Месть Акулы
Шрифт:
Ростик пытался сказать ещё что-то, но можно было только понять, что он перечисляет запреты на какие-то действия, а вот какие именно и почему, расслышать не удавалось. Потом он улыбнулся, в чёрных глазах отразилась тоска, и веки сомкнулись. Грудь продолжала ритмично вздыматься и опускаться, но амплитуда движений становилась все меньше. В углу рта появилась капелька крови, задрожала, налилась, округлилась и скользнула вниз, пересекая щетинистый подбородок.
Она закрыла дверь, заперлась на все три замка. Сдвигая ноги Ростика, которые немного мешали,
Левая рука Ростика, которую он держал, прижав к животу, расслабилась и стукнулась об пол. Его бордовый свитер пропитался кровью, видимо, вытекающей сразу из нескольких ран, но Она боялась рассматривать их, тем более — пытаться каким-то образом обработать. Стояла и ждала, поражаясь собственному хладнокровию. Решение высветилось в Её голове так отчётливо, как будто данные для его поиска были заложены много суток назад, и всё это время Она могла неспешно перебирать различные варианты, тасовать их, как карты, перемещать и кроить, отсеивая десятки негодных ради одного верного.
Последний, говорите, старт? Последний шанс дать укорот невезению, которое дышало в затылок с момента окончания школы и наступало на пятки, стоило чуть зазеваться?
Ростислав умер тихо. Ни стонов, ни конвульсий. Ни малейшей попытки уцепиться за жизнь, продержаться на этом свете пару лишних секунд. Перестал дышать — и все. Как будто заснул. Ушёл и не вернулся… Только тело осталось в квартире.
Надо было с ним что-то делать.
Дозвонилась с первого раза:
— Приезжай срочно.
— Зачем?
— Я тебе все объясню.
— Послушай, сегодня суббота…
— Мне нужна твоя помощь.
Собеседнику хотелось ответить отказом, чтобы не нарушать свои планы на вечер дня дураков. В то же время он давно дожидался момента, когда Она попросит Его об услуге. Дожидался, рассчитывая на ответную благодарность в плотской валюте. Все на это рассчитывали. Многие дожидались. Но Он был самым нетерпеливым и самым трусливым — следовательно, наиболее подходящим в сложившейся ситуации.
— Еду.
Она расчесала волосы перед зеркалом в спальне. Сменила халат на мини-юбку и блузку, прикрывавшие меньше, чем выставлялось напоказ. Результатом осталась довольна. Вспомнила о деньгах и прошла в коридор, присела перед трупом на корточки. Повезло, пачка валюты наполовину высунулась из кармана пальто. Удалось вытащить её двумя пальцами, не замаравшись в крови. Проверять бумажник не стала, зная, что Ростислав носил в нём только мелочь на карманные расходы. Хотела снять с запястья часы, но помешала брезгливость: швейцарский хронометр был испачкан слишком обильно, да и стекло циферблата оказалось разбито.
— …Что ты наделала!
— Я ни при чём.
— Зачем ты его грохнула?
— Я его пальцем не трогала.
Он смотрел недоверчиво. Было видно, как он проклинает себя за то, что поддался
— Помоги избавиться от трупа.
— Что? Ты представляешь, что говоришь? Это подсудное дело! Если ты его не убивала, то вызывай милицию.
— Там мне никто не поверит.
— Наймёшь хорошего адвоката.
Удобный момент для того, чтобы выскользнуть за дверь и оставить Её с проблемами наедине, был упущен. Она знала: теперь Он не уйдёт.
— Я налью тебе выпить.
— Какая, на х… может быть выпивка!
— Мы оба нервничаем. Это поможет нам успокоиться.
Квартира была однокомнатной. Диван, трехсекционная «стенка», китайская ширма с драконами, мягкие кресла, торшер — спальня, будуар и гостиная одновременно.
В два широких стакана Она напила «Катти Сарк» — любимое виски Ростислава. Распечатала шоколад. Достала початую бутылку содовой, к этикетке которой прилип волос Ростика. Потребовалось четыре попытки, чтобы зацепить волосинку на палец и стряхнуть с пальца на пол.
Он наблюдал за женщиной расширенными глазами. Кажется, был готов высказать комплимент, настолько сильное впечатление произвели Её спокойствие и деловитость. В стаканы было налито поровну до миллиграмма, плитка «Фазера» разломана на одинаковые кусочки.
— Держи. — Она подала виски. — Будешь размешивать или запьёшь?
— Ты невероятная женщина, — покачал Он головой, принимая стакан: в отличие от неё, его руки заметно дрожат.
— Я знаю.
Она пригубила спиртное, а Он так и стоял со стаканом в руке. Улыбаясь, Она подошла. Решительным и плавным движением прикоснулась к его бедру, отчего Он вздрогнул, словно прошитый электрическим разрядом. Вжикнула «молнией» брюк, распустила ремень. Узкая ладонь скользнула под одежду; Она придвинулась ближе к мужчине.
— Теперь я свободна…
В коридоре квартиры стыло мёртвое тело, а в комнате, на расстоянии трёх метров от него, двое имитировали зачатие новой жизни. Она вела в этой партии, задавая тональность и ритм, меняя спектр ролей от шлюхи до королевы, отдаваясь и властвуя.
Когда всё было закончено, Он потянулся к своему пиджаку за сигаретами, достал пачку и уронил её под диван. Она дала ему закурить и не гасила спичку до тех пор, пока слабый огонёк не добрался до пальцев и не опалил кожу. Мужчине показалось, что Она не обратила на боль никакого внимания. Встала и, не одеваясь, подошла к окну. Он, продолжая лежать на спине, любовался её фигурой.
— Преимущества первого этажа, — сказала Она.
— Ты о чём?
— Можно подогнать машину ближе и сбросить тело в окно, чтобы не таскаться с ним по лестнице. Не бойся, он лёгкий, вдвоём мы запросто справимся. Уже достаточно стемнело, и в нашем медвежьем углу никто ничего не заметит. Машина стоит перед парадной, ты её, наверное, видел. Красный трехдверный «паджеро». Смотри не перепутай: у соседа такой же, но длинный. Ключи, наверное, лежат в кармане пальто. Отвези труп в лес. Отсюда, если поехать через дворы, будет около километра.