Месть из прошлого
Шрифт:
Тебе не говорили, но юрист ехал за нами по всему маршруту вместе с Вацеком. У обоих чуть башку не снесло, когда я показал им паспорт с именем «Бетси Мур». Оба орали и плевались, и я с трудом уговорил подождать, пока не закончим следствие…
Мы помолчали.
– Мур, почему твоя бабушка оставила мне Ассуара? Ты же ее единственный наследник, а я ничего не смыслю в лошадях и конюшнях…
– Пока не смыслишь. А мне много чего осталось от бабушки, хватит до конца жизни…
Она была страстная лошадница – в седле до 60 лет сидела и сравнивала себя с легендарной графиней, неувядающей Дианой Пуатье, – улыбаясь воспоминаниям, тихо сказал Мур. – Бабуля страшно волновалась за судьбу Ассуара.
Конь – серьезное капиталовложение, на него всегда найдется покупатель. Но, с другой стороны, это же живое существо, которое стареет, и в один ужасный для него день не сможет больше ставить рекорды. Ты знаешь, что чаще всего скакуны, приносящие миллионные доходы, оказываются в старости на страшных задворках или живодерне? Ты понравилась бабушке… Она часто повторяла: «Кони – как мужчины. Если в хорошие руки попадут, до конца раскроют свой природный дар, а если в плохие – на свалке непутево жизнь закончат». Как твой сеньор Маркони…
Я пропустила ревнивое замечание мимо ушей.
– А к нему-то Вика каким боком пришлась?
– Никаким, – улыбнулся Мур. – Приревновала старика молоденькая любовница-горничная и не сдержалась. Чаровала, ублажала, надеялась на золотой водопад, а тут на тебе – другая появилась, у которой своих денег куры не клюют. Обидно.
– Какой ужас, Мур.
– Ужас, – согласился он и посадил меня к себе на колени.
Дворик окрасился в яркий пурпур закатного солнца, а небо – в необыкновенный бледно-сиреневый цвет. В бассейне заплескалась серебряная загогулина молодого месяца. Из открытого окна послышались веселые голоса детей и бурчание телевизора.
Я устроилась поудобнее на коленях у Мура.
– Коровин хотел много-много денег, сразу и ничего не делая, – тихо заговорил Мур, дыша мне в затылок. – Вика узнала от твоих родителей, что Елизавета Ксаверьевна оставила что-то очень ценное Алешке, и в красивой головке созрел интересный план.
– Подожди, но как Вика попала сюда?
– Знакомство по Интернету. Приехала к потенциальному жениху. Им оказался престарелый родственник или друг Элены. Вацек зашел как-то по-соседски в неурочное время к Элене, застал там Вику, страшно удивился. Там они и разругались.
Кстати, Вацлав никогда не жаловал ни Вику, ни Коровина. Вика никогда не работала, все ждала «шикарную» роль да выклянчивала деньги у бывшего мужа. А Коровин? Удрать от жены, оставив одну в незнакомой стране, и жить на деньги, которые она присылала родителям, шантажируя стариков и грозя отнять у них внука?
Я подавленно молчала – говорить было нечего.
– Уж очень Вика с Коровиным на тебя, Лиза, были обижены. Почему у тебя, Князева, все в шоколаде, а у них, бедненьких – нет?
Я обняла теплую, вкусно пахнущую туалетной водой шею Мура и уткнулась в нее носом.
– Хорошо, что все закончилось, – прошептала я. – Теперь у меня есть ты.
Тут Мур заворочался, полез в карман и что-то вытащил из него. Когда до меня дошло, чтоМур держит в руках, то я прямо задрожала от бешенства.
– Выбрось на помойку, отвези в Носсу, подари музею, отдай Эду, родственникам Елизаветы Ксаверьевны, государству, коллекционерам – кому угодно! Не желаю ничего видеть и слышать о Марине в своем доме!
Мур укоризненно покачал головой.
– Ну что ты все кричишь? Неужели неинтересно, что оставила Елизавета Ксаверьевна в Женевском банке?
Я внимательнее присмотрелась к потрепанной книжке, которую Мур держал в руке. Сначала мне показалось, он вытащил проклятый дневник Марины, но нет, Мур раскрыл тонкий, источенный временем путеводитель, поднес поближе к моим глазам. «Из архивов Церкви Святой мученицы Александры, – прочитала я вслух. – Аляска».
Мур вопросительно взглянул честными глазами и продолжил:
– «После отречения от престола Николая II, трон перешел к его младшему брату – Михаилу Александровичу. Хотя Великий князь Михаил и отказался от престола, он разделил печальную участь многострадальной семьи Романовых. Спустя несколько месяцев в ночь с 12 на 13 июня 1918 года он был расстрелян большевиками Марковым, Иванченко, Жужговым, Мясниковым и Колпащиковым. Могила до нынешнего дня не найдена»…
Не дослушав, я решительно слезла с коленок Мура и, оставив в одиночестве наслаждаться обществом раритета с Аляски, поднялась в спальню к Яну.
– Маша будет теперь жить с нами, не против? – спросила племянника.
– Знаю, – ответил Ян недоуменно. – От папы. Когда ты отдыхала в Носсе, представь, как они орали друг на друга? Я чуть не оглох. Маша хотела продолжать работать, а папа сказал, что ей нужно о ребенке думать и он не позволит, чтобы его малыш не доедал и не допивал, пока ненормальная мамаша делает карьеру. Они уже и имя выбрали. Если мальчик – Вацлав, а если девочка – Лиза. Здорово, правда?
Я выпустила из рук детскую ладошку. Мальчик Вацлав или девочка Лиза…
Красота. И Сережка смеет еще упрекать меня, что я все скрываю от него?
21. Последняя
«Я верю, что ничто не проходит бесследно и что каждый малейший шаг наш имеет значение для настоящей и будущей жизни», – писал Антон Чехов почти столетие назад, но слова его остались насущными и в наши дни.
Для меня так и осталось загадкой, был ли Дмитрий самозванцем или Федор-Филарет Романов действительно узурпировал власть в далеком 1613 году.
Может быть, Муру посчастливится найти документы, за которыми охотится секретная польская организация где-нибудь в архивах полузабытой русской церкви на Аляске и миру откроется наконец правда о Смутных временах? Кто знает?
Как бы то ни было и что бы ни случилось в тот роковой день почти четыре века тому назад, никто не сможет отрицать, что за триста лет правления династии Романовых Россия превратилась в мощнейшую державу мира.
Кто сегодня помнит, что Николай II принял в 1894-м империю с населением в 170 миллионов людей? 50 национальностей, говорящих на 200 языках и диалектах входили с состав его державы. Романовская Россия конца XIX – начала XX века занимала шестую часть суши планеты!