Месть Крестного отца
Шрифт:
Джерачи улыбнулся. Он слышал эту семейную истину от дяди Момо.
— Понимаю.
Таракан попытался пригладить копну взлохмаченных волос.
— Так, значит, ты хочешь вернуться? И каким образом?
Все становилось на свои места. Конечно, Момо осознает масштаб риска, и все же он с Ником. Если бы он хотел лишь уйти от него живым и побежать к Майклу, то стал бы переигрывать, изображать напускное спокойствие. Таракан не притворялся. Момо даже забыл о существовании револьвера.
Джерачи допил пиво.
— Единственный способ выйти на белый свет, — начал он, — возобновить и наладить прежнюю жизнь — это не остаться capo,а превратиться в босса всего
За время скитаний Джерачи нашел полезных союзников. Не сказал, кого именно — не время было вдаваться в подробности переговоров с семьей Трамонти, — лишь упомянул, что это одна из семей, вовлеченных в кубинское фиаско. Момо участвовал в деле на начальном этапе, даже встретился q человеком с повязкой на глазу, назвавшимся Айком Розеном, но во время проведения операции прогуливался по тюремному, дворику в штате Нью-Джерси. Джерачи уверил, что подробности о помощи извне могут подождать. Прежде всего ему нужны союзники внутри семьи Корлеоне. Работа предстоит не из легких, но планы осуществимы.
Таракан рьяно закивал, будто ему предложили миллион.
Простые солдаты и коллеги всегда любили Джерачи больше Майкла Корлеоне. Ник начинал карьеру с улицы и медленно продвигался вверх. Он кровью и потом заработал каждый цент, каждое повышение. К тому же он был Своим. Не отказывался вместе выпить, пойти на бокс или в ночной клуб. Майкл обычно держался в стороне или общался с узким кругом приближенных. А теперь заперся в чертовски неприступном белом пентхаусе. В зрелом возрасте Джерачи проводил время в сомнительных клубах и нелегальных игорных домах. Привередливый, утонченный Майкл не совался в такие места. Простые люди не доверяли Майклу и Хейгену, им не нравились их снобизм, демонстративная образованность. Знания, полученные Джерачи в вечерней юридической школе, считались дополнительным оружием в его арсенале. Например, предложение прибегнуть к закону о банкротстве (вместо поджога), чтобы уничтожать законный бизнес, считалось изощренным жульничеством. Подобными хитростями Джерачи заслужил всеобщее уважение. В то время как Том Хейген, профессиональный юрист, предпочитал использовать физическую силу. Все это давало Джерачи определенные преимущества, однако люди присягнули семье Корлеоне, возглавляемой Майклом, и большинству внушили, будто это жизненный постулат, без которого сама жизнь невозможна.
Члены и друзья семьи Корлеоне, до последнего человека, понимали: страх и уважение важней, чем любовь. Майкл не прошел путь от низов к верхам, но в полной мере заслужил уважение своих людей. Джерачи приходилось убивать голыми руками и дважды избежать собственной казни, и все же именно Майкл вызывал страх в преступном мире. Ходили слухи, будто он убил любимого брата Фредо за мелкое отступничество. Майкл с Хейгеном якобы повлияли на результат президентских выборов в Америке. Масштаб их власти затронул сердца даже тех, кто был слишком циничен для чувства благоговения. Некоторые сомневались в рассказах о жестокости по отношению к японцам, проявленной Майклом во время войны, или о заданиях, которые он выполнял для могущественных сицилийских мафиози во время ссылки. И все же истории передавались из уст в уста. Легенда разрасталась.
— Даже в случае смерти Майкла Корлеоне, — объяснял Джерачи Таракану Момо, — есть опасность, что легенда о нем — образ, призрак, которого даже не существует, — останется.
Таракан верил каждому слову. Останься в его сердце хоть капля неискренности, он не смог бы начисто забыть о присутствии револьвера.
