Месть — лучшее лекарство
Шрифт:
— Ему сейчас без меня очень трудно. — Энни помолчала несколько секунд. — Но он сам виноват. Если бы он хоть чуть-чуть уважал меня, я уж не говорю о любви, ничего этого не случилось бы!
— Да, ему трудно, — согласился Дарел.
— Знаешь, все же я прожила с ним почти восемь лет. Не так-то просто вычеркнуть их из памяти. Было же что-то хорошее за это время!
— Наверное, было, — с трудом согласился Дарел.
Энни внимательно на него посмотрела и смутилась. Чтобы чем-то себя занять, она подошла к подоконнику
— Тебе неприятно говорить со мной о Шейне? — спросила она.
Дарел пожал плечами, но Энни не видели этого жеста. Он подошел ближе.
— Понимаешь, я не могу плохо говорить о нем, но… В общем, я считаю, что он недостоин тебя.
Энни повернулась к нему лицом, и вдруг оказалось, что они стоят очень близко. Сердце пропустило один удар. Неужели можно быть еще ближе?
— А кто же достоин? — спросила Энни с неожиданным для нее кокетством.
Дарел осторожно взял ее за плечи и удивился, какие же они маленькие и хрупкие.
— Никто не достоин. Но мне бы хотелось попробовать.
Он наклонился и прикоснулся губами к губам Энни.
Это было прикосновение крыльев бабочки, легкость перышка и нежность солнечного луча, это был свежий ветерок с гор и сладость родниковой воды.
Энни словно погрузилась в темную прохладную воду. Ее тело отзывалось на прикосновения Дарела, ее руки жили своей жизнью, ее губы дарили сладость и принимали с благодарностью ласку. Нежность в каждом вздохе, в каждом прикосновении, в каждом взгляде.
Они не думали о том, что должны и чего не должны. Бумаги упали на пол и рассыпались по теплому ворсистому ковру. Стеснительность, нормы и мораль были отброшены. Остались лишь мужчина и женщина, идеально подходящие друг другу, созданные самой природой для любви.
Много позже Энни лежала, спрятав лицо на груди Дарела, и думала о том, как бессмысленно провела она восемь лет и как сильно ей не хватало человеческого тепла и запаха настоящего мужчины.
Энни приподнялась на локте и посмотрела в глаза Дарела. Она увидела в них бесконечную нежность и заботу и улыбнулась.
— Мне так хорошо, — призналась Энни.
Дарел ничего не ответил, лишь прижал ее к себе и поцеловал в висок, где совсем недавно неистово билась голубая жилка. Ему хотелось навсегда остаться здесь, на полу, не думать о будущем и наслаждаться волшебным запахом ее волос, шелковистой мягкостью ее тела, серебряными колокольчиками ее голоса.
Энни еще плотнее прижалась к своему мужчине — в том, что к своему, она теперь не сомневалась. И, может быть, не зря прошли те восемь лет? Зато теперь она знает, что может быть и по-другому. Теперь она умеет ценить счастье и радость, которые дарит истинная любовь.
Дарел поднес к губам пальчики Энни и почувствовал, что они прохладные.
— А не стоит ли нам одеться? — с беспокойством спросил он. — Или хотя бы перебраться в кровать? Ты замерзла.
— Я еще никогда не чувствовала себя так прекрасно! — заверила его Энни.
— Придется греться подручными средствами. Знаешь, как эскимосы греются в самые лютые морозы? — с самым серьезным лицом спросил Дарел.
— Нет.
— А вот так!
Он кончиками пальцев прикоснулся к животу Энни.
— Щекотно! — пожаловалась она прерывающимся голосом, но Дарел был неумолим.
Он уже покрывал поцелуями лицо Энни, медленно опускаясь к шее, ямочке между ключиц, маленькой упругой груди и бутонам окаменевших от желания сосков.
Еще никогда телефонный звонок не был так некстати!
Дарел и Энни посмотрели друг на друга и застонали.
— Готов поспорить, это Кортни! — сказал Дарел.
— Значит, она не успокоится, пока не услышит меня или тебя. — Энни тяжело вздохнула. — Или, чего доброго, явится сюда. А я сегодня не собираюсь открывать дверь.
— Даже чтобы выпустить меня?
— Особенно чтобы выпустить тебя.
Энни улыбнулась, поцеловала Дарела и поспешила к телефону. Дарел невольно залюбовался грацией и изяществом молодого тела. Энни так естественно и просто относилась к своей наготе, вела себя так женственно, что Дарел понял: он пропал окончательно. Никогда эта женщина не покинет его мысли. Ее образ навсегда останется в его душе.
Мы будем вместе, чего бы нам это ни стоило! — решил Дарел.
— В чем дело, Кортни? — спросила Энни.
— Тебя уже можно поздравить?
Энни не сразу поняла, о чем говорит подруга. Ну не могла же Кортни узнать о том, что у них с Дарелом произошло! Даже с ее проницательностью.
— С чем? — уточнила на всякий случай Энни.
— Со свободой, разумеется!
Энни посмотрела на Дарела, собиравшего вещи и документы, и улыбнулась. Недолго же она успела побыть свободной!
— Шейн подписал бумаги.
— Идем отмечать?! — Кортни просто кипела энергией.
— Понимаешь, тут такое дело… — замялась Энни.
— Уже есть кто-то интереснее боевой подруги? — чуть обиженно спросила Кортни.
— Я очень благодарна тебе за то, что ты вытащила меня из болота по имени Шейн, мы с тобой обязательно отметим это переломное событие, но завтра. А сегодня я должна… я должна Дарелу ужин. В благодарность.
— Ах вот оно что… — протянула Кортни.
Энни была рада, что подруга не видит сейчас ее лицо. Еще никогда ее щеки не становились такими пунцовыми.