Месть Атлантиды. Книга 2
Шрифт:
… Кнут взметнулся ввысь, направленный рукой воинственной принцессы, и с резким щелчком обернулся вокруг импровизированной шеи соломенного чучела.
– Тяни. Усилием ладони, а не предплечья, помнишь?
Элика последовала совету Дарка, и шар из травы и соломы, служащий муляжу подобием головы, покатился в траву. Напряжение в кисти при этом осталось минимальным, главный секрет управления был в расслаблении запястья.
– Хорошо, – одобрительно кивнул Дарк. – Теперь вспори ему грудную клетку с замахом из-за спины.
Этот маневр всегда давался ей тяжело. Замах, натяжение грудных мышц… Ничего.
– Ласки кнутом мы не проходили, – позволил себе вольность мужчина. – Еще раз! Локоть, а не ключица!
Элика выбивалась из сил. Разметать солому удалось лишь с восьмого раза.
– Еще столько же, и подряд. В бою роковая ошибка стоит жизни!
Элика пошатнулась от усталости в перенапряженной руке и непроизвольно упала в объятия своего наставника. Почему так всегда? Ускоренный бег крови по напряженным венам, ощущение жара и чувство нереальной безопасности и спокойствия.Острое желание прижаться еще сильнее, забыв о свидетелях своей же слабости и разметанных, запутавшихся чувств, мечущихся в неистовой пляске между чертогами Лакедона и Антала. Закрыть глаза и не видеть больше зеленых просторов родного дворца, ощутить на своих губах и коже жаркие поцелуи пустынного сирокко Кассиопеи, от которого ни жара, ни неудобства, под остужающим ледяным взглядом…
Элика резко вырвалась из рук Дарка, взметнув хлыст. Еще! Получилось! Отлично! И еще! И снова! В щепки! До малейшей травинки! Уйти от наваждения беспощадной власти холодных серых глаз, отравивших разум, иссечь это видение в бесконтрольном порыве, разметать жалящими, убивающими ударами, уйти от самой себя и от осознания того, что не Дарк обнимал ее только что в ее потаенных мыслях и желаниях. Не он вчера ночью толкнул ее в чертоги собственной темноты, дрожащую и покорную железной воле сильного мужчины. И совсем иные силы двигали ею ранее, когда она твердо сказала сама себе, что незаменимых людей нет… Матриарх заметила. Она же – не поверила. Побоялась себе признаться. Отрицала. Убегала. Ее выбор – ненависть. И никак иначе…
– У тебя получается! – потрясенно выдохнул Дарк, с восторгом глядя на прилежную ученицу. – Я поражен. Мужчинам обычно нужно не меньше декады, чтобы достигнуть таких результатов!
– У меня достойный учитель, – словно сожалея о своем порыве, охотно отозвалась Элика, подарив ему искреннюю улыбку, незаметную никому со стороны.
Латима Беспощадная, поспешно передав поводья необузданного Краха Империй конюху, соскочила с лошади и замерла, наблюдая за разыгравшейся сценой.
Самое доверенное лицо Лаэртии Справедливой недавно вернулась во дворец с маленькой, но победой ? шайка разбойников, терроризирующая Лесных Оцилл, была уничтожена полностью ею и еще семью девушками из легиона Тигриц. Это даже не составило труда. Изнывая от тоски вследствие отсутствия военных походов, жестокая воительница подвергла отступников мучительной смерти. Двум из них она, не дрогнув, отрезала веки и оставила умирать, привязанными к деревьям. Уже через меру масла голодные стервятники выпили их глаза. Восьмерых разбойников вместе со своими девушками, велев привязать за ноги к стременам их коней, протащила на аркане по каменистому плато предгория, забавы ради велев делать ставки на того, кто продержится дольше всех. Предводителя же оставила истекать кровью посреди владений кровожадных марабунт. За половину круговорота эти муравьи обглодали его тело до костей.
