Месс-менд (сб.) ил. Е.Ведерникова

Шагинян Мариэтта Сергеевна

Сегодня утром я подумал: вот подходящая минута для революции. Эта мысль пронзила меня до такой степени, что я топнул ногой и заходил взад и вперед по комнате... Тсс!

Твой неукротимый Муми Пфеффер» .

— Черт побери! — воскликнул обвинитель. — Примите эту гадость!

Он с отвращением бросил письмо секретарю и выждал, покуда не умолкнут громовые раскаты хохота. Потом он обвел судей глазами.

— Не прошло и года, товарищи, как мы с вами читали о нашумевшем процессе принца Грегорио Чиче. Мы видели тогда перед собой выродившегося человека, почти утратившего человеческое обличье. Взгляните на его дочь. Вот список ее преступлений: живя под чужим

именем в пансионе «Рюклинг», она организует и приводит в исполнение убийство министра Пфеффера. Далее, она прокрадывается к следователю Карлу Крамеру и убивает его вместе с секретарем, пользуясь тем, что Крамера никто не знает в лицо, благодаря его любви к рекламе и гримировке она принимается за выполнение роли Карла Крамера и сама ведет следствие об убийстве Пфеффера. Она назначает француза Растильяка на провокационную роль, а потом, чтоб усилить эту провокацию, подвергает его гипнозу и убивает. Она пытается отравить приехавшую из Померании мать Карла Крамера. Наконец, она с первого же дня гипнотизирует нашего сыщика Боба Друка, связывая его волю и заставляя служить себе. Когда же узнает, что он стал опасным, пытается убить и его, погубив вместо него двух несчастных инвалидов. Но как она убивает? Ручки ее слишком чисты для этого. Дитя дегенерата, безумца-шарлатана, она пускает в ход дьявольское изобретение — сирену со столь невыносимым звуком, что он действует на психику особым образом, мгновенно сводя с ума и заставляя людей душить друг друга и самих себя. Мысль изобрести такое орудие убийства взята из глубокой древности. Медицинская экспертиза привела мне данные об убийствах, циркулярном помешательстве и пытках посредством звуковых явлений. Спрашивается, для чего была произведена вся эта цепь бессмысленных убийств, все это кошмарное хитросплетение ужасов? Для того, чтобы свалить вину на Советский Союз, очернить республику рабочих и вызвать против нее войну, которая задушила бы и стерла с лица земли миллионы пролетариев. В вашем приговоре, товарищи, я не сомневаюсь, и чем скорее он будет произнесен, тем лучше. Но тут я подчеркну еще одно обстоятельство. Против нас борются две силы: одна — лицемерно-фарисейская, считающая себя демократизмом. Она идет против нас, пользуясь черной помощью другой силы, дегенеративно-уголовной, фашистской. Наши враги — фарисей и дегенерат. Один пользуется другим, и ни тот, ни другой не хотят нести полной ответственности. Думается мне, товарищи, что лучшим судом будет, если мы наконец поставим их друг против друга и заставим свести между собой дружеские счеты... Товарищ Кнейф, приведите сюда великого министра Шперлинга!

Глава пятьдесят четвертая.Одним веревка и другим веревка, или торжество справедливости

— Милейший виконт! — шипел банкир Вестингауз, стоя в палатке Монморанси и ядовито сверкая глазками. — Вы тратите колоссально много энергии на то, чтоб воздержать себя от действий. Положительно, вы — самоубийца!

Монморанси лежал недвижно.

— Очнитесь! Землетрясение! Радиотелеграмма! Союз будет уничтожен и испепелен. Вчера воздушная эскадра соединенной армии вылетела с баллонами на Россию. Я получил предписание поднять Закавказье и отрезать бегство советских главарей в Азию!

Эта длинная речь продолбила наконец нервы виконта, и он приподнялся на подушках.

— Тем лучше, — пробормотал он довольным голосом. — Я смогу вернуться, чтоб получить наконец корону Франции. Это будет... презабавно. Я давно не видал Версаля.

— Но до тех пор нам надо работать! Где, черт побери, наши восточные идиоты? Отчего они не дают вестей? Куда делась крошка? Я не видел ее весь вчерашний день. Не видел во время землетрясения. Не видел ночью. Надеюсь, Луи...

