Месть – блюдо горячее
Шрифт:
– Да, там длинные руки, дотянутся до кого угодно.
– Чьи руки, Алексей Николаевич? Договаривайте!
– Градоначальника Драчевского и его окружения. А проще сказать, банды. Так что слушайте. Перейдете к нам в Петербург – пригодится.
И Лыков стал рассказывать о злоупотреблениях, что развел в столице человек, которого Оболенскому предстояло скоро сменить. Беседа шла почти два часа, князь узнал много нового и был признателен столичному гостю за предоставленные сведения. В конце разговора он спросил:
– Кому я могу там верить?
– Начальнику сыскной полиции Владимиру Гавриловичу Филиппову. Честный, неподкупный, справедливый и опытный.
– Спасибо, я запомню эту характеристику.
Ревизия в целом была закончена, осталось лишь оформить ее результаты. А Брюн-де-Сент-Ипполит по-прежнему сидел в Омске и не спешил занять место Степы Белецкого. По всему выходило, что Лыков выбрал себе слишком легкую командировку. В тихой Рязани ему просто нечем было заниматься. Ну, еще неделю можно было протянуть, но не больше.
Решив, что пока он в своем праве, Алексей Николаевич отложил дела и отправился гулять по городу. Никого из местных он с собой не взял и фланировал наобум, выбирая улицы почище.
Начал приезжий, разумеется, с кремля. Первым делом он осмотрел знаменитый кафедральный Успенский собор, построенный Яковом Бухвостовым в самом конце XVII века. Храм поставили так, что его было видно из любой части города! Высокий, гармоничный – чудо, а не храм. Белокаменная резьба порталов и наличников, семиярусный золоченый иконостас, древние иконы – все изящество «нарышкинского барокко». Гость помолился перед двумя самыми старыми образами. Икона Божьей Матери Федотьевской явилась в 1487 году в селе Федотьево и с тех пор особо почиталась. А образ Божьей Матери Муромской был еще старше: его принес в Рязань Святой Василий, епископ рязанский, в далеком XIII веке.
Вот только сыщика неприятно поразили вертикальные трещины на всю высоту стен храма. Куда смотрят власти?
После Успенского турист посетил Архангельский и Христорождественский соборы, Спасский монастырь, поглазел на постройки архиерейского двора, обошел кладбище. Кремль помещался на мысе, образованном слиянием рек Трубеж и Лыбедь. Летом наверняка тут было очень красиво, но в январе больно-то не погуляешь… Питерец забрался на валы, оставшиеся от тех времен, когда тут стояла деревянная крепость, и полюбовался видами. Он интересовался историей и любил лазить по старым укреплениям – что во Владимире, что в Великом Новгороде, что в Городце… Здешние древние фортификации ему очень понравились. Только в ров он не решился спуститься, побоялся увязнуть в сугробах. Перейдя Каменный мост через этот ров, турист отправился слоняться по городу.
Сначала он перебрался через две площади – Ильинскую, а затем Губернскую. Их разделял большой корпус присутственных мест. К своему удивлению, по левую руку турист обнаружил женскую тюрьму. Почему ей отвели столь почетное место? Нигде в России, кажется, такого больше не было: помещать цинтовку на главной городской площади. Странное решение…
Не дойдя до покрытой льдом Лыбеди сто саженей, Лыков пересек Астраханскую улицу и свернул на Почтовую. И дошагал по ней до Нового базара. День был будний, и площадь оказалась пустой. Посмотрев по сторонам, зевака двинулся по Московской в сторону вокзала. Пока дошел до виадука, дважды приложился к рюмке в подвернувшихся трактирах. Куда дальше? Он посмотрел на артиллерийские казармы: казармы как казармы… За железнодорожными путями обнаружилась еще одна цинтовка – губернский тюремный замок. Сыщик перешел на ту сторону Московской, но к замку подходить не стал – ну его… Что ли, он казематов не видел?
Турист поплелся обратно. Вон справа винный склад, где он давеча ловил извозчика. Вроде бы Баулин хвалил Каменные ряды на Астраханской. Дойти, что ли, туда и поискать в окрестностях ресторан поприличнее? Холодно и неуютно, однако в номерах еще хуже, а друзей здесь у него нет.
Свернув сперва на Хлебную, а затем на Маломещанскую, Лыков понял, что заплутал. Он шел наугад, как вдруг увидел знакомую площадь с рядами мясного рынка. Это же Екатерининская, возле сыскного отделения! Повеселев, командированный смело перешел по мостику неизбежную Лыбедь и скоро выбрался куда хотел.
