Месть крысы из нержавеющей стали
Шрифт:
— Как?
— Подумайте, Инскипп, подумайте. Возраст не мог иссушить ваш мозг так же сильно, как вашу дубленую кожу. Ключ мне дала Ангелина. Клизандцы должны или продолжать расширение или погибнуть. У них не хватит ресурсов на своей собственной планете для ведения такого рода постоянной экспансии. Потому что они, завоевывая планету, заставляют ее работать на себя, тем самым восстанавливая свои силы, а потом идут дальше за следующим куском пирога. Да вот только дальше они больше не пойдут. У них все еще будут их планеты и материалы, но что от них толку, если их нельзя отправить туда, где они нужны? Экспансию придется остановить, а по мере того, как кораблей будет становиться все меньше, им придется отходить все дальше и дальше, пока они снова не окажутся на своей родной планете. Тут-то и будет конец делу.
Любая планета может обеспечить себя сырьем и продовольствием в той мере, в какой это необходимо для выживания. Но империя не может выжить с перерезанными торговыми путями.
Я даю им год, не больше, после чего Клизанд будет еще одной отсталой планетой с массой парней в мундирах, но без работы.
Когда же все будет кончено, можно снова начать нормальную торговлю с ними. На все это потребуется от силы год. Что вы думаете?
— Я думаю, что ты снова преуспел, мой мальчик, как я заранее знал.
Он просиял, а я подмигнул Ангелине, и мы выпили за исполнение всего этого.
Мы стояли в шлюзе, готовые к высадке с корабля, когда подбежавший стюард вручил мне псиграмму. Ангелина бросила на нее испепеляющий взгляд.
— Порви ее, — сказала она, — если она от поганца Инскиппа, и он отменяет в ней единственный маленький отпуск, который мы наконец получили
— Успокойся, — ответил я, быстро просмотрев текст. — Нашему отдыху опасность еще не грозит. Это от Бейз…
— Если эта грудастая нахалка все еще преследует тебя, то у нее будут неприятности.
— Не волнуйся, любовь моя. Депеша чисто политического характера. Результаты первых выборов после отступления клизандцев. Мужскую партию вымели из правительства, и девушки вернулись к рулю. Бейз назначена военным министром, так что, я думаю, будущее вторжение пройдет не так легко, как предыдущее. И еще в псиграмме сообщается, что мы оба награждены орденом Голубых Гор первой степени — когда мы в следующий раз посетим Бураду, состоится большая церемония с прикалыванием орденов.
— Смотри, только не вздумай отправиться туда сам по себе, Скользкий Джим!
Я вздохнул, когда массивный внешний шлюз корабля открылся и вместе с наружным воздухом внутрь влетела бравурная музыка военного оркестра. Небо было ясное, и на нем не было ничего, кроме пуфиков белых облачков и вертолетов, тянувших транспарант, который гласил: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
— Очень мило, — сказал я.
— Уг-гу, — сказал Боливар. Или это Джеймс говорил? Их было трудно различать, а Ангелина отнеслась крайне несочувственно к моему предложению нарисовать «Д» на одном лобике и «Б» на другом. Лишь на время.
Она склонилась над их крошечными фигурками в роботоколяске, поправляя одеяла и совершая другие мелкие операции. Да только я-то знал, что она держит пистолет на поясе и нож в пеленках. У моей Ангелины материнские чувства как у любой тигрицы: она заботится о своих детенышах, но когти держит острыми, просто на всякий случай.
Жаль бедного похитителя, который попытался бы умыкнуть дигризовских детей.
— Это улучшение по сравнению с обычным грохочущим эскалатором, — сказал я, показывая на платформу снаружи.
Верфь для ремонта кораблей была надраена, украшена флагами и превращена в пассажирский лифт. Он не только выдерживал всех высаживающихся людей, но на нем оставалось еще и достаточно места для военного оркестра, который сейчас стучал и трубил, словом, хорошо развлекался. Мы сошли на платформу и роботоколяска скатилась следом за нами. Джеймс — или Боливар — попытался выброситься через край, но мягкое щупальце толкнуло его обратно на подушки.
— Выглядит не так уж плохо, — сказала Ангелина, окидывая взглядом космопорт и город, пока подъемник медленно опускался. — Не могу понять, на что ты жаловался.
— Давай скажем так: когда я был здесь в прошлый раз, прием был немного иным. А это разве не приятное зрелище?
Я показал на ряды заброшенных космических кораблей. По бокам их тянулись видимые даже отсюда полосы ржавчины.
— Очень мило, — не глядя ответила она, закутывая ребенка, о котором роботоколяска и так уже прекрасно позаботилась. Подобно всем новоявленным отцам, я больше чем малость ревновал к вниманию, расточаемому ей на ребятишек, и с нетерпением ожидал нового задания, когда я смогу оказаться немного ближе к центру фокуса ее приязни.
Я привыкал к брачным узам и, несмотря на свою врожденную ненависть к браку и строптивость, начинал наслаждаться ими.
— Разве это не опасно? — спросила Ангелина, когда мы достигли земли и двойной ряд солдат почетного караула вытянулся по стойке смирно со звучным грохотом и лязгом. Их было, должно быть, не меньше тысячи, и все они были вооружены гауссовками.
— Их оружие небоеспособно. Это было частью соглашения.
— Но можем ли мы им доверять?
— Абсолютно. Единственное, что они знают, это как выполнять приказы.
Мы шли к зданию между рядами сверкающих солдат с винтовками, взятыми на караул, выпрямившихся, как статуи.
— Я тебе покажу, — сказал я и повел ее к ближайшему солдату. Коляска повернула и последовала за нами.
Он был высоким, прямым, с большой челюстью, стальными глазами, словом, со всем, что следует иметь солдату.
— На пле-е-чо! Арш! — рявкнул я в своей лучшей плацпарадной манере. Он мгновенно подчинился, демонстрируя незаурядную выучку. Седые волосы говорили о том, что он, должно быть, долгое время занимается этой игрой. — Проверка оружия! Выполнять!