Месть Фарката Бона

jozy

— И как я в прошлый раз не приметила?! — Девчушка крутила в руках хитро украшенную перламутровыми пластинками меховую душегрею. — А цветочки какие замысловатые вышиты! Пуговки красивые — зелень необыкновенная, ишь как блестят! Жаль — велика, не по стати мне. — Дарнейла тихонько вздохнула, будто от собственной смелости дыхание у нее занялось, потому что мысли уже вскачь ее несли. — А как взять и колдовством уменьшить?! И… и юбку эту в тугих оборочках тоненьких надеть, и чепец бархатный… И на гулянье сходить. Ненадолго — просто музыкантов

послушать, пряников купить! Нет, не надо мне пряников, — сама с собой заспорила месмочка, с восторгом разглядывая малиновые сафьяновые сапожки и в уме уже сбегая в них и во всех найденных нарядах по крутой, узкой и неутоптанной тропинке в деревню… — Это и так напечь можно, лучше жамки бочонок продать. А я, может, утку куплю или… кружев каких наменяю!..

Ну дурочкой же еще была совсем молоденькой наша Гейсарнейская владычица в ту пору, что тут скажешь! И то, к слову, все селяне у нас в Воксхолле не брезговали обменом. А что? Если есть у тебя нужная соседу вещь, а у него самого что приметное в излишке — так с чего медью напрасно бренчать? Ударили по рукам — и сговаривались.

Итак, приоделась Дарнейла, взяла было дубовый бочонок с хмельным напитком, однако тяжело показалось. Быстро перелила золотистую брагу в три станинных штофа, ковшик прихватила и пошла…

–

Дарнейла на флете башни: http://www.pichome.ru/49q

(1) опахи — верхняя одежда, чаще всего из тонкой овчины

(2) ронда — верхняя жилая часть турнея

(3) окара — магическое «око» месм, представляет из себя ограненный эллипсоидом природный минерал.

(4) палин — 0,31 метра

========== Глазок ==========

Только солнышко прищурило золотой глазок и открыло серебряный (ночи-то, я уж говаривал, двусветные), набросав на снега синие тени от своих ресниц, как разгулялась ярмарка по-новой: зазвучали песни да цимбалы, стали народ на танцы зазывать.

Есть у нас музыкальная диковинка одна, «падоку» называется, из дерева гануль делают: сушат семь годков полые веточки, а потом крепят в… (простите, ежели которые тут особо брезгливые!), так крепят в воловий пузырь и сопло прилаживают из кости овечьей. Однако играет эта странная штуковина замечательно: то как ручей весело скачет, то весенней капелью бойко барабанит. Сказывали, зачарованное дерево тому причина, но полнозвучная инструментина получается — как целый оркестр, коли вы в этом понимаете чего.

Тёмный бесу повелел себе сыскать

Девку, бабу или парня, чтоб еб... ласкать.

Приведи, сказал, покраше, посторойней,

Да копыт своих корявых не жалей!

Бес обегал всю страну и не нашел;

Напоследок заглянуть решил в Воксхолл.

*

На девиц сперва уставился злодей:

Ножки толсты, мордаса, как у… блядей!

И, расстроившись ужасно, перебрался на забор,

Чтобы в бане раскаленной подглядеть парней позор.

"Во раздолбанные дырки! А друг друга не ебут!
–

Бес промолвил. — Понимаю, сыто жрут и много

срут".

*

Уморился бес на жердочке сидеть,

Во пусты глаза на жирных баб глядеть,

По две тыквы, что повыше, впереди

И такие же округлые зады!

Ясно то, что попа там, где полоса,

Правда, зенки — ничего, ну и коса.

*

Словно бочки разожрались мужики,

(что под пузом — не доступно для руки!)

Как запляшут, затрясутся телеса,

Жопы кренделем, но сальны волоса.

Сиськи, ляжки — называется мужик!

И кадык в жиру заплывший, и елдык.

*

Ребятня шарами катится к столу.

Что за люди — только лыбятся и жрут!

Пропади ж ты, обожравшийся Воксхолл!

Бес махнул мохнатой лапой и ушел.

Ну хоть песни-то у нас заводные… м… простые (это я для примлеры частушечку, что припомнилась, привел), но нравы строгие, не подумайте чего! Ни одна девка замуж брюхатой отродясь не шла, ни женки, ни мужичье из домов по ночам по срамным делам не шастали, про вдов не скажу — не ведаю.

Так вот, пока добрела Дарнейла до деревенской площади, уже смеркаться стало, и народ к украшенному лентами всякими настилу у корчмы «Зеленый дрок» потянулся — на танцы. А кругом девицы в пух и прах разодетые, а ей всё боязно, хорошо, что всё-таки решила для приличия в кузовок товару прихватить (вроде по делу в деревню идет) да еще пяток мешочков с травой-черемницей, коя от простуды помощница. Вздохнула так, выдохнула для смелости — и товар свой предлагать стала:

— А вот кому жамка янтарная! — голосок-то у девушки звонкий, певучий. — Крепкая, трехлетняя. По грошу ковшик предлагаю или на пряники меняю! Налетай!

Да никто внимания не обращает — мимо спешат. Кому надо, дома уже пригубил, а иные толкаются, да смеются:

— Что ж ты поздно торговать вышла, оболда? Пойдем лучше плясать! — Ну и прочие подначки да шуточки.

— А хороша ль у тебя самогонка? — вдруг услышала приятный голос прямо сзади. Чепец на ней старинный был, такой «гусочкой» поля вперед выдавались, как козырек над крылечком, в таком и голову не повернешь, и сбоку ничего не видно. От неожиданности месма аж подпрыгнула и юлой крутанулась.

— Да вот, сударь, попробуйте! — сказала, зардевшись.

— А вот и попробую! — ответствовал высокий черноглазый незнакомец… Хотя Дарнейла-то его сразу узнала, так от этого еще сильнее смутилась, глаза опустила. Но ковшик парню подала.

— Сколько за все бутыли хочешь? — спросил тот, а ведь даже не пригубил.

— Десять грошиков… если не шутите.

— Все беру. Какие уж шутки! Сам купец — в хорошем товаре разбираюсь. — Кивнул он и за кошелем напоясным попялся, при этом полу своей длинной дорогой опахи откинул. И так получилось, что взгляд Дарнейлы прямо на ширинку его светлого сукна штанов упал! Мда. Перепугалась, отпрянула бедная и, уронив свой кузовок, бежать наладилась… Да так быстро!