Мерзкий старикашка
Шрифт:
— Господа, успокойтесь, — потребовал я, входя в кабинет капитана. — Не время ссориться по пустякам. Давайте ругаться по надлежащим поводам.
— Простите, царевич? — князь Тимариани нашелся первым. — А какой же повод вы полагаете достойным для ссоры промеж ваших преданных слуг?
— Ну, например, неверность стране и короне. Никого в ней не уличили, покуда я отдыхал? Нет? Ну и повода тогда нету. Докладывайте, все ли у нас готово к совету?
— Да, ваше высочество, — отрапортовал Железная Рука. — Владетельные уже начали собираться во дворце. Некоторые
— Догадываюсь, которые, — я сел в кресло и махнул рукой остальным присутствующим, чтобы не насиловали свои ноги.
— Да, царевич. В основном — те, кто подписывал письмо с условиями, — подтвердил капитан Блистательных. — Лексик Баратианский прислал эпистолу, Скалапет Ливариадийский просил о встрече до совета лично с вами.
— Встретиться можно, отчего ж не пообщаться-то? Он уже во дворце?
— Его городской особняк буквально в полете стрелы от Ежиного Гнезда, — сообщил Шедад Хатиканский.
— Удобно устроился, — прокомментировал я. — Князь Латмур, известите его о моем согласии, а я покуда гляну, чего там пишет самый достойный из зятьев нашей державы. И давайте уже поедим что-нибудь, а?
Ничего интересного, на самом деле, не написал. Сообщал о полной своей и безоговорочной поддержке, верности закону и короне (именно в таком порядке!), выражал горячую надежду на благоразумие остальных владетельных, и… все. Офигенно ценное послание — стоило ли вообще портить бумагу?
До явки Скалапета по месту моей временной регистрации мы покушать успели — ждали лишь меня, а так все было готово, — и когда князь Ливариади прибыл я как раз собирался еще немного порыться в библиотеке.
— Приму его наедине, — решил я. — По-родственному. А вас, Зулик, я попрошу навестить царевну Валиссу и узнать, подготовились ли к переезду на мужскую половину ее сыновья.
Беги-беги, проведай свою любовь. Воодушевление и подъем сил тебе сейчас полезны.
Кузенистый князь оказался мужиком моложавым, статным, этакий умудренный жизнью красавец-мужчина с благородной проседью — тьфу, аж плюнуть хочется.
Выглядит, кстати, лучше меня, хотя и на год старше. В обитель бы нашу тебя, Скалапетушко, под руку к брату Асмаре… Мечты-мечты.
Родственничек вошел в библиотеку не здороваясь, сел напротив меня, и принялся пялиться. Я тоже беседу не начинал (О чем нам с тобой говорить, Билли? Нешто о том, как я люблю синематограф?) и, в свою очередь, разглядывал князя Ливариади, откинувшись на спинку кресла.
— Н-да, — нарушил, наконец, молчание Скалапет. — Сижу я, вот, и думаю — поверить письму Зулика, или все же пора бежать?
— А у тебя что, есть куда? — поинтересовался я. — Не то чтобы предлагаю, просто интересно.
— Да куда, это-то найдется, — вздохнул князь. — Опального царского родича любой твой сосед приютит.
— Как приютит, так и выдаст — вопрос политики. Ты не крови Ежиного гнезда, всерьез претендовать на трон не можешь. Княжество твое, опять же, с собой не увезешь,
— Ну, землю с собой на тот свет тоже не заберешь, а немного золота всяко лучше плахи, — философски отозвался Скалапет.
— А много золота еще лучше, — кивнул я. — С чего вообще такие похоронные настроения? Думаешь, буду мстить за мать? Так ты, насколько я знаю, к ее гибели никакого отношения не имеешь — вообще всех участников той заварухи уже Смерть к рукам прибрал. Да и маменька сама отчетливо осознавала, в какую игру затеяла играть и чем чревато поражение. Все по традиции — нормальная такая резня родственников при смене монарха, любимое развлечение ашшорских царей с незапамятных времен.
— Ну ты-то любовью к развлечениям уже прославился, — усмехнулся князь. — Вся Аарта судачит о том, как в окрестностях столицы устроил танец с быками.
— Посиди с мое в монастыре, полюбишь и не такое, — огрызнулся я. — Хотя, даже если ты и протянешь еще два десятка лет… Нда, там из всех развлечений будет доступно только пожевать мягкой кашки, да под себя не нагадить, так что проверять, пожалуй, не станем.
— Значит, предлагаешь жить спокойно и не дергаться? А как же кровная месть?
— Так она применима только к чужакам, а посажение Кагена на престол со всеми сопутствующими эксцессами, это наше внутрисемейное, родственное я бы сказал, дело, — я пожал плечами. — Ну а спокойствие… Какое у тебя может быть спокойствие? Это я-то точно знаю, кому свое место оставлю после кончины, а ты что? Пять раз был женат, от всех браков рождались одни девки. И кому ты Ливариадию передашь? Зятьев твоих, никого, в качестве князя родня не потерпит, сам понимать должен.
— Есть у меня один толковый племяш… — задумчиво протянул Скалапет. — Хоть и сестрин сын, но вырос при мне — сирота он, родители под лавиной погибли. Его в преемники прочу.
— Это тот, которого ты меня встречать посылал что ли? Если так, то одобряю. Мы, казалось бы, всех смогли убедить, что я никуда не уезжал, а он все наши задумки раскусил разом. Очень характеризует, знаешь ли.
— Да, он, — кивнул князь. — Правда, не всем парень по нраву — не по прямой линии ведь наследник. Вот кабы ты его поддержал…
— Это я тебя, сначала, пережить должен. Сам понимаешь — не факт что удастся. Здоровьишко-то не ахти.
— Я не про то. Его положение можно было бы легко упрочить, выдай ты Тинатин за моего племянника.
— Ты это… Не наглей, — хмыкнул я. — Это ж какую свинью я Асиру подложу тогда? Нет, если сама девка за него пойти захочет, я препятствовать не стану… наверное. Но лучше пусть она за кого другого пожелает.
— Ну нет — так нет, — не стал спорить князь Ливариади. — Попробовать-то стоило.
— Не знаю, стоило ли, но я бы на твоем месте точно попытался, — мы со Скалапетом понимающе ухмыльнулись. — Еще чего-то хотел?
— Даже не знаю… Слово что ли с тебя потребовать, что меня и моих родичей не тронешь?