Месть Империи 4. Бремя Власти
Шрифт:
– Легко тебе говорить, не нервничай. Не тебя же идут убивать!
В глазах Зары появился немой укор, и цезарю стало стыдно.
– Извини! – Он отвернулся понимая, что погорячился. Они столько прошли вместе, и эта девушка не раз рисковала жизнью ради него.
Теперь они шли молча, и Иоанн прокручивал в сознании тот давнишний разговор в ночном шатре.
«Узел судьбы, по учению Данациуса, это когда нити двух разных людей пересекаются и дальше остается только один. Если Великий магистр не знает этого человека, то скорее всего, я его тоже не знаю, но при этом он не может быть случайным человеком, случайным стрелком из окна, например. Узел судьбы не про это! Он сводит вместе нити людей, имеющих настолько неразрешимые противоречия,
Уйдя глубоко в себя, Иоанн чуть не упал, споткнувшись о камень. Выругавшись, он мысленно обругал себя: ерундой какой-то занимаюсь! Какая мне разница кто это! Все равно подготовиться невозможно».
Пока цезарь вел свое внутреннее расследование, отряд вышел на крохотную площадь, больше похожую на перекресток двух улиц. На мгновение Евсаний остановился, решая какую из дорог выбрать. Постепенно все остальные остановились вслед за ним, и в этот момент Зара поняла – сейчас! Время на предупреждение не было, и она полностью сымитировав голос центуриона, заорала:
– Щиты к бою! Засада!
Рефлексы легионеров сработали быстрее разума. Щиты взлетели вверх, и в тот же миг в них застучали стрелы.
– Отходим! Прикрыть императора! – Теперь уже звучал голос настоящего Евсания.
Не церемонясь, центурион оттолкнул Иоанна к стене и закрыл его собой. Слева и справа мгновенно выросли щиты и спины легионеров. Медленно отступая, Евсаний зашарил глазами в поисках какого-нибудь укрытия, но оно не понадобилось. Обстрел прекратился и из домов, окружающих площадь стали выходить люди.
Глава 7
– Преторианцы! – Удивленно выдавил из себя Евсаний и, словно очнувшись, заорал. – Эй, вы что ошалели в своих палите!
Иоанн тронул его за плечо.
– Не надо центурион, они знают, что делают. Они пришли за мной.
Пойманный взгляд Зары подтвердил, они оба узнали предводителя нападавших. «Значит, все-таки Зоя! – Промелькнуло в голове цезаря. – Как звали этого громилу? Не помню. А мотив? Какой у него личный мотив желать мне смерти?
Преторианцы медленно брали в кольцо прижавшийся к стене отряд.
«Не меньше полусотни. – Прикинул про себя Евсаний. – А у меня лишь десяток… Поляжем все и императора не спасем. Да пошлет, Огнерожденный, нам милость свою!»
Покрепче сжав рукоять меча, он поднял щит до уровня глаз и, не оборачиваясь, выкрикнул:
– Стоять насмерть, братцы! Да не посрамим имя свое!
Легионеры сжались в единый кулак, а вот центурион наступающих преторианцев остановился.
– Не глупи, Евсаний, – Ликос попытался изобразить улыбку, – зачем вам умирать за какого-то безродного мальчишку. Он обманул вас! Он не император и прав на трон у него не больше, чем у тебя или у меня. Отдайте мне Иоанна с его девкой и идите на все четыре стороны. Ваши жизни мне не нужны.
Что бы не думал в это момент Евсаний, кем бы ни считал Иоанна, но этому преторианцу он точно не верил. Во-первых, старый центурион терпеть не мог всю эту придворную шелупонь. Во-вторых, конкретно этот мерзавец бесил его уже тем, что говорил с ним снисходительно и свысока. И в-третьих, Евсаний был не дурак и понимал – свидетелей в таком деле живыми не оставляют. Сам бы он, точно, не оставил. Поэтому он не стал говорить лишнего, а просто выругался – длинно и витиевато.
– Да, поглотит Ариан тебя и весь твой поганый род до седьмого колена!
В ответ на проклятье преторианский центурион, скрипнув зубами, процедил:
– Как знаешь. Это твой выбор. – Уродливый шрам побагровел от с трудом сдерживаемого гнева. В узких, почти черных глазах вспыхнула злая искра, и взмах меча бросил преторианских гвардейцев в бой.
Прижавшийся к стене десяток легионеров закрылся щитами, как гигантская черепаха. Огрызаясь короткими выпадами, бойцы Евсания сдержали первый натиск, но иллюзий у того не было, если в ближайшее время не придет помощь, то скоро все закончится для них очень печально. При таком тотальном преимуществе преторианцы могли атаковать постоянно, сменяя лишь переднюю линию, тогда как легионеров сменить было некому. Рано или поздно усталость возьмет свое, начнутся ошибки, а с ними придут и потери.
Глядя как закрыв его спинами, рубятся легионеры, Иоанн аж встряхнул головой, прогоняя дежавю.
«Два раза за одну ночь, это уже перебор. – Бормоча, он до боли сжал рукоять меча, готовясь к самому худшему. – Помощи ждать неоткуда. Велия я сам отправил брать цитадель, а первый легион и когорта Понция сейчас наступает от главных ворот к центру, значит их появление здесь крайне маловероятно. Подожди-ка! Есть еще Великий магистр и наша сделка! Он обещал мне свою помощь!» – Цезарь повернулся к Заре и увидел только густые ресницы и плотно закрытые глаза. Напряженное лицо девушки говорило о том, что все ее силы в этот момент направлены на создание контакта с Эрторием Данациусом.
Нужно было время, а вот его то как раз и не доставало. Преторианцы не перли всем скопом, а накатывались волна за волной, и с каждой новой нажим все усиливался и усиливался. Чтобы на узком фронте бойцы не мешали друг другу, Ликос разделил свой отряд на три группы и бросал их в бой поочередно. Одна линия отходила, уступая место свежим бойцам, затем следующая, а когда в бой вошла третья, измотанные защитники цезаря стали падать один за другим.
Иоанн еще не вступил в бой, но вокруг него осталось всего четверо: израненный Евсаний, двое его бойцов, да Зара за спиной. Оскалившись, он ткнул в кого-то не глядя и тут же закрылся от летящего в голову меча. Что-то чувствительно садануло по шлему, и все закрутилось как в чудовищной мясорубке. Рядом упал пронзенный копьем легионер, а второй, получив удар в незащищенную ногу, с душераздирающим воплем рухнул на мостовую. И тут же вдруг неестественно замер Евсаний. Преторианский меч нашел сочленение пластин и пробил его доспех под правой рукой, но Иоанн уже ничего не видел кроме мелькающей вокруг смертоносной стали.
Иоанн отбил летящий ему в грудь клинок, но толчок щитом заставил его пошатнуться и потерять равновесие. Падая, цезарь даже успел смириться – это конец! Отчаянно стиснув зубы, он приготовился к разрывающей плоть боли, но вдруг все изменилось. Стоящий над ним преторианец вздрогнул, словно попал под порыв ледяного пронизывающего ветра. Ненависть, горящая в глазах, потухла, закрываясь безумной молочной пеленой, а меч, нацеленный в грудь цезаря, неожиданно взлетел и обрушился на голову соседнего преторианца. Жуткий вопль боли и непонимания пронесся над площадью, а взбесившийся гвардеец накинулся на других своих товарищей. В общей скученности его меч успел достать еще троих, прежде чем свои успели свалить безумца, но болезнь, охватившая одного, вдруг поразила следующего. Вот теперь среди преторианцев вспыхнула настоящая паника, и они шарахнулись в стороны от одержимого.