— У меня есть нужные люди, чтобы произвести замену на самом верху, — сказал Джерачи, имея в виду физическое устранение Майкла Корлеоне и Тома Хейгена., — Однако для такого расклада, который позволил бы мне вернуться домой, необходимы люди внутри — немного, дабы события не вышли из-под контроля. Как там команда молодчиков, которым мы помогли устроиться в Бушвике?
— Дон отдал их в подчинение Нобилио.
Джерачи кивнул. Бизнес с Сицилией позволял ввозить не только наркотики, но и людей. Джерачи расчищал им путь к получению гражданства и заметал следы. Затем использовал свои связи в Кливленде и Чикаго, чтобы найти некоторым работу в ресторанах штатов Великих Озер: никогда не просил за это денег, просто делал доброе дело. Часто с работой сдавалось и жилье, первые пару месяцев бесплатно, пока новые иммигранты не встанут на ноги. Всего нескольких из них Джерачи посвятил в то, как ведутся дела в Нью-Йорке. Они схватывали все на лету. Возможно, оно и к лучшему, что ныне сицилийцы на разных с Момо территориях.
— Сигарная лавка на Никербокер до сих пор используется в качестве офиса? — спросил Джерачи.
— Последний раз слышал, будто да. Я с теми ребятами редко вижусь.
— Это скоро изменится. Там есть пара человек, которые нам пригодятся.
— Например, Рензо, — восторженно предложил Момо.
— Любопытно, — сказал Джерачи. — Почему он?
Таракан пустился в неуместные объяснения. Рензо Сакрипанте слеплен из одного теста с Джерачи: владеет боксерскими приемами, из низов, приносит много прибыли, любим подчиненными, уважаем начальниками, пережил пару стычек с Майклом Корлеоне, что только подняло его репутацию. Впрочем, важен был не конкретный выбор, а желание Момо принимать активное участие в деле.
— Все верно, — согласился Джерачи. — Значит, он и еще несколько человек. Ключевым заданием будет изнутри ослабить авторитет и очернить имена Майкла Корлеоне и Тома Хейгена. В противном случае, захватив власть, мы не сможем ее удержать.
Глаза Момо загорались при каждом слове «мы».
— Я буду уязвимым боссом, — продолжил Джерачи. — Придется постоянно быть начеку и ждать удара в спину от тех, кто предан святому Майклу. Поверь мне, другие семьи Нью-Йорка почуют кровь и воспользуются ситуацией.
— Ослабить и очернить имя, но как? — Момо вдруг остановил взгляд на револьвере.
Джерачи объяснил, что дело уже в процессе. Его не смогли поймать, и это первый шаг в верном направлении. Во время ссылки проведена мелкая подрывная работа — это второй шаг. Комитет Невады по азартным играм публично преследует Джонни Фонтейна; Майкла Корлеоне называют «фигурой из мира организованной преступности». Счастливая случайность только на руку Джерачи.
Сделанное — всего лишь начало. Основная работа впереди. Ник со своим преданным солдатом седели на балконе и обсуждали способы, как развенчать легенду о Майкле Корлеоне. Скандалы и явные просчеты должны подорвать веру в Майкла настолько, чтобы люди поняли: Майкл предал Ника, а не наоборот. Вдобавок ко всему боссы других семьей, в особенности нью-йоркских, должны осознать, что иметь дело с Ником Джерачи теперь и в будущем лучше, чем с ослабленным, вечно неправым Майклом Корлеоне. Тогда и только тогда откроется возможность сделать следующий шаг.
— Месть, — произнес Момо.
Макиавелли пишет, что государь должен так заставлять народ себя бояться, чтобы избежать ненависти, даже если не добьется любви.
— Возможно, — сказал Джерачи. Он наконец взял револьвер и засунул за пояс. Момо не шелохнулся. — Однако я склонен называть это справедливостью.
Вернувшись в Бруклин, Косимо Бароне начал с малого: рискнул встретиться с двумя молодчиками из Бушвика. Смерть Джуди Бьюканан стала событием, которое следовало правильно использовать. Представившийся шанс постучал в дверь неожиданно и громко.