Астраханская улица была чисто выметена, в витринах магазинов горели веселые огни. В прошлом году Рязань обзавелась наконец электростанцией, и город сделался элегантнее. Первым делом Алексей Николаевич заглянул в трактир Клубничкина, согреться и отдохнуть. Английской горькой там не оказалось, пришлось довольствоваться рябиной на коньяке и головизной в маринаде.
Подкрепившись, сыщик начал фланировать туда-сюда. Сначала он направился в сторону Ямской слободы, прошел саженей двести и оказался возле корпусов Гостиного двора (они же Каменные ряды). Поглазел на них, двинулся было дальше, но передумал. Улица уходила вдаль и ничего приметного не предлагала. Торчала каланча – сыщик догадался, что это и есть Астраханская полицейская часть. Дома вокруг были одноэтажные, заурядной архитектуры. Нет, Баулин явно хвалил другой конец улицы, который вел в сторону Соборной. И статский советник повернул туда.
Дело сразу наладилось. Строения сделались по большей части двухэтажными, наружность их улучшилась. Дом губернского воинского начальника, Дворянский и Крестьянский земельный банки, огромный особняк Мальшина, городской сад возле него – все выглядело прилично. А чем ближе к центру, тем делалось еще интересней. Попался забор, за которым скрывалась значительная стройка. Турист заинтересовался, что там возводят, и прохожий подсказал: новое здание банка Живаго.
Рязанский городской общественный банк имени Сергия Живаго знали и в столицах. Богатый купец уехал в Москву, где успешно торговал офицерскими вещами. Но родной город не забывал, а к тому же имел доброе сердце. В 1863 году он пожертвовал управе двадцать тысяч рублей на учреждение городского банка своего имени. И написал для него правила: 10 процентов от прибыли тратить на увеличение капитала, а остальной доход – на благотворительность. Сергей Афанасьевич с супругой создали на свои же средства родовспомогательное заведение, детский приют, женскую больницу, богадельню для престарелых монахинь, училище для девочек и ремесленное училище для мальчиков. Выросшие воспитанницы, желающие выйти замуж, получали 200 рублей приданого.
В 1913 году банку Сергия Живаго исполнилось пятьдесят лет. Он входил в десятку крупнейших российских городских общественных банков. Газеты писали, что его основной и запасной капиталы составляли 750 000 рублей, а сумма вкладов превысила три миллиона. Теперь рязанцы строили своему знаменитому кредитному учреждению новое просторное здание. Хорошая новость!
Напротив стройки обнаружился Окружный суд, тоже приятной архитектуры. Далее пошли гимназии, казенные и частные, мужские и женские, а также отделения столичных банков. Турист согрелся в ходьбе и начал уже уставать. По пути он отметил, как много ему навстречу попадается военных. В городе стояли два пехотных полка и артиллерийская бригада, и армейские шинели мелькали на каждом шагу.
Наконец показался мост через Лыбедь, знакомый перекресток с Почтовой улицей, но Алексей Николаевич шел дальше. Дворянское собрание он уже видел, а вот контору Государственного банка и гостиницу Штейерта разглядел подробно. Очень они ему понравились, особенно гостиница – единственная на главной улице выстроенная в три этажа. До встречи с Соборной осталось всего ничего. Сыщик укрепился духом, из последних сил доплелся до гостиницы Ланиных и там основательно задержался.
Обед полностью удовлетворил балованного столичного гостя. Слоеные пирожки с белужиной, суп-крем «Весенний» (январь – самое время съесть его), курица по-тулузски, соус муслин, десерт по-неаполитански и бутылка горькой английской – красота… Славно быть обеспеченным человеком! Отдыхая от полученного удовольствия, Алексей Николаевич лениво размышлял. Завтра он покажет отчет о ревизии полицмейстеру с губернатором, и можно ехать домой. Новый директор, как видно, не торопился к должности – не ждать же его в Рязани до морковкина заговения… Азвестопуло без надзора одичает, да и по жене Лыков соскучился. Решено. Что еще осталось ему осмотреть в городе? Рюмину рощу? Там сугробы. Троицкую слободу с ее притонами? Увольте. Казармы Тридцать пятой пехотной дивизии? Старый базар под стенами кремля? Можно глянуть на Оку, сравнить ее с той, какая она в родном Нижнем Новгороде. Но до реки две версты по нечищеной дороге. Летом статский советник обязательно бы поехал туда, но сейчас… В городе двадцать четыре церкви и три монастыря – пройтись по самым древним? А что, еще день-два потратить можно.