Мешок с костями
Шрифт:
Он все глубже заходит в воду, и Карла начинает кричать. Ее крики вливаются в хор гагар, но Фред останавливает их, целуя дочь в перекошенный ротик. «Я тебя люблю. Папочка любит свою сливку», — говорит он, а потом опускает ее в воду. Как при крещении, только на берегу не стоит хор. Никто не поет «Аллилуйя», а Фред не позволяет девочке вынырнуть на поверхность. Она отчаянно сопротивляется, одетая в белое платье мученицы, и он больше не может смотреть на нее: он переводит взгляд на западный берег озера, еще не охваченный пожаром (огонь туда так и не добрался), на еще синеющее над западным берегом небо. Пепел черным дождем сыплется с неба, слезы текут по его щекам. Карла все вырывается из его рук,
Я забываю, что здесь я — призрак. Я кричу:
«Ки! Держись, Ки!» — и ныряю. Подплываю к ней, вижу ее насмерть перепуганное личико, вылезшие из орбит синие глаза, ротик бантиком, из которого к поверхности озера бегут серебряные пузырьки. Фред стоит по горло в воде, держит дочь под водой и говорит себе, раз за разом, что он пытается ее спасти, это единственная возможность, он пытается ее спасти, это единственная возможность… Я тянусь к девочке, снова и снова тянусь к ней, моему ребенку, моей дочери, моей Ки (они все Ки, как мальчики, так и девочки, все они — мои дочери), но всякий раз мои руки проходят сквозь нее. А теперь, о ужас! — теперь она протягивает ко мне свои ручонки, молит о помощи. Но и ее ручонки проходят сквозь мои руки. Мы не можем ощутить друг друга, потому что здесь я — призрак.
Я — призрак, и, по мере того как ее сопротивление слабеет, я осознаю, что не могу… не могу… не могу…
Я не могу дышать — я тону.
Я согнулся пополам, открыл рот и на этот раз из него вырвался поток озерной воды, залив пластмассовую сову, которая лежала на досках у моих коленей. Коробочку «Мелочи Джо» я инстинктивно прижал к груди, чтобы не намочить ее содержимое, и это движение вызывает новый приступ рвоты. На этот раз озерная вода полилась не только изо рта, но и из носа. Я глубоко вдохнул, тут же закашлялся.
— Это должно закончиться, — пробормотал я и тут же осознал, что это и есть конец, пусть еще и непонятно, куда что повернется. Потому что Кира — последняя.
По ступенькам я поднялся в студию и сел на заваленный хламом пол, чтобы перевести дыхание. Снаружи грохотал гром и хлестал ливень, но мне показалось, что пик уже миновал и буйство стихии идет на убыль. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление.
Я сидел, свесив ноги в люк, зная, понятия не имею, откуда, что никакие призраки более не схватят меня за лодыжку. Снял резинку, стягивающую оба блокнота. Раскрыл первый и увидел, что почти все страницы заполнены аккуратным почерком Джо — вон они, результаты поездок в Тэ-Эр в 1993-м и 1994 годах. Короткие комментарии, а в большинстве своем расшифровки магнитофонных записей. Думаю, сами кассеты поджидали меня в подвале, оставалось только их найти. Но скорее всего я мог прекрасно без них обойтись. Потому что всю основную информацию Джо перенесла в блокноты, я в этом нисколько не сомневался. Что случилось, кто что сделал, кто замел следы. В тот момент, однако, меня это нисколько не волновало. В тот момент мне хотелось только одного: сделать все возможное, чтобы Кире ничего не грозило. Для этого от меня требовалось только одно — сидеть тихо.
Я попытался надеть резинку на блокноты, но тот, который я еще не просмотрел, выскользнул из моей мокрой руки и упал на пол. Из него выскочил зеленый листок. Я поднял его и увидел следующее:
Джеймс Нунэн р. 1868 и Бриджет Нунэн р. 1866
Пол Нунэн 1892
Джек Нунэн 1892
Cид р. 1956 и Майк Нунэн р. 1958 / Джо Наша К.?
