Месть королевы мафии

Дэвис Шивон

Единственное, что я знаю наверняка, это то, что я выжила.

Я выжила в этом месте.

Я выжила среди монстров, которые правили мной.

И буду продолжать выживать.

Независимо от того, какие препятствия встанут на моем пути, я преодолею их.

Потому что важно лишь выживание.

Глава 29

Катарина

— Как будто мое прошлое

стерли, — кричу я, замахиваюсь и бью по боксерской груше со смертельной силой. — Как, черт возьми, эта женщина посмела забрать его у меня! — я наношу еще один удар, пока Ренцо крепко держит грушу. — Она не сможет затмить ад, превратив его в красивое место. Нет, я понимаю, почему она это сделала, но все не так просто. Нельзя просто так забыть о том, что произошло в том подвале, и я не наивная дура, знаю, что я была не единственной девушкой, которую там держали в клетке.

Я наношу еще несколько ударов, потом вытираю пот, выступивший на лбу.

— Это все гребаная ложь, — злюсь я, подпрыгивая на ногах и нанося удары то правым, то левым кулаком. — Эта сука не сможет скрыться за красивыми цветами.

— Ты вообще уверена, что Элеонора виновата? — спрашивает он, протягивая мне бутылку воды.

Я промокаю полотенцем мокрое от пота лицо и шею, потом открываю воду и делаю большой глоток.

— Это мог быть любой из них, или, возможно, это была командная работа, — признаю я. Прошло более семи лет с тех пор, как Максимо и Примо погибли при взрыве на складе в Чикаго. Я предполагаю, что сад посадили только после их смерти, когда Габриель и Массимо уже повзрослели.

— Твой муж и его брат сделали все, чтобы помочь своей драгоценной мамочке смириться с той ролью, которую она сыграла. Раз они скрыли информацию о подвале, то только для того, чтобы забыть о том, чего они не могли сделать. Никто не мог, — шипит он, и на его лице появляется злобная ухмылка. — Давай посмотрим правде в глаза. Может, Карло и умер, пока тебя держали в плену, но Максимо и Примо тоже были монстрами. Бьюсь об заклад, они продолжили его дело. Они все знают, что там произошло. Они все в равной степени виновны как в действии, так и в бездействии.

Я облокачиваюсь на перекладину беговой дорожки и опускаю голову. Я благодарна владельцу здания за то, что он открыл зал для бокса пораньше, чтобы я могла тренироваться только с Ренцо. Мне не нужны зрители моего краха.

С тех пор как я навестила мать Массимо, я была в смятении, мои эмоции переполняли все вокруг. Я надеялась найти какое-то успокоение, посетив подвал, но мне в этом было отказано.

Гнев — моя главная эмоция в последние несколько дней.

Гнев из-за того, что у меня отняли что-то еще.

Но я не могу отрицать, что испытываю и облегчение.

В основном я растеряна и напугана.

Я цепляюсь за ту девушку, которой была раньше, и не понимаю, какой становлюсь сейчас.

Это странное промежуточное пространство, где я зажата между сломленной девушкой из прошлого, мстительной женщиной из настоящего и неизвестной личностью из будущего.

Что я знаю точно, так это то, что я устала. Устала от боли. Устала от того, что

все превращается в битву. Устала постоянно брать на себя ответственность.

Массимо дал мне возможность заглянуть в жизнь, где нет боли, борьбы и препирательств.

Где я не одинока.

И мне это нравится.

Мне нравится такое видение будущего.

Мечта о жизни, в которой я могла бы быть счастлива и не нести на себе бремя.

Но достаточно ли этого, чтобы отказаться от всего, что я запланировала? Смогу ли я когда-нибудь по-настоящему отпустить прошлое? Могу ли я доверять ему?

— Вы сближаетесь. Он меняет тебя, — говорит Ренцо так, словно читает мои мысли.

Если кто и мог бы их читать, то, полагаю, это был бы он.

Он — единственный человек, который знает меня лучше всех, но не понимает сложности моего сердца, ведь я сама не могу в них разобраться.

Я никогда раньше не позволяла себе по-настоящему чувствовать. Я намеренно отключала эмоции, чтобы не испытывать боль.

Теперь мне кажется, что я тону в потоке чувств, с которыми не в состоянии справиться.

— Так и есть, — честно признаюсь я, отпивая еще воды.

— Тебе нужно прекратить, пока ты не увлеклась еще больше. Мы можем инсценировать все как несчастный случай.

Боль сотрясает мою грудь и пронзает сердце насквозь, словно сотня крошечных кинжалов вонзается глубоко.

— Нет, — я энергично качаю головой. — Никто не тронет Массимо или его семью.

Глаза Ренцо расширяются.

— Черт возьми, Ри-ри. Пожалуйста, только не говори мне, что ты влюбилась?

— Ты не называл меня так много лет, — тихо говорю я, и это прозвище вызывает у меня много приятных воспоминаний.

На его лице отражается разочарование.

— Не уходи от ответа, моя донна. Он влюбляет тебя. Не забывай, что он враг, и играет с тобой так же, как и ты с ним. Что бы ты ни думала о своих чувствах к нему, и наоборот, это неправда.

— Не пытайся говорить за меня, Рен! — срываюсь я, потому что он переходит все границы.

— Это не ты! — он хватает меня за плечи. — Он отвлекает тебя сексом и нежными словечками.

Я отталкиваю его, мгновенно приходя в ярость.

— Ты ни черта не знаешь о том, что у нас происходит.

— Я знаю, что интим для тебя всегда был трудным из-за того, что сделала с тобой его гребаная семейка! — он повышает голос на несколько тонов, и я так близка к тому, чтобы надрать ему зад.

— То, что было у нас с тобой, осталось в прошлом, и с тех пор я прошла долгий путь.

Он проводит рукой по своему щетинистому подбородку, глубоко вздыхая.

— Я знаю. Я наблюдал, как ты трахаешься с мужиками.

Я бью его по лицу, и он позволяет мне это сделать.

— Пошел нахуй. Как ты смеешь осуждать меня? Как ты смеешь использовать свои интимные знания обо мне, делая такие дерьмовые заявления.

Он вытирает кровь, текущую из носа, поднимая ладонь.

— Я прошу прощения. Это было слишком грубо. Пожалуйста, прости меня, — он выглядит искренним, но я вообще больше не понимаю, что с ним происходит.