Месть – блюдо горячее
Шрифт:
Лыков посоветовал:
– Пусть полицмейстер предложит губернатору вставить его в ежегодный доклад государю. Тот нанесет резолюцию, и для всех министров она примет характер приказа.
– Разве что так…
– Сергей Филиппович, а тяжкие преступления случаются? Разбои, убийства?
– Ну про поручика Хмелевского я уже упомянул. Было другое убийство, по ошибке. Крестьянин Косырев купил себе браунинг и заявился с ним к приятелю, лавочнику Гусеву. Начал хвастать, тот говорит: покажи. Косарев вынул обойму, а про патрон в стволе забыл. И нажал случайно
– Сергей Филиппович, вы же поняли меня правильно, зачем темните? Я имею в виду умышленные убийства.
– Давно не случалось такого, – с облегчением сообщил главный рязанский сыщик. – Город у нас тихий, спокойный. В уездах всякое бывает, а здесь только воры и мошенники. Хулиганов и тех нет! По пьяной лавочке дерутся, не без этого. Но чтобы шайки гоняли прохожих – не замечено.
Лыков даже перекрестился:
– Благословенный город Рязань! Приеду к вам доживать свой век, когда турнут в отставку. У нас в Питере, особенно в рабочих окраинах, вечером на улицу лучше не выходить.
– Есть, правда, одна проблема, – начал Сергей Филиппович, лукаво усмехаясь. – Согласно параграфам шесть и восемь Правил о внешкольном поведении учащихся в мужских и женских учебных заведениях, учащиеся после девяти часов вечера не должны находиться на улице для прогулки…
– А они, негодники, прогуливаются? – подхватил питерец.
– Еще как!
– Поди еще и другими вещами занимаются? Гимназисты целуют гимназисток в сумерках? Полиции на них нет!
– Вот-вот, – подтвердил губернский секретарь. – Меня управа уже замучила соблюдением указанных параграфов.
Сыщики, старый и молодой, посмеялись, обстановка в кабинете совсем наладилась. Ревизор подвел итог:
– Познакомьте меня сейчас с вашими людьми, мы немного побеседуем с каждым из них. Потом покажете картотеку, журнал регистрации происшествий, переписку с полицмейстером и приставами… Сколько в городе частей?
– Всего две, Алексей Николаич: Московская и Астраханская. Еще есть Ново-Александровская слобода, такое государство в государстве, там свой особый надзиратель.
– Ну, меньше частей – меньше переписки. Журнал хранения вещественных доказательств, документы прокурорского надзора… Что позабыл?
– Месячные отчеты, что я посылаю вам в департамент, – подсказал Баулин.
– Не надо, я просмотрел их перед приездом сюда.
– Тогда приказы полицмейстера.
– Лишь в той части, которая касается сыскного отделения, – уточнил питерец. – Ну, пошли.
Опытный человек, неоднократно уже ревизовавший провинциальные отделения, Лыков быстро понял, что в Рязани дела находятся в ажуре. Губернский секретарь Баулин действительно был человеком на своем месте. Звезд с неба не хватал, но правил твердой рукой, преступный мир знал, расхлябанности не допускал.
Все три его надзирателя оказались под стать ему: спокойные, тертые, разве что затурканные службой. А особенно бумажной перепиской. Жалованье делопроизводителя шло на поддержание штанов. Сыщики сами и жуликов ловили, и рапортички сочиняли, благо что город был спокойный. Алексей Николаевич выделил Свириденко как наиболее способного и рекомендовал Баулину сделать из него неофициального помощника. Еще он предложил завести внутри отделения специализацию. Надзиратели брались за все подряд, по обстановке. Лыков подсказал, что надо разделить виды преступлений между подчиненными. Самое распространенное – это квартирные и карманные кражи. Тут важно знать почерк рецидивистов, запросы барыг, иметь агентуру в воровской среде. Затем идут мошенничества, аферы, подделка денежных знаков. И третья большая группа – нарушения правил торговли, передержательство, нелегальная проституция.
Беседу с пятью прикомандированными к отделению городовыми питерец отложил на следующий день. Надо было заселиться в гостиницу и пообедать. А вечером разыскать Василия Полудкина и вручить ему четвертной билет от генерала.
– Какие номера порекомендуете, Сергей Филиппович?
– Ну… по кошельку.
– А где всех лучше?
– Хвалят гостиницу торгового дома Морозова с сыновьями. Это на Соборной улице, напротив Нового базара.
Питерец задумался:
– Напротив базара? Шумно будет.
– Так он не каждый день торгует, а лишь по средам, пятницам и воскресеньям. Зато все близко.
– Ну, пусть будет Морозовская. Еще вопрос: мне надо разыскать у вас одного человека, из рабочих. Адрес у него такой: Новая Стройка, дом Власова. Не подскажете, где это? Извозчик не заплутает?
Баулин наморщил лоб:
– Дом Власова… Не помню такой. Новая Стройка место беспокойное: дикая слобода между полосой отчуждения Московско-Казанской железной дороги и Лазаревским кладбищем. Как вы будете искать вашего рабочего в темноте? Давайте, я с вами городового пошлю. К шести часам он явится в гостиницу.
– Буду признателен.
На том и порешили. Расторопные сыскари вызвали извозчика, питерец доехал до гостиницы Морозова, заселился и сразу отправился в буфет. Солянка, жаркое из цыплят и лафитничек горькой английской привели его в благодушное состояние. Есть все-таки удобства от того, что ты в высоких чинах. Взял и сбежал на берега Оки, покуда другие ожидают смены начальства. Командировка пустяковая, все у Баулина в порядке, можно сильно не утруждаться.
Лыков прилег на диван и ненадолго вздремнул. К шести он спустился вниз, там его уже дожидался городовой сыскного отделения Жвирко.
– Ваше высокородие, экипаж ждет. Позвольте полюбопытствовать: тот, кого вы ищите, не с сургучного завода Шумилкина будет?
– Вроде бы с сургучного. А что?
– Тогда мы дом его уже разыскали. Их благородие начальник отделения распорядился, дал мне поручение. Я того… руки в ноги. И попал в точку. Василий Иванов Полудкин, караульщик сургучного завода. Проживает действительно в доме Власова. Это во втором порядке, ближе к кладбищу, насупротив переезда к Никольской улице.
– Молодец. Покажешь – и свободен.