Месть Гора
Шрифт:
Когда я все-таки решил попытать счастья и отправиться вслед за противником, до нас дошли ужасные известия. Несчастье пришло с той стороны, откуда его никто не ждал. Вот тогда-то я и пожалел, что ждал слишком долго.
Утром того дня, дня Сета, отряд, насчитывавший сотню воинов-гиксосов, появился у входа в наш лагерь. Это были солдаты, которые остались охранять Мемфис. Их командир, который был мне знаком, сообщил нам ужасную новость: Якебхер, воспользовавшись тем, что разлив запаздывает, поспешно вернулся в Мемфис во главе нагруженной добычей победоносной армии. Он совершил переворот, убил царя, нашего господина Шарека, и захватил власть. Это первое несчастье оглушило меня, однако я тотчас же спросил, что случилось с моей супругой, царевной
Предатель Якебхер объявил себя царем гиксосов и сел на трон Гора в Мемфисе! Городскому гарнизону не оставалось ничего, кроме как присягнуть на верность новому царю. Охранявших город было несколько сотен, а армия Якебхера насчитывала пятнадцать тысяч воинов. Еще я узнал, что наш старый товарищ хуррит Келия умер с оружием в руках, защищая царя. Затем командир сказал, что явился сюда с приказом схватить меня и доставить пред очи нового царя. «Он хочет убить меня», — уточнил я. В ответ командир опустил голову. И тогда в разговор вмешался Жимна, мой возничий. Он заявил, что я разгромил противника, и мои люди ни за что не позволят меня увезти. Не медля ни секунды, Житран призвал наших солдат к оружию. Когда все собрались, он рассказал им о смерти царя, предательстве Якебхера и о его требовании выдать ему меня. Затем он спросил, готовы ли они отдать Якебхеру командира, который привел их сюда, к Абидосу, одерживая победу за победой. В едином порыве солдаты хором выкрикнули: «Никогда!»
Командир прибывшего из Мемфиса отряда после этого заявил, что он, как и те, кто пришел с ним, считает, что Якебхер совершил страшное преступление, но в его распоряжении огромная армия, которой он командовал последнее время. Это была единственная причина, по которой он и его люди после переворота признали Якебхера царем, против своей воли и без особой радости. Он добавил, что моим солдатам придется последовать их примеру:
— Я вижу, что вы ослабели в сражениях, хотя и одержали победу. Что сможете вы противопоставить Якебхеру с его пятнадцатью тысячами приспешников, признавших его царем, как только он надел на голову венец царей-пастухов?
Один из моих солдат от имени всех своих товарищей ответил ему, что он прав, и им придется признать власть предателя, но добавил, что они ни за что меня не выдадут, поскольку Якебхер, без сомнения, желает моей смерти. Командир охотно с этим согласился. Закончилось тем, что меня решили отпустить на все четыре стороны вместе с теми, кто решится за мной последовать. А таких нашлось немного: Жимна, мой возничий, заявил, что видел достаточно великих воинов, но я среди них лучший, поэтому он будет со мной до конца; Лупакку, который напомнил собравшимся, что поступил на военную службу к Шареку на поле боя под Содомом и, будучи гордым хиттитом, не станет подчиняться приказам предателя и цареубийцы; третьим был ты, Ява. Большинство моих солдат уверяли, что пошли бы за мной, но не могли так поступить, боясь этим ослабить армию гиксосов, тем более что находились они теперь во враждебной стране.
И вот я вместе с преданными мне друзьями отправился в путь, преодолевая разлившиеся воды Нила. Житран выразил мне свои соболезнования и проводил до небольшой лодки, на которой мы решили плыть. Он шепнул мне на ухо, что я непременно должен однажды вернуться, чтобы отомстить за царя, моего названного отца, и за мою супругу. Сам он намеревался тайно настроить солдат армии гиксосов против узурпатора и привлечь их на мою сторону, если только я вернусь с войсками, способными победить армию Якебхера. Что до командира, принесшего дурные вести, то он заявил, что по возвращении заверит Якебхера в том, что я бежал. Все присутствующие выразили готовность подтвердить его слова. Командир добавил:
— Разумеется, мы не скажем, что бежал ты с нашего ведома. Мы скажем, что ты, по всей видимости, отправился на юг, без сомнения, чтобы присоединиться
Известие о смерти Аснат очень меня огорчило, и все же я испытывал странное чувство: это была печаль, и в то же время я ощутил… облегчение. Я вспомнил об Исет и сказал себе, что отныне у меня нет причин корить себя, думая о ней. Вышло так, что поразившее меня несчастье вернуло ей мою душу.
