Мессианское наследие
Шрифт:
Кстати, добавил Плантар, наша книга не вызвала недовольства в Ватикане. Он заметил это вскользь, просто чтобы показать, что ему известна эта информация.
21
ПЕРСПЕКТИВЫ ШИРЯТСЯ
Комментарии Плантара были весьма расплывчаты, но на нас тем не менее произвела сильное впечатление та готовность, с которой он обсуждал политические интересы Приората Сиона. В прошлом он не просто отказывался затрагивать подобные темы. Он вообще отрицал, что такие проблемы существуют. С чего же он теперь стал столь откровенен? Действительно ли просто хотел поделиться с нами или же в этом присутствовали другие интересы?
Более всего нас поразил тот факт, что Плантар, с большей или меньшей эффективностью, отклонилвсе те потенциальные доказательства, которые мы собирались предъявить ему. Мало того. Они не произвели на него ни малейшего впечатления. Все говорило о том, что его заранее предупредили. Но
В любом случае мы сочли себя свободными от обещания, данного нами Плантару в начале этого года. Тогда, во время телефонного разговора, мы пообещали ему не идти на личный контакт с Гэйлордом Фриманом до тех пор, пока мы не побеседуем с Плантаром «с глазу на глаз». И вот эта встреча, наконец, состоялась. После нее мы сразу же написали Гэйлорду Фриману в Чикаго, упомянув о его встрече с Кемпом и попросив его подтвердить в письменной форме позицию, высказанную им в ходе интервью. Вскоре мы получили весьма резкий ответ. В письме к нам, как в интервью, данном Кемпу, Фриман отрицал свое членство в ордене приоров Сиона, отрицал, что знаком с Плантаром, и вообще отрицал причастность к событиям, расследование которых вынудило нас пойти на контакт с ним. Он вспомнил, что подписи «были заимствованы» из Ежегодного отчета Фёрст Нэшнл Банк Чикаго за 1974 г. Он не желал, чтобы этот документ цитировался в какой бы то ни было книге. В своем письме, как и в интервью Кемпу, Фриман выказал полное отсутствие интереса к этой теме. Он не расспрашивал, как и для чего кто-то воспользовался его именем и подписью.
Три недели спустя после беседы с Плантаром в Париже мы получили от него пакет. На нем стоял наш адрес, а в нем самом мы обнаружили копии двух писем, адресованных членам ордена Приоров Сиона. На первом письме стоял тот же гриф Приората Сиона, что и на пресловутом «Предупреждении». На нем была указана дата: Кагор, 10 июля 1984 г., то есть за два с половиной месяца до нашей последней встречи в «La Tipia».
В тексте письма Плантар уведомлял всех членов ордена Приората Сиона о том, что он слагает с себя полномочия Великого магистра и отказывается от членства в ордене. Будучи избран Великим магистром Приората Сиона 17 января 1981 г. на конклаве в Блуа, Плантар сегодня, по его словам, чувствует себя вынужденным, «вследствие проблем со здоровьем» и «по причинам личной и семейной независимости» сложить с себя и членов своей семьи полномочия, которые налагает членство в ордене. Его решение вступает в силу через шестьдесят дней «в соответствии с внутренним уставом ордена». Внизу на той же странице он цитировал «указ от 16 декабря 1983 г.», согласно которому статья XXII устава ордена отменялась. Теперь все члены ордена были «обязаны сохранять анонимность» и «отвечать отрицательно» на любые вопросы об их причастности к ордену. За этим следовала приписка о том, что «идентификация документов должна производиться посредством кода», хотя было не вполне ясно, имеется ли в виду некий шифр или сопроводительный код.
Второе письмо было датировано следующим днем, 11 июля 1984 г., и на нем также стояла пометка «Кагор». На этот раз оно было написано на бланке с личным грифом Плантара. На нем стоял герб Плантара — малиновый щит с кругом, внутри которого находилась золотая лилия, и был начертан девиз «Et in Arcadia Ego…». В тексте письма, адресованного «дорогим братьям», Плантар повторяет, что он только что принял решение о сложении с себя полномочий Великого магистра, и напоминает, что посвятил сорок один год жизни ордену, в члены которого он был принят 10 июля 1943 г. по рекомендации аббата Франсуа Дюко-Бурже. За три с половиной года пребывания на посту Великого магистра, писал Плантар, он проделал громадный объем работы и совершил множество поездок. Теперешнее состояние здоровья более не позволяет ему работать в том же ритме.
Далее он добавил, что его отставка была продиктована и другими факторами. Он ушел с поста Великого магистра, заявил Плантар, потому что не одобрял «некоторые маневры», осуществляемые «нашими английскими и американскими братьями», а также в связи с желанием обеспечить независимость для себя самого и членов своей семьи. Был и еще один мотив, признал Плантар, который повлиял на его решение, а именно — публикация «в прессе, книгах и разного рода памфлетах, образчики которых хранятся в Национальной библиотеке», различных «подложных и фальсифицированных документов», касающихся его лично. В качестве примера он назвал свидетельства о рождении, репродукции внутренних материалов Приората Братства Сиона с подписями более чем десятилетней давности, а также компания по дискредитации его лично, побудившая его выступить с особым заявлением в Нантерре 16 декабря 1983 г. В заключение он желал своим братьям всего наилучшего в борьбе «за победу и установление более справедливого общества».
