Месть Атлантиды. Книга 2
Шрифт:
– Люди слепы, если полагают, что наследную принцессу крови можно напугать членом, – глубокомысленно заметила Латима. – Счастье, что таких не столь много. Какова роль Лэндала в будущем военном походе?
– Думаю, он будет в восторге, – хитро усмехнулась королева. – Но я еще ему об этом не сказала. Он в последнее время уделяет повышенное внимание своему гарему, приехал лишь увидеть Эл и увезти к себе. Я подумываю о том, не пора ли мне вмешаться? А то настанет день, когда рабыня из неизвестных диких земель войдет в нашу семью под видом вольной спутницы.
– Ты не желаешь принимать того, что твои дети
Их беседу прервал стук в двери.
– Кто там? – громко осведомилась Лаэртия.
– Прибыл посол из Кассиопеи…
– Контрмеры или же покаяние? – сузив глаза, предположила Латима Беспощадная, наблюдая за приближением иноземного посла в сопровождении дворцовых воинов.
– Говори! – велела матриарх.
– Несравненная матриарх Справедливая! – пафосно начал посол, обороняясь таким образом от пристального осмотра двух пар голубых глаз. – Его величество принц Кассиопеи Кассий шлет вам пожелание долгих лет жизни и процветания, а также просит великую королеву почтить своим присутствием свою коронацию, которая состоятся спустя восемь круговоротов в столице, для чего милостиво предоставит свой корабль и сопровождение.
– Пригласите Антония! – спокойно сказала Лаэртия страже. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, и лишь Латима ощутила кожей волну бесконтрольной ярости, поднявшуюся в душе матриарх от подобного цинизма и наглости. Но для посла и стражей ее реакция осталась незамеченной. – Будь моим гостем, достойный путник, – склонила белокурую голову набок матриарх. – Внутренние дела империи не позволяют мне принять приглашение, сама суть которого большая честь для меня, ведь я безмерно уважала почившего Актия, мир его великой памяти! Антоний Разумный даст ответ незамедлительно, а в путь ты отправишься на рассвете. Ты же примешь мое гостеприимство?
Латима улыбалась, бесстыдно разглядывая относительно молодого мужчину с лицом простака и телом воина. Когда в зале появился Антоний и увел его с собой с намерением незамедлительного ответа, великая воительница повернулась к королеве.
– Интересный самец, – довольно облизнула она тонкие красивые губы. – Ты не будешь возражать, если после вечерней трапезы я покажу ему истинное гостеприимство воительниц Антала? Сколько живу, столько поражаюсь, как можно было этих тупых варваров наградить разумом приматов и телами богов одновременно!
– И жестокостью Лакедона… – тихо добавила Лаэртия. – И непримиримостью к чужим устоям… Конечно, забирай.
– Горе им, если мне понравится. Потому как во время войны мне будут доставлять кассиопейских игрушек со всех уголков их гибнущей империи! – воительница гордо вскинула голову, вызвав у матриарх покровительственную улыбку.
*****
Пурпурный закат зажег океанскую гладь расплавленной лавой. Не такой ало-кровавой, как закат Лазурийской пустыни, совсем даже наоборот ? умиротворяющей, с нежно-розовыми и коралловыми бликами по бескрайней водной поверхности, спокойной и величественной в период вечернего штиля. Кассиопейские корабли, почти сливавшиеся с небесами своими голубыми парусами днем, сейчас отчетливо были видны на фоне прощающегося солнца. На миг Элике показалось, что так же нежно и красиво запылали огнем эти паруса и мачты, но, увы, это была лишь иллюзия.
– Эл? – Лэндал осторожно приблизился и остановился рядом с сестрой.
Элика, оторвавшись от созерцания заката, тепло улыбнулась брату.
– Помнишь?
" Мягким огнем полыхают безбрежные воды, но пламя сие не поглотит суда, что с рассветом
Держат свой путь, вновь ведомы к родным берегам крылом сердца и страсти
Я был вдали чужеземной, не взирая твой лик непростительно долго
С первыми солнца лучами прижмусь я к ногам твоим, сердца услада…"
Мы тогда с тобой единогласно признали красоту этого творения… Вопрос, который мучает меня и поныне… Как на родине такой прекрасной поэзии может царить такая жестокость и беспощадность? Кого воспевали великие поэты в своих стихах? Кто были герои этих легенд и сказаний, ибо у кассиопейцав вместо сердца ледяной огонь небес, вместо крови вековая жажда власти и разрушения. Они не могут любить никого, кроме себя!
– Поэтам и слагателям легенд свойственно всегда приукрашивать действительность, – просто ответил Лэндал. – Сестренка, Кассиопея не отпустила тебя. Я не смею осуждать тебя в этом, потому что не вижу ни одной твоей вины в происшедшем. Пройдет время, и сердце твое успокоится. Я только что говорил с матриарх… Ты настаиваешь на объявлении войны?
– Ты тоже скажешь, что мной движет тьма, брат?
– Нет, Эл. Я поддержал тебя во всем. Думаю, матриарх приняла решение. Единственное, на чем она настояла ? дать тебе еще немного времени. Ты же навестишь мой дворец?
– Не могу же я обидеть тебя отказом после того, как поставила на уши Атлионию и лишила Ксению прежних иллюзий! – рассмеялась Элика. – Конечно, я поеду. Мне так хочется верить, что матриарх приняла верное решение! К слову, Латима почти меня в этом убедила… Поэтому навещу тебя с удовольствием!
– Я чувствую тебя сейчас еще более сильно, чем прежде, – подбирая слова, начал Лэндал. – Ты одержима не только местью. У тебя чувства к своему врагу! Я долго не мог понять своих эмоций…
–Лэн, ни слова больше. Я этого не вынесу. Сначала мать, потом ты…
– Эл, я лишь хочу тебе сказать ? это пройдет. Когда рухнет к твоим ногам его цивилизация, преклоняя колени перед твоим господством. Ты не сможешь любить побежденного. И вот тогда Криспида заберет свои стрелы обратно. Поверь, так будет! А пока, дабы скрасить твое долгое ожидание будущих побед, знай, что во дворце тебя ждет подарок, который не оставит тебя равнодушной!
– Кассий на поводке? – сверкнула глазами Элика, пытаясь скрыть свое замешательство от слов Лэндала. – Не думаю. Нет смысла в войне, если это так…
– Пусть это останется секретом, – хитро улыбнулся брат. – Но, полагаю, ты придешь в неописуемый восторг!
Их разговор прервало появление дворцового стража, объявившего о начале вечерней трапезы.
– Коронация этой твари, – сжав зубы, процедила Элика. – У него хватило наглости прислать приглашение! Как жаль, что нам чужды некоторые варварские обычаи. Например, те, которые позволяют убивать гонцов, принесших плохие вести!
– Ну что ты, Эл, – хмыкнул Лэндал. – Мы же люди!!!