Месть Лаки
Шрифт:
Что касалось студии, то у руля «Пантеры»
Лаки поставила людей, которым полностью доверяла. Теперь студией руководил не один человек, а три, а это означало, что ни одно решение не будет принято до тех пор, пока эти трое не придут к единому мнению. Не то чтобы каждый из них был некомпетентен, просто Лаки была убеждена, что так будет лучше для дела. Кроме того, она оставалась владелицей контрольного пакета акций и могла вмешаться, наложив вето на то или иное решение или даже уволив нанятых ею директоров. К этому она была готова; ей вовсе не хотелось, чтобы «Пантера»– ее любимое детище – захирела
Продавать студию Лаки пока не собиралась, хотя такая мысль иногда закрадывалась ей в голову. В конце концов она решила, что если по прошествии года дела студии перестанут ее интересовать, тогда она серьезно подумает о том, чтобы расстаться со своей долей акций.
Дочь Стива и Мэри Лу Кариока в последние недели жила у Лаки. Лаки настояла на этом переезде, считая, что общество сверстников ей нужнее, чем утешения взрослых, у которых и самих глаза постоянно были на мокром месте. И действительно, общество маленькой Марии подействовало на Кариоку весьма благотворно. Впервые после смерти матери она начала улыбаться, и, глядя на девочек, которые стали настолько неразлучны, что даже спали в одной комнате. Лаки часто думала: «Слава богу, что они подружились».
Сама она очень хорошо помнила, как после гибели матери нуждалась в утешениях своего старшего брата Дарио, ставшего ее единственной опорой в мире, который вдруг оказался совсем не таким прочным и не таким безоблачно-прекрасным, как ей всегда казалось.
Что касалось Ленни, то физически он оправился довольно быстро. С чем он психологически никак не мог справиться, так это с потрясением от гибели Мэри Лу.
– Ты все равно не мог ничего сделать, – убеждала его Лаки, но Ленни только отрицательно качал головой.
– Я не должен был пытаться достать свой револьвер, – снова и снова повторял он. – Если бы я не сделал этого, Мэри Лу почти наверняка осталась бы в живых, а теперь… О боже. Лаки, ты просто не представляешь, какой это был кошмар!
А Лаки действительно не представляла – не представляла, что еще она может ему сказать.
Ленни был прав, по крайней мере, в одном: это и в самом деле был кошмар, и они оба оказались в самой его середине.
Между тем производство фильма, который Ленни снимал вместе с Мэри Лу, было приостановлено до тех пор, пока не будет найдена новая исполнительница заглавной роли и пока не будут пересняты все сцены с ее участием. Не исключено было даже, что «Орфей», с которым Ленни когда-то заключил контракт, и вовсе откажется от съемок, так как подобная работа могла значительно увеличить бюджет и сделать фильм малорентабельным. Впрочем, большого значения это уже не имело, так как Ленни наотрез отказался иметь с этой картиной что-либо общее. «Я не хочу заниматься этим фильмом с другой актрисой в главной роли, – заявил он Лаки. – Пусть найдут другого режиссера».
Но не это больше всего тревожило Лаки. Она заметила, что Ленни почти не выходит из дома.
Именно так он вел себя в первые месяцы после собственного похищения. Лишь изредка Ленни отправлялся на долгие прогулки вдоль океанского берега, но всегда один. Он не брал с собой даже детей, как они его ни упрашивали, и Лаки скоро стало ясно, что дела плохи, однако она все еще надеялась на целительные силы всемогущего
Ее решение оставить руководство студией они практически не обсуждали.
– Я хотела тебе сказать заранее, – попыталась однажды объясниться Лаки. – Но потом решила, что устрою тебе сюрприз.
– Что ж, сюрприз получился что надо, – только и ответил на это Ленни, из чего Лаки заключила, что он серьезно на нее обиделся.
Теперь они оба целыми днями были дома вместе, однако отношения между ними – впервые за все годы, что они прожили в браке – стали напряженными. Они даже не занимались любовью, и Лаки не знала, что можно сделать, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Ленни мучительно терзался чувством вины, это Лаки понимала, но изменить что-либо она была бессильна, и ей оставалось надеяться, что со временем все образуется само собой.
Стив тоже винил во всем себя.
– Я должен был сам заехать за Мэри и забрать ее со съемок, – твердил он день за днем. – Я и не думал, что может что-то случиться, – ведь она с Ленни, значит, она будет в безопасности, но…
Нет, Ленни тут ни при чем. Это все я, я…
И Стив, и Лаки ежедневно звонили детективу Джонсону, но никаких результатов расследования так и не было, и Лаки начинала терять терпение.
– Я не такой человек, чтобы сидеть сложа руки, – заявила она однажды детективу. – Должны же быть какие-то зацепки! Не растворились же эти подонки в воздухе.
Джонсон делал все, что было в его силах. Он несколько раз допрашивал Ленни, надеясь, что он припомнит что-нибудь важное, но как Ленни ни старался, он не мог припомнить ни одной цифры на номерном знаке джипа. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что номер был калифорнийский, на что Джонсон резонно заметил, что Калифорния большая.
– Что ж, – заключил в конце концов детектив. – В Калифорнии зарегистрировано около шести с половиной тысяч черных джипов. Придется проверить их все. К тому же джип мог быть не черным, а, скажем, темно-фиолетовым или темно-зеленым. Это существенно осложняет нашу задачу.
– Все это, конечно, очень интересно, – перебила его Лаки раздраженно. Результаты шестинедельной работы Джонсона явно ее не впечатлили. – Но как вы узнаете, на каком именно джипе были преступники?
– Будем опрашивать владельцев. – Детектив пожал плечами. – Не волнуйтесь, мисс, мы его найдем. Самое главное, что в те дни ни один джип, как ни странно, не числился в угоне.
– Не надо называть меня «мисс», – бросила Лаки.
– Прошу прощения, миссис Голден.
Ленни провел много часов, работая вместе с полицейскими художниками над созданием компьютерного фоторобота нападавших, и в конце концов ему удалось добиться «удовлетворительных», как он сам считал, результатов.
– Бог мой, они оба выглядят не старше, чем Бобби! – воскликнула Лаки, рассматривая компьютерные распечатки с портретами белой девушки и чернокожего юноши. – Страшно подумать, что многие подростки живут такой жизнью – шатаются по вечерам с пистолетами, с ножами, принимают наркотики! Должен же быть какой-то закон, запрещающий это!
– Закон есть, – мрачно ответил Ленни. – Только все дело в том, что убийцы обычно не обращаются в полицию за разрешением на ношение оружия.
Лаки внимательно посмотрела на него.