Мессия. Том 2
Шрифт:
Тут мой отец спросил: «А как же твои ботинки?»
Я сказал: «Для этого у меня тоже есть метод: я никогда не храню оба своих ботинка вместе — один ботинок на одной стороне, другой ботинок на другой стороне. Кто будет воровать один ботинок? — мои ботинки никогда не крали».
Он сказал: «Вот это замечательно! И я попробую так, потому что мои ботинки крали много раз. Это хорошая идея, и не повредит никому. Вот наши ботинки... мы можем поставить один здесь, а другой подальше. Между ними столько ботинок, а любой ворующий спешит — ему не удастся заметить другой ботинок». Но я сказал ему: «Не говори этого никому, ведь если люди начнут делать так, то я буду терять свое время: мне придется разыскивать другой ботинок. Я буду знать,
Индуисты, джайны и буддисты, оставляющие снаружи свои ботинки, — я видел их, — их руки тянутся к статуе Бога, а их лица к своим ботинкам. Я спрашивал многих: «Кому вы молитесь? Верить мне вашей голове или верить вашим рукам? Если же вам больше подходит молиться своим ботинкам, что за смысл приходить в храм? — поставьте свои ботинки перед собой у себя дома и молитесь — так будет намного спокойнее».
Извращается все. Мусульманские мистики были правы, но как помешать всем этим мусульманам, которые смотрят куда-то еще, которые обеспокоены своим багажом в поезде? Они выполняют ритуал — но ритуал, лишенный смысла.
Ибо если вы войдете в храм лишь для того, чтобы просить, то не получите...
Само состояние просящего и умоляющего — «Дай нам это, дай нам то» — разрушает всю красоту и святость молитвы. Вас не интересует Бог, вам интересно как-нибудь получить что-то; и из-за того, что вы должны что-то получить, ваша молитва не что иное, как похвала Богу, — таким же путем вы поддерживаете людское эго: «Ты великий, ты величайший, ты сотворил мир... излечи мою жену от рака».
Как внезапно вы переходите на рак своей жены! И что должен «величайший» делать с этим? Заниматься вашей женой и раком? Восхваляющие Бога и просящие: «Мой сын безработный. Будь сострадательным, не будь слишком жестоким...» — вы жалуетесь, вы опираетесь, это не молитва.
Одна из великих проблем Индии — как избавиться от взяток. Вы можете добиться чего угодно, вам только нужно передать несколько купюр под столом, и то, что было абсолютно невозможным, тут же становится возможным. Индия не может избавиться от этого, потому что, то же самое она делает с Богом. Что поделаешь с констеблем, полицейским комиссаром? Это просто несчастные ребята — даже Богу дают взятку.
Перед каждым храмом можно найти лавку с кокосовыми орехами — люди покупают кокосы, чтобы дать взятку. За этими кокосами кроется удивительная история. Когда-то люди отрубали головы своим рабам в жертву Богу, чтобы угодить Ему. Теперь это выглядит очень варварски, потому им и пришлось заменить головы каким-то суррогатом. Кокосовый орех выглядит как голова с двумя глазами, небольшой бородой и усами, — он выглядит точно как голова. К тому же на хинди кокосовый орех называется копра, а голова называется копри — почти одним и тем же словом; фактически, слово копра вам больше подходит для головы, ведь это мужское, а копри — женское. Прежде они предлагали в жертву кровь — теперь они используют только красный цвет, но и это остатки варварского прошлого. И никого не интересует, чем вы занимаетесь.
И вот что удивительно. На базаре вы обнаружите, на кокосы цена поднялась почти в восемь раз в сравнении с началом этого столетия — тогда было, всего пять ан, треть рупии, — на лавках перед индуистскими храмами они все еще продаются по той же цене. Чудеса! — на базаре вам приходится платить в восемь раз больше. Как умудряется лавочник перед храмом? — это одни и те же кокосы ходят по кругу: каждый день люди покупают их, жертвуют Богу... и каждую ночь священник несет их назад в лавку, самые гнилые в мире. Внутри там нет ничего, им, наверное, уже с полвека, поэтому и цена осталась той же. Это деловое партнерство между священником и лавочником, или лавочник его брат.