— Ах, отстаньте! — раздражительно прервал виконт — Я сам на это надеюсь. Где мой Поль? Почему вы не привели Поля, если намерены поднять меня в четыре часа утра?

Но Поль уже поднял полог и стоял как изваяние, выпучив на виконта рыбьи глаза.

— Ваше сиятельство! — шепнул он испуганным шепотом. — Мадам Вестингауз засыпана в шахте вместе с ученым доктором. Склады взрывают динамитом. Какие-то люди с винтовками рыщут по заводу и хотят вас арестовать, — Вестингауз и Монморанси вскрикнули. Поль стащил своего хозяина с постели, в то время как банкир кинулся в свою палатку.

Но что же это такое? Наперерез идут военным шагом скверные, черномазые людишки в красноармейских мундирах. Они хватают его за шиворот, трясут, приподнимают от земли.

— Мерзавцы! — зарычал банкир. — Американского подданного? Не сметь! Прочь!

— Вы — пленник и арестант, — проговорил командир на английском языке. — Вы открыли, пользуясь правом концессионеров, химический и пороховой заводы, подготовляли восстание, орудовали, как фашист. Следуйте за нами.

Вестингауз запахнул полы своего халата и презрительно оглядел командира.

— Я последую за вами впредь до той минуты, когда...

— Когда вас повесят, — холодно закончил тот. — Война кончена. Германия присоединилась к Советскому Союзу. Во Франции идет гражданская борьба, и не сегодня-завтра там будет Советская республика.

Банкир присел на корточки. Он позеленел, как груша.

Через несколько минут его палатка превратилась в тюрьму. Потомок Бурбонов полуодетый лежал в кресле. Банкир бегал как сумасшедший из угла в угол. Лакей Поль, вытянувшись, стоял в дверях. Вокруг палатки ходили патрули.

— Черт! — шипел Вестингауз. — Это провокация! Не верю. Не верю!

Между тем лакей Поль усиленно трудил свои мозги.

«Мое впечатление опять начинается, — думал он про себя, — их повесят, а я освобожусь. Теперь или никогда. Ну-ка!»

С этой трезвой мыслью он вкрадчиво взглянул на банкира.

— Не извольте волноваться...

Вестингауз остановился.

— Если вы сможете вознаградить меня, — смиренно шепнул Поль, — я вам открою великую тайну.

— Ну? — процедил банкир.

— Ваша жена... Дайте мне чек на сто тысяч франков!

— Дурак! — вскрикнул Вестингауз, швыряя в лицо лакея пачками денег. — Олух! Говорите!

— Ваша жена и есть главный заговорщик. Это она свистнула на пароходе. Она подговорила рабочих, она...

— А, собака! Ты это знал и молчал, — взвыл Вестингауз диким голосом и, схватив со стола самородок зангезурской меди весом в пять кило, запустил им в голову Поля. Удар пришелся по темени. Поль свалился, не пикнув, и покинул злополучный мир как раз в ту минуту, когда руки его сжимали полную пригоршню кредиток.

Полог шатра приподнялся. На пороге выросли красноармейцы. Они молча оглядели маленькую группу. Один из них достал лист бумаги и прочитал:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОГО СУДА ЗАНГЕЗУРСКОЙ АВИААРМИИ:

Банкир Вестингауз, член комитета фашистов, участник заговора против Союза, приговорен к смертной казни через повешение. Гражданин Монморанси, член комитета фашистов, участник заговора против Союза, претендент на французский престол, приговорен к смертной казни через повешение. Гражданин Поль...

— Да он умер! Выведите арестованных на место казни.

Красноармейцы обступили виконта и банкира. Вестингауз дико вскрикнул и упал в обморок. Монморанси оглядел палачей с вежливым спокойствием.

— По крайней мере, — сказал он медленным голосом, — мне не придется умереть своей смертью!

И достойный потомок Бурбонов позволил палачам поднять себя под руки и потащить к месту казни.

Между тем другой отряд красноармейцев во главе с рабочими медных рудников рыскал по исковерканной, перевернутой землетрясением, неузнаваемой местности, взрывая скалы, стуча молотками, оглашая воздух зовами и криками. Они искали погребенных рабочих.

Наконец они добрели до круглой земляной ямы. В утреннем свете на дне ее были видны очертания безжизненных человеческих фигур.