Бентон Остер р. в Моттоне
Гарри Остер р. 1885
Нормал Остер р. 1915
Кенни Остер р. 1940
Керри Остер р. 1943 — ум. 1945
Дэвид Остер р. 1970
Киша Остер 1974 (ОНА В БЕЗОПАСНОСТИ)
На мгновение я вышел из того странного состояния, в котором пребывал в последние часы; мир вновь обрел привычные измерения. Но цвета оставались слишком уж яркими, а очертания предметов — чересчур четкими. Внезапно я оказался в шкуре солдата на ночном поле боя, которое неожиданно залил ослепительно белый свет. Свет, в котором видно все.
Предки моего отца жили в Нек, тут ошибки не было; моего прадеда звали Джеймс Нунэн, и он никогда не срал в ту же выгребную яму, что и Джеред Дивоур. Макс Дивоур то ли сознательно лгал Мэтти, то ли ошибся, что-то перепутал. Удивляться этому не приходилось, старику шел восемьдесят шестой год. Даже такой мозг, как у Дивоура, мог давать сбои. Однако далеко от истины он не ушел. Потому что, если исходить из этого клочка бумаги, у моего прадеда была старшая сестра, Бриджет. И эта Бриджет вышла замуж за… Бентона Остера.
Мой палец двинулся ниже, к Гарри Остеру. Сын Бриджет и Бентона, родившийся в 1855 году.
— Святый Боже! — прошептал я. — Я прихожусь внучатым племянником деду Кенни Остера. А он был одним из них. Уж не знаю, что они там натворили, но Гарри Остер был одним из них. Вот она, ниточка, протянувшаяся ко мне.
С ужасом я вспомнил о Кире. В доме она одна, почти что час. Как я мог так сглупить? Пока я был в студии, в дом мог зайти кто угодно. Сара могла использовать кого…
И тут я понял, это не так. Убийц и детей-жертв связывало кровное родство, а теперь со сменой поколений кровь разжижалась. Потому что река почти добралась до моря. Билл Дин держался подальше от «Сары-Хохотушки».
Кенни Остер уехал с семьей в Массачусеттс. Ближайшие родственники Ки — мать, отец, дед — умерли.
Остался лишь я. Лишь во мне текла нужная кровь. Если только…
Со всех ног я помчался к дому, поскальзываясь на каждом шагу. Мне не терпелось убедиться, что с Ки все в порядке. Я полагал, что сама Сара не сможет причинить Кире вреда, сколько бы энергии ни черпала она из старожилов… А если я ошибался?
Если я ошибался?
Глава 28
Ки по-прежнему крепко спала на боку, положив под щечку вывалянную в грязи маленькую набивную собачку. Собачка перепачкала ей шею, но я не смог заставить себя вынуть игрушку из расслабленных пальчиков. Из ванной доносилось размеренное «кап-кап-кап». Вода из крана продолжала течь в ванну. Холодный ветерок овеял мне щеки, пробежался вдоль спины, не вызвав неприятных ощущений. В гостиной звякнул колокольчик.
Вода еще теплая, сладенький, прошептала Сара.
Стань ей другом, стань ей папочкой. Сделай как я хочу.
Сделай то, чего мы оба хотим.
И я действительно этого хотел. Вот почему Джо поначалу пыталась держать меня подальше от Тэ-Эр и «Сары-Хохотушки». Потому-то и не говорила мне о своей беременности. Я словно открыл в себе вампира, для которого не существует таких понятий, как совесть и мораль. Этот вампир хотел только одного: унести Киру в ванную, опустить в теплую воду и держать там, наблюдая, как колышутся под водой белые с красными полосами ленты для волос. Точно так же Фред Дин наблюдал, как колышется под водой белое платье Карлы, то открывая, то закрывая красные гольфы. А вокруг горел лес. Эта часть моего «я» только и мечтала о том, чтобы расплатиться по старому счету.