Пожертвовав кокосовый орех,
В Индии невозможно уничтожить взятку: если даже Бог берет, что же тогда полицейский комиссар? Но попробуйте — купите кокос в храмовой лавке и пойдите к полицейскому комиссару! А он поклоняющийся, потому что, когда бы мы ни позвонили к нему, он всегда поклоняется. Для меня загадка: за что ему платят? — в рабочее время он поклоняется. И чему он поклоняется? Для чего? Должно быть, он поклоняется... чтобы стать кем-то повыше полицейского комиссара — главным комиссаром полиции.
Большое продвижение по службе, долгая жизнь... Это не молитвы, это не поклонение — это бизнес. А у делового ума нет возможности понять ничего действительно ценного; молитва, любовь, благодарность, блаженство... — это не товары, которые продают и покупают.
Если вы войдете в него унижать себя, вы не будете возвышены.
Халиль Джебран гораздо более глубок, чем Иисус. Иисус говорит: «Просите и вам будет дано». А Халиль Джебран говорит: «Просите и вам никогда не будет дано», — даже если вы просите: «Боже, сделай меня смиренным». Это выглядит очень красиво — вы не просите ничего неправильного, вы лишь просите: «Сделай меня смиренным». Но личность, которая просит «сделай меня смиренным», выказывает две вещи: что он не смирен, он эгоист, — и что он просит смирения так же, как декорацию для своего эго. Тогда он сможет сказать: «Нет никого более смиренного, чем я». Даже смирение не будет дано, если просить...
Молитва должна отдавать что-то сущему, а не просить. Я говорю вам: отдавайте сущему, это возвратится к вам тысячекратно, но никогда не просите. Религия не для нищих, она для императоров, — тех, кто может отдавать.
И даже если вы войдете в него просить добра для других, вы не будете услышаны.
Выглядит немного жестко, но это верно. Вы не просите для себя, вы просите для других, но сама просьба ошибочна. Вы не доверяете мудрости сущего — потому вы и просите. Это разновидность советования: вы знаете лучше, сущее не знает. Не пытайтесь быть мудрее, святее, выше, чем сущее. Расслабьтесь и отдайте себя. Единственная вещь, которую вы можете предложить Богу, это вы сами. Предложите себя без всяких условий и без всяких ожиданий.
Довольно того, что вы входите в храм незримый.
Вам надо сходить в храм — просто постоять рядом, так, чтобы никто не заметил вас, и понаблюдать за людьми, которые приходят молиться. Если есть толпа, они молятся долго, ведь их видит столько людей, которые будут распускать по городу слух об их религиозности. Если нет никого наблюдающего за ними, их молитва сокращается. Они быстро заканчивают ее и... уходят. Какой смысл? — никто не смотрит.
Я видел одного и того же человека молящимся перед толпой — тут он молится долго; и тот же человек, один в храме, не зная, что я прячусь там, быстро заканчивает молитву. Если никто не видит его, какой в этом смысл?
Ваша молитва дает вам почет и уважение — вот почему Халиль Джебран говорит: «Вступайте в храм незримый, словно вы — никто, почти отсутствуете. Не шумите, не выкрикивайте свои молитвы — Бог не глухой».
Есть замечательная песня одного из мистиков, величайшего из великих, — Кабира. Мусульманин молился очень громко, так громко, что было слышно всем по-соседству. Подошел Кабир, тронул его за плечо и сказал: «Помни, Бог не глухой. Даже если ты прошепчешь, Он услышит; даже если ты не скажешь ничего, Он услышит еще больше, потому что Он понимает молчание, не крик».