Месть Крестного отца
Шрифт:
Раньше над Джерачи смеялись за то, что он не пользуется проститутками и не заводит любовницу, но разве можно преуспеть в жизни, если быть как все? Он так и отвечал. Ник любил жену. Посмотрите на нее. Сногсшибательная красавица. Не женщина — мечта. Ему хватало Шарлотты. Супружеская верность не была в тягость. Друзья не одобряли, утверждали, будто он слеплен из другого теста, не как все мужчины. Может, так и есть. Откуда ему, к черту, знать? Никто не в силах изменить себя. Человек обречен оставаться самим собой.
— Ни разу? — спросила Шарлотта.
Джерачи поставил лодку на якорь.
—
— Буду стараться. — Она ухватила мужа за напрягшийся член и повела вниз.
Глава 24
Ранним утром на частную полосу в пустыне Аризона приземлился самолет с Альбертом Нери и его племянником. Именно эту полосу используют киношники, приезжая в Старый Тусон снимать вестерны. Чартерный самолет прилетел из Лас-Вегаса, и пилот был уверен, что везет киногруппу. По виду сложно судить. По приказу Нери все надели ветровки, спортивные рубашки и легкие кожаные туфли — ни дать ни взять любители гольфа, забывшие прихватить мячи и клюшки. Не заправленная рубашка Томми скрывала револьвер. Пилот без умолку трещал о звездах, которые побывали у него на борту, Аль и Томми молча слушали.
— Ни пуха ни пера, — сказал он, когда пассажиры спускались на землю.
— Спасибо за полет, — поблагодарил Аль.
— Там, где я вырос, — вставил Томми, — говорят «in culo alia bale па».
Аль бросил на племянника укоризненный взгляд.
— Никогда не слышал, — пожал плечами пилот. — Что это значит?
Это означало «пошел ты киту в жопу», но Томми уловил недовольство дяди.
— То же самое, что «ни пуха ни пера». Приблизительно.
— На каком языке?
— Увидимся в шесть, — вмешался Аль, уводя Томми.
Мексиканец в пункте проката машин поинтересовался, из какой они съемочной группы. Нери не ответили. Мексиканец уверил, что не продает информацию желтой прессе.
— Хороший у тебя тут бизнес, — похвалил Аль Нери.
Меньше говори, и люди быстро тебя забудут. Будешь молчать как рыба — запомнят. Научи человека колоритному сленгу — неминуемо засветишься. У Томми были свои достоинства, но ум среди них не числился.
— Я видел вас в кино, — сказал мексиканец. — Об одном городишке, там шерифа играет известный актер, как же его имя… И главная героиня — блондинка с большими сиськами. На кончике языка крутится.
Аль протянул деньги.
— Вы обознались.
Томми сел за руль, повернул на дорогу в современный Тусон. Справа до горизонта громоздились брошенные самолеты, по большей части боевые, со Второй мировой. Томми включил радио. «Кто станет прыгать, — пел Бак Оуэнс, — если ты скажешь «лягушка»?»
— Выруби это телячье дерьмо, — велел Альберт.
Томми хихикнул и послушался.
— Что смешного?
— Ничего.
— Я задал тебе вопрос. Что смешного?
— Парень поет: «Кто станет прыгать, если ты скажешь «лягушка»?», и тут ты говоришь мне вырубить радио.
— И при чем здесь лягушка?
— Ни при чем.
— Если хочешь слушать радио, слушай. Только не такое дерьмо.
— Забудь. — Томми уставился в пыльную дорогу. — Тут больше ничего не ловится.
Племянник
— Тебе так нравится эта гадость? — спросил Аль.
— Я просто включил музыку для фона. — Томми рассеянно коснулся пистолета на бедре. Вероятно, бессознательно. Аль знал: так многие делают. Есть и полицейские, кто ощупывает ствол каждые тридцать секунд. Сам Аль не взял оружия. Его тяжелый стальной электрический фонарь лежал в маленьком чемоданчике.
Томми снова погладил пистолет. То был новый девятимиллиметровый «вальтер», красавчик, на взгляд Альберта. Здравомыслящий человек не станет убивать из такого оружия, чтобы потом его выкинуть. Аль воспользовался бы дешевым дробовиком, годным только для стрельбы с близкого расстояния, однако он изо всех сил старался не контролировать каждый шаг племянника. Не хотел походить на отца, который частенько колотил Альберта за то, что тот не придерживается его сумасбродных противоречивых правил. Со старшей сестрой Альберта, матерью Томми, отец был не менее жесток: говорил, она все делает неправильно, и вбивал свои слова кулаками. Так что черт с револьвером. Главное, не выйти по нему на владельца. Если все пойдет как надо — вообще стрелять не придется. В противном случае попрощается с пушкой. Впрочем, это всего лишь пистолет. Добросовестные немцы в компании «Вальтер» сделают еще.
Брошенные самолеты были разрисованы поблекшими грудастыми девицами в чулках, или купальниках, или в том и другом сразу.
— Ты точно знаешь, куда ехать? — спросил Аль.
— Расслабься.
— Давай свернем у аэропорта, сократим путь.
— Мы же из него едем.
— Мы едем со взлетной полосы. Аэропорт находится…
— Я в курсе, где аэропорт.
— Конечно. — Аль достал из кармана складную карту и проследил дорогу.
Как и каждое утро, Фаусто Джерачи вернулся домой, отвезя жену Кончиту на работу на консервный завод в другой части города, сел в старом рваном халате в плетеное кресло во внутреннем дворе и закурил «Честерфилд-кингс», глядя на бассейн.
— Почему он не купит ей машину? — спросил Аль. — Она не умеет водить?
Они с Томми припарковались на соседней улице, откуда виден двор.
— Умеет, но Фаусто предпочитает отвозить ее сам. Я же говорил, он помешан на вождении.
Каждое воскресенье Фаусто Джерачи отправлялся в безлюдное место и гонял на скорости больше ста миль в час. Аль собирался выяснить у него зачем.
— Жена-мексиканка. Почему она не бросит работу? Ведь замужем теперь. Этот пердун сидит на такой куче наших денег, не представляю, зачем ей трудиться.
— Наверное, нравится. Откуда мне знать? Она мексиканка. Непонятно, как они мыслят.
Аль достал бинокль.
— Что я тебе говорил? Типичный stronzo veccfiio, [24] дожидающийся смерти.
24
Старый засранец (итал.).