Мы поплыли на север. Я хотел как можно скорее добраться до Авариса, чтобы узнать, что случилось с войсками под командованием Зилпы, которые я там оставил. Благодаря разливу, превратившему огромные пространства долины в настоящее море, нам не пришлось подплывать близко к Мемфису, откуда, правда, выбраться сейчас можно было только на лодке. Мы добрались до Авариса, не встретив на пути никаких препятствий, если, конечно, не считать того, что нам приходилось бороться с сильным течением, норовившим прибить наше суденышко то к раскисшим берегам, то к нависшим над западным берегом холмам.
Прибывающие воды реки нас опередили, и когда мы добрались до Авариса, улочки, в сухой сезон соединявшие расположившиеся на возвышениях кварталы, до которых вода никогда не доходила, были уже затоплены. Высадившись в той части города, где находился порт, я без труда нашел Яприли, жившего в просторном доме в египетском квартале. Он встретил нас радостно, потому что подумал, что вслед за нами идет армия, с которой я отправлюсь покорять юг страны. Его ждало горькое разочарование. Я рассказал, что мы одни, а мои люди перешли на сторону Якебхера, убийцы Шарека. Яприли сообщил мне, что, стоило дойти до Авариса слухам о том, что Якебхер поднял мятеж, убил царя и сел на трон, Акирум во главе отряда соплеменников попытался убедить солдат гарнизона перейти на сторону предателя, которого он назвал законным наследником царей-пастухов. Но те остались верны своему прежнему царю, а значит, и мне, благодаря усилиям моего носителя арфы Зилпы. С согласия Яприли и его соплеменников — воинов Ершалаима, которыми он командовал, солдаты гарнизона хотели схватить Акирума. Но тому удалось захватить дворец и городскую крепость. Разлив превратил дворцовый квартал, в котором обосновался предатель Акирум, в остров, остальные кварталы охраняли верные мне люди.
Я не сомневался, что, как только уровень воды понизится, Якебхер, который, конечно же, знал, что произошло в Аварисе, пришлет своему пособнику вооруженное подкрепление. Посланный узурпатором отряд будет куда многочисленнее, чем наш, поэтому мы неминуемо потерпим поражение. Яприли и Зилпа тоже это понимали. Они даже высказали опасение, что Якебхер соберет необходимое количество лодок и отправит армию в Аварис незамедлительно. Я успокоил их, заверив, что этого опасаться не следует, потому что с приходом разлива египтяне, у которых были лодки, спешно покинули Мемфис, и случилось это незадолго до дворцового переворота.
Итак, лодок у Якебхера не было. Но не было их и у нас, поэтому планы захватить дворец до конца разлива казались неосуществимыми. Конечно, я мог отнять у местных жителей лодки, с помощью которых они переправлялись за покупками на западный берег реки. Там находились разделенные сетью крохотных каналов поля, нетронутые разливом. Но ведь этих лодок не хватило бы для того, чтобы переправить тысячу солдат под стены дворца…
Как перебраться через разлившуюся реку, нам подсказал наш старый приятель, вавилонянин Тарибатум. Он рассказал, что в его стране есть две подобных Нилу огромных реки, течение которых направлено в противоположную сторону. Местные жители, чтобы переправиться на другой берег, пользуются хитроумно соединенными между собой плотами. На плаву эти плоты держатся с помощью бурдюков из шкур баранов или коз. Я немедленно приказал купить у кочевников и пастухов столько домашнего скота, чтобы его было достаточном для изготовления необходимого количества бурдюков, и собрать весь тростник с речных берегов.