Все, кто видел великую воительницу впервые, изумлялись, как мог Антал такую беспощадную и кровожадную, но справедливую и верную своей королеве женщину наградить такой прекрасной внешностью. Голубые глаза миндалевидного разреза, ясные, словно небеса в полдень, украшенные тенью густых черных ресниц пленяли своим взором, повергая в ступор даже врагов. Гладкая кожа более смуглого оттенка оставалась мягкой, словно шелк, и лишенной морщин даже по достижению ее обладательницей сорока пяти зим. Длинные черные волосы, обычно собранные в высокий хвост, сейчас струились по спине, и даже гладко выбритый висок не умалял их густоты, придавая необъяснимый, леденящий кровь шарм. Благодаря постоянным тренировкам ее соблазнительное, как и у матриарх, тело сохранило осанку и женственную мускулатуру юной девушки. Как часто изумлялись иноземные гости столицы, вместо зрелых женщин узревших практически девушек не более двадцати зим, лишь мудрость и регалии высокого положения обоих выдавало истинную правду. День и Ночь, Террор и Великодушие, Вспыльчивость и Рассудительность, Мягкость и Беспощадность, Жизнь и Смерть ? такие разные, но такие близкие друг другу матриарх Справедливая и первая воительница Беспощадная, с детства, вопреки всем законам логики, связанные нерушимой дружбой и верностью. Несокрушимый тандем тьмы и света, две такие разные великие женщины, которые уже не представляли существования друг без друга. С такой опорой и поддержкой Лаэртия могла спокойно вести свою мирную политику и прослыть Справедливой. Репрессии в империи отсутствовали, не потому, что боялись Латиму, а вопреки мудрой политике обеих женщин. Но за пределами империи, где воспевали красоту и великодушие матриарх, также слагали леденящие кровь легенды о жестокости Беспощадной, иногда даже пугая ею детей.
– Кто это с принцессой? – осведомилась она у появившейся рядом Оливии.
–Кассиопейский воин, госпожа. Он обучает ее искусству владения хлыстом.
– Забавы ради? – пожала плечами Латима
– Вовсе нет. Мне принцесса рассказала, как в Кассиопее убивают им вместо меча. Как и копьем, на более дальних расстояниях. Верная смерть от мгновенного удушья, или же потеря способности двигаться. Как от перелома позвоночника и разрыва мышц, так и от болевого шока.
– Мы собрались воевать с Кассиопеей… – лазуритовое пламя сверкнуло в голубых глазах великой воительницы. – Великолепно!
Незамеченная Эликой, Латима поспешила с докладом к матриарх. Когда женщины остались вдвоем в зале совета Девяти, Беспощадная, отбросив стандартный этикет, обхватила Лаэртию за плечи, едва скрывая свой азарт.
–Лаэр, моя добрая подруга, моя справедливая королева… Прости мою дерзость, но и выслушай мои слова… Не препятствуй своей дочери в ее стремлениях. Пойми, это то самое время, которое мы всегда ждали с опаской и не хотели, чтобы оно наступало. Репутации империи нанесен сокрушительный удар. Варвары возомнившей невесть что Кассиопеи посягнули на свободу наследной принцессы. Это вызов. Весь мир ждет наших ответных действий, и медлить нельзя. Долгие годы мы вели политику мира, великодушия и паритета, возвышая свое величие, приобретая союзников и получая выгоду от сделок, приумножая территории и практически убедив всех в нерушимости и избранности богами матриархальной формы правления. Сейчас все, что создавалось веками, пошатнулось. Мы обязаны заставить Кассиопею отдать долг крови. Нет больше Актия, мудрого правителя, а сын, у меня не повернется язык наречь его царем, позволяет своему мужскому жезлу принимать решения за себя! Лаэр, никто бы не осудил тебя, разорви ты соглашения преждевременно. Но мы всегда шли путем чести, в отличие от этих глупых самцов. Позволь Элике вершить путь мести, благословенной Анталом! Она умна и непоколебима. В ее жилах течет твоя кровь, кровь разумной правительницы, усиленная кровью Иноземного. Она взяла самое лучшее от вас двоих. Она выиграет эту войну, чего бы ей это не стоило. И мы с тобой всегда незримо будем рядом, чтобы править ее путь. Моя королева, мы обе понимаем, что время покоя и мира позади. К тому же, именно таким образом взойдет небесная звезда королевы Элики, чтобы пылать столь ярко, как не удалось никому из нас!
