Месть лорда Равенскара
Шрифт:
— Сегодня вы необыкновенно элегантны, сэр, — раздался льстивый голос камердинера.
Сэр Харвей улыбнулся своему отражению.
— Пожалуй, закажу завтра еще один сюртук, — произнес он. — Швейцер отлично знает свое дело, я им доволен.
— И он тоже будет рад наверняка, — поддакнул слуга.
Сэр Харвей довольно хмыкнул. Сегодняшний вечер — только начало. А сколько таких ужинов впереди! И он уже будет полноправным членом модной светской компании.
А пока он принялся вспоминать веселые анекдоты, красивые, затейливые фразы, остроумные словечки, чтобы при случае блеснуть в разговоре.
Точно в двадцать пять минут восьмого кабриолет лорда Уиндовера подкатил к дому сэра Харвея. Тот с трудом удержался, чтобы сразу же не броситься вниз к двери, и заставил себя дождаться звонка. Уже сидя в карете, он сказал:
— Думаю, сегодняшний вечер будет прекрасным. Знаете, я ведь ни разу не видел дом Гарсонов. Мне казалось, что виконт живет в собственном доме.
— В общем-то все так и есть, виконт живет у себя, когда его отец, граф Гарсон, находится в Лондоне, — ответил лорд Уиндовер, — но в последнее время старик нечасто бывает в столице. Похоже, ему нездоровится.
— Понятно, в большом доме гораздо удобнее принимать гостей, — заметил сэр Харвей.
С этой минуты он решил, что дом на Керзон-стрит ему не подходит: слишком мал. Надо будет переехать куда-нибудь на Беркли-сквер или даже на Парк-Лейн. А почему бы и нет? Денег у него предостаточно!
У сэра Харвея даже пульс участился, когда он представил себе обед в своем новом доме в компании вновь приобретенных друзей, а может быть, и самого Красавчика Бруммеля.
До большого и внушительного особняка, принадлежащего отцу виконта, было совсем недалеко. Дом стоял несколько в стороне от Парк-Лейн и был окружен прекрасным тенистым садом.
Лорд Уиндовер направился к парадной двери, и сэр Харвей проследовал за ним, оглядываясь по сторонам и все примечая. Он уже обдумывал обстановку собственного будущего дома. У виконта было не меньше шести лакеев, не считая дворецкого, к тому же их ливреи выглядели гораздо более яркими и богатыми, чем у лакеев сэра Уич-болда.
«Н-да, мне придется много чего переделать», — подумал сэр Харвей.
Дворецкий зычно объявил об их прибытии:
— Лорд Уиндовер! Сэр Харвей Уичболд!
В комнате уже находилось четырнадцать-пятнадцать человек. Казалось, все они обернулись и посмотрели на только что прибывших. Некоторых из присутствующих сэр Харвей узнал. К примеру, лорда Чарльза Мэннерса и его брата лорда Роберта Мэннерса, сыновей герцога Рутленда. Потом он увидел Красавчика Бруммеля, и уже больше никто его не интересовал.
На лице этого модного светского льва застыло насмешливо-презрительное выражение, впрочем, оно было вполне обычным для него. Однако он внимательно слушал своего собеседника, судя по внешнему виду и выправке, старого вояку.
Лорд Уиндовер пересек комнату и подошел к хозяину дома. Виконт не стал обмениваться с ним рукопожатием, а просто сказал:
— Что ж, раз вы приехали, Уиндовер, мы можем начать.
Он поднял руку, призывая гостей к вниманию. В гостиной воцарилась тишина.
— Я собрал вас сегодня вечерам, — громко и отчетливо произнес виконт, — потому что у всех присутствующих в этом доме, за единственным исключением, есть нечто общее. Это, как вы прекрасно знаете, то, что все мы служили в полку легких драгун под командованием генерала сэра Александра Шелдона.
Среди слушателей пронесся легкий гул одобрения.
— Это был великий человек, настоящий мужчина, — продолжал виконт, — и хотя у нас частенько были причины бояться его, думаю, в глубине души мы всегда уважали его и восхищались им.
Все согласно зашумели.
— Именно поэтому, — снова возвысил голос виконт, — мне показалось, что все вы будете рады присутствовать сегодня в качестве свидетелей на свадьбе младшей дочери генерала, мисс Кэрил Шелдон, и сэра Харвея Уичболда!
Сэр Харвей буквально задохнулся от неожиданности. Он не мог сдвинуться с места, его словно парализовало. Взгляды всех присутствующих остановились на нем.
Сначала он подумал было, что ослышался, неточно понял то, что сказал виконт. По потом ему стало ясно: его ловко и чрезвычайно умно поймали на крючок, как мальчишку, как последнего дурака, и ничего — совсем ничего! — сделать уже нельзя!
Тут отворилась дверь и в комнату под руку с лордом Равенскаром вошла Кэрил. Па голове ее была прикреплена длинная, спадающая до самого пола, белая кружевная вуаль, которая не закрывала лица, но облаком окутывала платье. В руках невеста держала огромный букет белых цветов. В таком наряде ее фигура была практически не заметна. Глаза ее были опущены книзу, длинные ресницы полукружьями отчетливо темнели на фоне бледных щек, на золотистых волосах возлежал веночек из флердоранжа. Кэрил была прекрасна в этот вечер. Ее волнение мог заметить лишь очень внимательный наблюдатель, и то только по тому, что она слишком крепко держала лорда Равенскара под руку.
Они приблизились к виконту. Сэр Харвей уже стоял рядом с ним, так что все участники свадебной церемонии оказались на своих местах. Откуда-то из-за спины невесты и ее сопровождения показался священник в белом одеянии, медали у него на груди говорили о том, что это полковой капеллан.
Виконт молча отошел в сторону. Абсолютная тишина в комнате показалась сэру Харвею зловещей, таящей угрозу. Потом началась церемония бракосочетания, и ему уже ничего не оставалось, как только смириться с неизбежным. Сердце его бешено колотилось, перед глазами стоял красный туман. Казалось, лишь инстинкт самосохранения, а не гордость или какое-то иное чувство заставляет его произносить без запинки уверенным голосом требуемые слова.
Голос Кэрил звучал едва слышно и заметно дрожал.
Кольцо в нужный момент появилось буквально ниоткуда, словно из воздуха, и сэр Харвей должен был надеть его на палец Кэрил. Капеллан соединил их руки и произнес последние слова брачного обряда.
Лишь только голос священника замер, лорд Равенскар предложил руку Кэрил, и она снова крепко схватилась за него. Они вместе вышли через ту же дверь, в которую недавно вошли.
Когда они скрылись, сэр Харвей посмотрел вокруг и увидел, что приглашенные гости разделились на две группы, образовав узкий проход. Все было ясно без лишних слов. Высоко подняв голову и не глядя по сторонам, сэр Харвей Уичболд проследовал через этот строй, пересек комнату и вышел вон.
В холле дворецкий подал ему шляпу, лакей набросил на плечи плащ, и еще один стоял, готовый подсадить его в наемную карету. Это последнее оскорбление его добило. Теперь сэр Харвей понял, что не просто потерпел поражение: он был раздавлен, сокрушен, его грандиозные планы стать важной фигурой в высшем обществе рассыпались в прах, и им отныне никогда не суждено будет осуществиться.
В комнате, смежной с той, в которой проходила свадебная церемония, Кэрил опустилась на ступ и закрыла лицо руками. Ромара ласково обняла сестру за плечи.