Месть Крестного отца
Шрифт:
— Тут так сыро. Ты ведь не собираешься поселиться здесь? Навсегда?
— Сейчас просто сырое время года. В Ки-Уэст тоже влажно. Новый Орлеан мне нравится больше, это уж точно.
— Там по-другому влажно. В Новый Орлеан следует приезжать на отдых.
Ник рассмеялся.
— Но не жить?
Шарлотта часто шутила, что среднестатистический город — идеальное место для жилья, но туда не едут туристы.
— Именно.
— Одевайся, — велел Ник. Они встретились в гостинице, хотя Джерачи остановился в доме, который предоставил и собирался продать ему Карло Трамонти. — Хочу показать тебе кое-что.
Шарлотта заулыбалась.
— Правда? Я могу прочесть
— Что прочесть?
— Твою книгу.
— Мою Что?
— Твою книгу.
Ник думал, понравится Ли ей дом, и не сразу понял, о чем речь. Теперь вспомнил. В момент слабости прошлым вечером, под прикрытием темноты и воздействием алкоголя, он признался, что пишет книгу. Непонятно в связи с чем. Возможно оттого, что, когда он начал ухаживать за Шарлоттой, она работала секретаршей в издательской компании. Ник познакомился с будущей женой благодаря ее начальнику, у которого были проблемы с финансами. Шарлотта переехала в Нью-Йорк из западной Пенсильвании, чтобы стать писательницей. Ирония судьбы: теперь она даже не читает книг, в отличие от Ника. Когда мужчина и женщина воссоединяются или переживают трудные времена, они начинают прислушиваться к прошлому, к тем временам, когда влюбились друг в друга.
Возможно, Ник пытался снова завоевать сердце Шарлотты, хотя она и так приехала к нему по первому зову.
Надо бросить пить.
— Ну же.
— Прочтешь, когда закончу, — сказал Ник. — Уже скоро.
Несколькими неделями раньше Ник ездил в Сицилию, ненадолго. Шарлотта была там раньше. Джерачи позаботился, чтобы Лукаделло узнал о его местонахождении и из чувства долга доложил об этом семье Корлеоне. В свое время.
Две фотографии Шарлотты были сделаны во время семейного отпуска три года назад. Пока Ник прятался, они стали для него священными. Хранились в безупречном состоянии. Джерачи ни за что не пожертвовал бы ими, если бы не надежда на воссоединение с женой. Третий снимок появился недавно. Женщина надела светлый парик, чтобы походить на Шарлотту. Ее звали Габриэлла. Ник встретился с ней в кафе в Таормине и прогулялся вместе до отеля. Их ждал фотограф, Себастьяно д’Авдреа. Габриэлла отвернула голову от объектива. Себастьяно заставил их пройти к двери трижды, пока не добился желаемого результата. Он был дальним родственником Джерачи по линии отца. Посещая остров, Фаусто нашел новое семейное ответвление и доложил об этом сыну. Габриэлла была женой родственника. Более никто за ними не следил. Затем она поспешила в машину брата и сняла парик. Габриэлла с мужем остановились в отеле в другом конце города.
Ник заплатил за номер за неделю вперед, наличными. Дал большие чаевые посыльному, донесшему чемодан до комнаты. Пару дней Джерачи светился по всему городу, болтал с барменами и продавцами. Представлялся американским бизнесменом, желающим приобрести уединенный домик для летнего отдыха. Даже посмотрел пару вариантов.
Себастьяно проявил фотографии сам, в ванной. Ник выбрал лучшую. Габриэлла помогла с составлением записки. Себастьяно наладил отношения в отеле с барменом и главной горничной, затем они вместе вернулись в Палермо. На следующий день Ник отплыл в Америку.
Позже, когда Джерачи дал знак, родственник отправил письмо по почте. Бармен и горничная описали человека, который спрашивал о бородатом американце и блондинке-жене, показывая тот самый снимок, на котором Ник с Габриэллой входят в отель. Калабрийцы не были гостями. Им никто ничем не был обязан.
Людей из Калабрии порекомендовал солдат из команды Нобилио. Томми Нери не знал,
Брат погибшего с мрачным удовольствием руководил засадой и отправкой голов, рук и ног в Америку.
Ник повел Шарлотту смотреть дом на улице Дофина, который подошел бы новобрачным: скромный, с анфиладой, свежевыкрашенный, с новым застекленным крыльцом и встроенным в окно кондиционером, к востоку от Французского квартала.
— Должна признать, — сказала невольно очарованная Шарлотта, — это как раз то безмятежное местечко, о котором я мечтала. Вдалеке от всего кошмара.
В невероятно короткий срок она стала чувствовать себя здесь как дома.
Они с Ником все больше напоминали себя прежних.
Семья Трамонти владела всем кварталом, и близлежащим тоже, в каждом доме жили их люди. Шарлотта сначала этого не знала, но, пока познакомилась с соседками, пока сложила в уме два и два, успела прийти в себя. Она понимала, что требуется, и не задавала вопросов. Дом содержала в безупречном состоянии. Получала извращенное удовольствие от сизифова труда, заключавшегося в борьбе с нашествием вредителей: маленьких зеленых лягушек и ящериц, стай мух, пчел, ос и комаров, с которыми не справлялись лягушки и ящерицы, неистребимых жучков пальметто, евангелистов с памфлетами в руках, в галстуках и белых рубашках с коротким рукавом. Так она забывала о других тревогах.
Шарлотта с Ником постоянно пререкались по мелочам, но никогда по-настоящему не ссорились. Она воодушевляла мужа продолжать писать и говорила, будто приятно слушать, когда в доме стучат по клавишам, хотя бы изредка. Джерачи запирал страницы, записи и копирку в стальном сейфе, приобретенном в антикварном магазине на Ченел-стрит. Принес жене цветной телевизор в ящике из тикового дерева, с девятнадцатвдюймовым экраном — самый широкий в то время. Шарлотта оценила жест, зная, как Ник ненавидит телевидение. Она покупала ему книги о том, как писать книги. В свободное время — будто у нее было несвободное время — Шарлотта доставала катушечный магнитофон, садилась на диван, направив на себя электрический вентилятор, закрывала глаза, потягивала сладкий чай и смело наговаривала на пленку всякую всячину, пока бобина не начинала крутиться вхолостую. Затем отправляла запись незнакомым людям, а те пересылали дочерям, ее малюткам.
Переезд Ника Джерачи в Новый Орлеан произошел благодаря бывшему мексиканскому магнату Спрэтлингу, который нащупал почву, и, в большей степени, одноглазому человеку, известному под именем Айк Розен.
Агент ЦРУ появился в Такско. Джерачи обедал в одиночестве — энчилада с холодным пивом, кафе на крыше с видом на собор, в руках «Нью-Йорк тайме».
— Пробовали когда-нибудь игуану? — спросил агент. — Я слышал, это хороший афродизиак.
Джерачи отложил газету. Не сразу узнал старого знакомого без повязки на глазу. Последний раз они разговаривали в Нью-Йорке, после чего Ник ушел на дно.
— Вкус как у цыпленка, — отметил Джерачи. — Попробуй.
— Борода придает тебе пикантность.
— А тебе — глаз. Чего ты от меня хочешь?
— Ты правда думал, что за тобой никто не наблюдает? — спросил Лукаделло. — Думаешь, можешь свободно разгуливать без нашего ведома?
Джерачи именно так и думал. Однако Лукаделло как-то его нашел.
Когда подошел официант, Лукаделло расспросил его на беглом испанском, как готовят игуану и что кладут в соус.