– Я не уверена, что Эл готова к этому, – грустно усмехнулась Лаэртия. Ничего нового Латима ей не сказала. Матриарх считала точно так же, слово в слово. —Лати, я была поражена, когда поняла… Но это так. Она влюблена.
– Она в расцвете зим, что тут удивительного?
– Принц Кассиопеи забрал ее сердце в качестве военной добычи. Криспида была слепа, поражая цель стрелами любви. Понимаешь?
– Лаэр, – на миг лицо Беспощадной смягчилось, и в красивых синих глазах промелькнула грусть. —Аларикс Фланигус любил меня больше, чем себя в свое время. Поэты нашей молодости ломали стилосы, описывая историю его чувств ко мне. Итог его любви известен нам обоим. Заметь, виной всему всего лишь мой отказ стать его императрицей.
– А ведь ты тоже любила его, Лати, – заметила Лаэртия.
– От всей души. Но я атланка, и никогда не смогу стать чьей-либо тенью. Он был силен уже тогда, от его поцелуев я теряла себя и становилась уязвима. Император не пожелал выбрать путь вольного спутника, а я не могла допустить спаркалийского союза и лишиться прав перворожденной. Он не придумал ничего лучше, чем подослать ко мне своих убийц после роскошного пира и жаркой ночи. Тогда мой мир рухнул. Я не верила. Смотрела на их тела со свернутыми шеями и думала… Аларикс в опасности, его двор кишит предателями! А утром, всего лишь взглянув в его глаза, все поняла без слов… Но полно, – безжалостная улыбка заиграла на губах воительницы. – Он готов был уничтожить меня всего лишь за отказ, не переставая любить. Я догадываюсь, по каким кругам чертогов Лакедона этот варвар провел нашу Элику. Ты думаешь, ее чувства к нему сделают ее уязвимой? Нет. Умирать он будет долго. Ты знаешь, как говорят в Спаркалии? Любовь атланских амазонок ? не благо, а смерть и хаос. Мы не такие, как они. Именно на крыльях своего чувства Элика водрузит голову варвара на свое копье! И признайся, как давно ты смотришь с интересом на Кассиопею и Лассирию?
– Давно. И знаю, что правильнее было бы не приобретать слезы пустыни, а брать их самим! Кассиопея, признаться, сама дала нам этот выбор теперь!
– Ты решила? —Латима широко раскрыла глаза.
– Сразу же. Еще после первого разговора с дочерью, когда она была немного не в себе, потрясенная ударом в спину и смертью Фабии. Но Эл, моя маленькая Эл, она всегда будет для меня моей малышкой. Не хотелось осознавать очевидное, но моя девочка повзрослела. Рано, не сама, но все же… —Лаэртия Справедливая обняла подругу. – Лати, одна просьба, будь с ней рядом. Поддерживай ее на пути войны. А я начну подготовку к коронации. Это не так просто, и не так быстро… Многие атланцы отравлены ядом предрассудков. Моя девочка должна объехать всю империю, выступить с речами и убедить народ в том, что Кассиопея не сломала и не изменила ее. Подготовку этой кампании мы возьмем на себя, позволив Элике отдохнуть еще немного. Пусть побудет с Лэндалом, пока мы учтем все спорные моменты и подготовим идеальную политическую платформу.