Что же нам было делать с присланными письмами? На первый взгляд, все выглядело достаточно простым. Однако одним из важнейших аспектов их содержания было то, что они весьма подробно и пунктуально касались тех самых вопросов, которые были озвучены в ходе нашей последней встречи с ним три недели назад, то есть в период, когда, как мы теперь понимали, Плантар говорил уже не как Великий магистр и даже не рядовой член ордена Приорат Сиона. У нас создалось впечатление, что письма о сложении с себя всех полномочий были написаны послевстречи с нами. С другой стороны, не подлежало сомнению, что в последние семь с половиной месяцев в атмосфере внутри ордена чувствовалась некая напряженность. Правда, сетования на трудности и трения с «англо-американским контингентом» звучали и прежде. Можно вспомнить и упоминание об отмене статьи XXII устава ордена. И те трудности, с которыми мы столкнулись весной и летом при контактах с Плантаром, пытаясь условиться с ним о встрече, вполне могли быть следствием каких-то внутренних конфликтов среди членов Приората Братства Сиона.
Особый интерес представляло небольшое письмо Плантара, сопровождавшее эти письма. По его словам, он хотел прислать нам копии этих конфиденциальных документов и тем самым подтвердить, что начиная с марта 1984 г. он официально отказывается от любых встреч и интервью, предмет которых так или иначе имел отношение к Приорату Братства Сиона.Выделенный курсивом пассаж в тексте самого Плантара был подчеркнут. Возникало впечатление, что это письмо представляет собой официальный документ, который прочие члены ордена должны принять (или отвергнуть). Плантар ясно показывал не столько нам, сколько кому-то еще, что начиная с марта этого года он не обсуждал никаких вопросов, касающихся Приората. И когда он встречался с нами в конце сентября, срок, назначенный для вступления в силу его отречения (шестьдесят дней), давно истек. Когда он беседовал с нами, он уже не являлся ни Великим магистром Приората Братства Сиона, ни даже членом ордена, а действовал как частное лицо. Когда мы сидели с ним за столиком в том же «La Tipia», приоры уже выбрали себе нового Великого магистра или, во всяком случае, подобрали кандидата на этот пост.
Отставка Плантара была окружена крайним дефицитом информации. Луи Вазар, которому мы позвонили разу же, как узнали эту новость, был буквально ошарашен. Он так ничего и не сказал, за исключением того, что это — тяжелый удар, и теперь ордену предстоят значительные перемены, «благоприятные далеко не для всех». Маркиз де Шеризи упорно отказывался отвечать на наши письма, а дозвониться ему было решительно невозможно. Столь же неуловимым стал и сам Плантар, за исключением разве что ритуального обмена поздравительными открытками на Новый год.
У отставки Плантара могло быть по меньшей мере четыре возможных объяснения:
1. Мы проследили документальные свидетельства существования реального исторического Приората Сиона с XII по XVI в. Однако после 1619 г. орден все активнее сходит с исторической сцены, нередко действуя под покровом других организаций, а порой и вовсе исчезая из поля зрения. Возможно, он вообще прекратил существование, и нынешние члены Приората Сиона, зарегистрированные в 1956 г., представляют собой фикцию, своего рода интеллектуальную игру,организованную по не вполне ясным мотивам Плантаром и несколькими его ближайшими единомышленниками, которые сумели отыскать и использовать документы, восходящие к истинным членам Приората. Однако какова бы ни была эта «игра» и ее мотивы, она продолжается вот уже три десятилетия, хотя пока не предпринималось попыток спекуляции на том финансовом потенциале, который был накоплен за эти годы. Однако (при условии, что сценарий избран правильно) в определенный момент в 1984 г. Плантар счел, что он «заигрался» и зашел слишком далеко. Возможно, причиной этого решения было наше расследование, не исключено — чье-то еще. Имена, связанные с деятельностью «Гардиан Эшуранс» и в еще большей степени — с Фёрст Нэшнл Банк Чикаго, видимо, означали явный перебор и повлекли за собой целую лавину публичных скандалов и судебных разбирательств. Как следствие этого, Плантар решил покончить с этим и выйти из игры. Заявив о своем выходе из рядов ордена Приорат Братства Сиона, он стал утверждать, что теперь ему ничего не известно о дальнейших действиях ордена. На самом же деле после выхода Плантара из игры Приорат Братства Сиона попросту перестал существовать.
2. Приорат Братства Сиона реально существует, представляя собой вполне добропорядочную организацию неясного происхождения, но сам Плантар окончательно скомпрометирован. Возможно, он переступил незримую черту, прислав нам документы за подписями Дрика, Фримана и Аббу, и это привело к разглашению секретных материалов ордена, на что он не имел права. Возможно, Шомейль или кто-то еще располагали материалами, оглашение которых могло вызвать серьезные политические и иные волнения. Не исключено, что это не устраивало правительство Франции или какую-то другую организацию, которая перевела крупные депозиты на счет в швейцарском банке. В любом случае Плантар провинился, пусть даже и потенциально, в глазах ордена, и братья сочли за благо отправить его в отставку. Возможно даже, что этот шаг был сделан под нажимом, все равно — внешних факторов, таких, как интриги какой-либо иностранной разведки, или происков внутренней оппозиции, в частности «англо-американского контингента».