Месть Черного Вулми
Шрифт:
С тех пор они живут где-то неподалеку. Этот негр не побоялся войти в ворота. Если с краснокожими есть негры, они могут попытаться найти тебя нынешней ночью. Будем надеяться, что этот был единственным, иначе они пошли бы все вместе.
— А почему бы нам не подняться на скалу прямо сейчас? Разве мы не можем укрыться в лесу? — спросил Уэнтард.
— Нет, краснокожие могут заметить нас снизу. Тогда они поймут, что ночью мы собираемся бежать, и удвоят свои караулы. Немного позже я один выберусь наверх и добуду еще какой-нибудь еды. Меня они не увидят.
Они вернулись в комнату,
Позже, когда они с Уэнтардом развели огонь и жарили мясо, он поднял голову и прислушался.
— Что ты услышал? — спросил Уэнтард.
— Барабан, — коротко ответил ирландец.
— Я тоже слышу его, — сказал Уэнтард через несколько мгновений. — Но что тут удивительного?
— Это не индейцы, — отозвался Вулми. — Этот барабан больше похож на африканский.
Уэнтард кивнул; ему приходилось бывать на Черном Берегу, и он слышал там ночную перекличку барабанов. Африканские барабаны звучали совсем не так, как индейские.
Наступил вечер. Темнота медленно сгущалась. Барабан замолк. Среди низких холмов у подножия окружавших лабиринт скал под деревьями ярко горел костер, освещая смуглые и черные лица.
Сидевший на корточках индеец, чья одежда и манеры выдавали в нем вождя, повернул непроницаемое лицо к черному великану, стоявшему перед ним. Этот чернокожий был огромного роста и могучего сложения, он резко выделялся и среди индейцев, сидевших вокруг костра, и среди других чернокожих, стоявших за его спиной. Его плечи покрывала шкура леопарда, на сильных руках были медные браслеты. На жестких курчавых черных волосах лежал головной убор из перьев попугая. В левой руке чернокожий держал деревянный щит, обтянутый бычьей кожей, а в правой — тяжелое копье с огромным железным наконечником размером с ладонь.
— Я пришел к тебе сразу, когда услышал барабан, — гортанно сказал негр на ломаном испанском языке, который служил для переговоров дикарям всех рас. — Я знал, что это Н'Онга зовет меня. Н'Онга ушел из нашего лагеря, чтобы привести Аджумбу, который задержался в твоем племени. Барабан Н'Онги рассказал мне, что в залив пришел бледнолицый и что Аджумба мертв. Я спешил. Теперь ты говоришь, что не смеешь входить в Старый Город.
— Я сказал тебе, что там обитает дьявол, — упрямо ответил индеец. — Он выбрал себе в жертву бледнолицего. Он рассердится, если ты отнимешь его жертву. Идти в его владения значит умереть.
Чернокожий вождь потряс своим огромным копьем.
— Я долго пробыл в рабстве у испанцев и знаю, что нет дьявола, кроме бледнолицых! Я не боюсь твоего дьявола. На моей родине я убил одного из них таким же копьем. С тех пор, как бледнолицый вошел в Старый Город, прошли день и ночь. Почему дьявол не сожрал его и того, второго, который на скалах?
— Дьявол сейчас не голоден, — отозвался индеец. — Он редко ест. Когда он проголодается, он сожрет их. Я с моими людьми не войду в его логово. Ты здесь чужой. Ты этого не понимаешь.
— Бигомба был королем у себя на родине, и он не боится ничего: ни человека, ни духов, — ответил чернокожий гигант. — Ты сказал мне, что Аджумба вошел ночью в Старый Город и умер. Я видел его тело. Его убил не дьявол. Его убил один из бледнолицых. Если Аджумба смог войти в Старый Город, и дьявол не тронул его, значит, туда могу войти и я со своими людьми. Я знаю, как большой бледнолицый человек выходит на скалы. В скале есть ход. Н'Онга видел, как он вышел оттуда, а потом вернулся обратно. Я оставил там своих людей. Если эти бледнолицые опять выйдут, мои воины убьют их. Если они не выйдут больше, мы войдем в этот ход, когда взойдет луна. Твои люди стерегут ущелье, там бледнолицым не пройти. Мы поймаем их как крыс в этих развалинах.
4
— Осторожнее, — сквозь зубы процедил Вулми. — В этом ходе темно, как в преисподней.
Уже стемнело, и они с Уэнтардом пробирались по вырубленным в скале ступенькам. Англичанин взглянул вниз и ничего не увидел. Они двигались ощупью, и вскоре Вулми остановился и что-то пробормотал. Уэнтард ткнулся в его спину и почувствовал, как напряжены мышцы пирата. Он понял, что Вулми отодвигает камень, закрывавший выход.
Наверху появилось отверстие, и на фоне звездного неба Уэнтард увидел очертания головы и могучих плеч ирландца.
Вулми начал выбираться наружу, но не успел он полностью выйти из узкого хода, как перед ним выросла черная тень, и возле его груди блеснул наконечник копья. Молниеносно выхватив саблю, пират отвел смертоносное оружие, но при этом его ноги едва не соскользнули с каменных ступеней. Левой рукой он достал из-за пояса пистоль и выстрелил, почти не целясь. Чернокожий вскрикнул и упал на Вулми, раскинув руки. Этого оказалось достаточно, чтобы ноги пирата потеряли опору. Он упал на Уэнтарда, и оба полетели вниз. Когда они оказались на каменных плитах пола, то, взглянув наверх, увидели по краям выхода несколько темных пятен — это воины пытались разглядеть хоть что-нибудь в кромешной тьме.
— По-моему, ты говорил, что индейцы никогда... — начал Уэнтард.
— Это не индейцы! — рявкнул Вулми, поднимаясь на ноги. — Это негры. Чернокожие! Те самые, которые спаслись с корабля, полного рабов. Тот барабанный бой, который мы слышали, был их сигналом. Осторожно!
На ступеньках зазвенели стрелы, пущенные сверху. Пират и англичанин отскочили в сторону, и Вулми привалил к отверстию хода тяжелую каменную плиту.
— Сейчас они спустятся сюда, — тяжело дыша, сказал он. — Надо как следует завалить этот ход. Хотя нет, погоди. Если они решили войти сюда, они могут пройти и через ущелье или спуститься по скалам на веревках. В этот каменный мешок легко попасть отовсюду, выбраться гораздо труднее. Нет, мы оставим ход открытым. Тогда мы сможем попытаться перебить их по одному. Он отвалил плиту от отверстия.