саму дорогу было неплохо видно в свете двух фар.
Леонид не слишком уверенно, и только развернувшись и со второй попытки, сел.
Они едва не клюнули носом, но выровнялись, и дельтаплан, проехав метров двадцать, остановился. Леонид заглушил двигатель, отстегнулся и вылез.
С подбежавшим мужчиной, точной копией Джасура (во всяком случае, на взгляд Лены!) он долго обнимался.
Мужчины награждали друг друга шутливыми тумаками, хлопали по спине и ржали так, что эхо гулко вторило.
Очень вежливо, но без объятий, Джамшуд поздоровался и с «Таней».
Потом извинился, отошёл и вынул мобильник.
Поколдовав над ним, что-то довольным тоном сказал туда по-вазахски, добавив:
– …так что тебе ещё раз огромный привет! Всё, пока! Буду везти, позвоню!
– Что везти? – только и спросила Лена, ткнув Леонида в бок.
– Как что? Дельтаплан, конечно! Обратно он попадает вполне легально, как туристическое снаряжение… – Леонид говорил свободно и даже рассмеялся, – Только вот госпошлину дерут на таможне… Ну, ничего, это дело мы Джасуру уже компенсировали.
– Сколько же ты… отдал ему?
– Лена… Смотри, какие здесь красивые звёзды! И тишина!.. А главное – Свобода!
Лена, поняв неуместность вопроса, надулась. Но вынуждена была признать: её это не касается. Главное – они, пусть и нелегально, но в Чурессии!..
Разобрать агрегат успели как раз к рассвету.
У Джамшуда даже запасной чехол был – всё аккуратно упаковали. В короб из уголков на крыше отлично лёг каркас из трубок и всё остальное. Правда, мотор в багажник «Москвича» влез с трудом – крышку пришлось привязать верёвочкой.
Машина Джамшуда оказалась куда лучше «Запорожца», она шла плавно, и не тарахтела. Черных клубов дыма тоже не выпускала. Но ехать пришлось километров сорок. И не совсем вглубь страны, куда они «нелегально проникли», а скорее в сторону, вдоль границы.
Зато когда въехали в поселение, оно оказалось вполне приличным – по прикидкам Леонида, тысяч на пятнадцать человек. Здесь даже стояли четырёхэтажные дома. Правда, ни одно окно не светилось.
На вопрос «Тани» Джамшуд пояснил:
– Это жилье для шахтёров. А как шахту-то прикрыли, так они и поуезжали… Кто же будет в степи сидеть без работы и денег! А поскольку и весь город жил только на обслуживании, народ и подался в Центр. Так что не смотрите, что домов много – живут еле-еле в половине. А может и меньше… Зато домики-коттеджи очень удобные.
– А вы… – Лена прикусила язык, боясь задать бестактный вопрос.
– А я Инженер по технике безопасности. После консервации приглядываю за оборудованием, которое ещё не вывезли. Работёнка непыльная. Да и платят прилично. А еда здесь из Центра. – Джамшуд говорил короткими чёткими фразами, очевидно, понимая её смущение.
– А что, грамотный подход, – усмехнулся Леонид, когда Джамшуд замолчал надолго, – Ты слышал, что случилось с нашим Авиационным?
Лена подумала: откуда тот может это знать – за двадцать лет разрухи и через тысячу с лишним километров вряд ли что просочилось. Кроме разве что бодрой брехни Государственных Мерзинийских телеканалов…
Однако оказалось, что Джамшуд «в струе»:
– Да. Я слышал… Туда ездили специалисты от нашего Госконцерна… Вернувшись, буквально плевались: ваши начальнички всё так… хм… «качественно» разворовали, что проще построить новый завод, чем переоснастить старые цеха. Словом, самолёты мы у вас покупать точно не будем! А только фрукты и бахчевые!
– Логичное решение. Тем более что пришлось бы и всех специалистов ввозить, наши разбежались. Переквалифицировались. Многие уже слишком стары… Никто не верил, что можно реально восстановить хоть подсобные производства – ну там, комплектующие, детали, ремонт… А главное, никто не доверит мерзинийцам собирать такие дорогие агрегаты: наверняка всё, что поставят ценного, скрутят! Или – заменят на жайтайское…