Месть Маргариты

Ринка Кейт

– Так, это как?

– Как будто ему не терпеться тобой обладать, - наклонившись ко мне, прошептала она.
– Он всегда сдержан и никогда никому не показывает своих чувств. А сейчас... все знают, что он к тебе неравнодушен, причем так сильно, что не смог себя сдержать. И я не знаю, насколько это хорошо, и насколько плохо. Его жена уже всем показала, как она ревнует.

Я даже не знала, что и думать. Слова Валери меня не удивили, скорее, испугали - что же будет со мной дальше и что меня еще ждет?

Объяснение

Нашу беседу с Валери нарушила Агата. Она подошла, взвинченная и напуганная, и сказала мне следовать за ней. По дороге я пыталась завести разговор, но она все время отворачивалась, показывая, что не желает даже смотреть в мою сторону. Мы быстро поднялись на второй этаж, где она открыла дверь в одну из комнат и пригласила меня внутрь.

В комнате, похожей на кабинет с множеством книжных полок, за письменным столом сидел Серафим, а напротив него - Юлиан. Он поднялся и подошел ко мне, только вот повел себя очень скромно и сдержанно. Он даже спрятал руки за спину, и как мне показалось, чтобы только не прикоснуться ко мне.

"В чем дело?" - взволнованно спросила я его.

"Марго, позже"

– Я подожду тебя внизу, - уже вслух произнес Юлиан и вышел из комнаты.

Сердце колыхнулось, и мне захотелось броситься за ним, и я даже развернулась к двери, но голос Серафима будто приковал к месту:

– Марго, присядь. Нам нужно поговорить.

Я повернулась к нему и встретила тот же отрешенный и холодный взгляд.

– Присядь, - повторил он, показывая на место, где только что сидел Юлиан.

Я пошла к креслу, только садиться не стала, а прошла мимо него и остановилась перед окном, спиной к Серафиму. Я была уверенна, что странное поведение Юлиана вызвано не его собственным решением. Меня мучили куча вопросов, и было сложно определиться, с какого начать, поэтому я просто ждала, пока что-то скажет Серафим. А он молчал, и только за спиной я услышала, как Серафим поднялся и чем-то зашуршал.

– Марго, посмотри, пожалуйста, сюда.

Я повернулась на голос. Серафим стоял возле стола и держал в руках портрет девушки... и какого же было мое удивление увидеть в этой девушке себя...

Первое, о чем я подумала, так это - зачем ему мой портрет?

– Это портрет моей жены, - безмятежно сказал он, заставляя меня открыть рот от удивления.
– Вы похожи, как сестры.

Я подошла ближе, разглядывая девушку, так похожую на меня - те же черные волнистые волосы, голубые глаза, почти как у меня, только немного раскосые; форма лица чуть шире, нос немногим отличался от моего, а губы чуть уже, тронутые легкой улыбкой. Она была из прошлого, из совершенно далекого времени, но, тем не менее, сходство со мной было очевидным.

– И кто нарисовал этот портрет?

– Это мое творение. Раньше я часто рисовал ее портрет... чтобы не забывать.
– Он опустил картину на пол, прислонив к ножке стола.

Странно, почему мне никто не сказал раньше, что я похожа на его жену?

Серафим подошел к своему креслу, но садиться не стал. А только положил руку на его спинку и посмотрел на улицу сквозь широкое окно:

– Последний портрет я нарисовал двести лет назад, и он оказался неудачным, как и несколько предыдущих. Уже и не помню, сколько их было,

но почти все я сжег, оставив лишь самые лучшие. И обычно, я никому их не показываю.
– Он замолчал, и мне показалась, что это всего лишь пауза, поэтому перебивать не стала.
– В ней текла смешанная кровь, в том числе татарская и русская, и в те времена нам приходилось нелегко. С такой внешность ее все считали ведьмой. Нас отовсюду гнали, но нам все было нипочем, мы любили друг друга, мы были счастливы и вместе преодолевали все трудности... И продолжаем это делать до сих пор.

Юлиан рассказывал мне, что одна вампирша обратила Серафима и убила его жену из ревности, а он, будучи властен над душами, привязал ее к себе. И теперь она, туманным призраком, вечно существует рядом с ним... От одной мысли об этом по мне начинали носиться мурашки.

Когда же пауза затянулась, я решила ее заполнить:

– А я тебе напоминаю о ней, верно? Вот почему ты так странно себя ведешь.

Серафим обратил на меня свои пустые глаза:

– Ты даже представить не можешь, что именно я испытал, когда впервые тебя увидел. Судьба часто над нами смеется. Я любил ее так сильно, как некому не дано любить. Я не дал ей уйти от меня и пронес свои чувства через столетия. Она со мной и я привык к тому, что есть. Но ты...
– Он сжал кулаки.
– Ты напомнила мне о плоти, о том, чего я был лишен все эти долгие годы и даже не вспоминал об этом.
– Его глаза постепенно темнели, а лицо погрубело.
– Я увидел в тебе ее, и мне захотелось почувствовать, как это было, когда я обнимал и целовал...

На секунду он отвернулся от меня и быстро стер все свои чувства с лица, но глаза по-прежнему оставались темными озерами боли.

– Если для тебя такое мучение видеть меня, то зачем же согласился принять в свою Семью? Ты мог бы и отказаться.

– Я не мог поступить иначе.

– Почему же?

– Я обещал помочь Юлиану, а обещания свои стараюсь выполнять всегда.

Не такой ответ я ожидала услышать. Ну ладно, если он предпочел ответить так, то пока поверю в это.

– Но я - не она, и ты приносишь боль не только себе, но и ей. Она это уже явственно дала всем понять.

Он снова посмотрел на меня своим тяжелым взглядом:

– Ты предпочла бы принадлежать совершенно чужой Семье? С совершенно чужими тебе вампирами и вдали от всех, кто тебе дорог?

И тут я замялась, полностью соглашаясь с его ходом мыслей. Если был выбор между Серафимом и "неизвестно кем", то уж лучше пусть будет Серафим. Хотя того же выбора у меня уже и не осталось. Уже все было решено. И на его вопросы у меня был только один ответ:

– Нет.

– Тогда все останется так, как есть. Тебе нужны были объяснения, почему я так веду себя с тобой, и ты их получила. Надеюсь, мы не вернемся к этой теме. Отныне ты - моя дочь, и тебя не должны волновать мои чувства, потому что лично тебя они больше не коснутся.

Искренне хотелось в это верить.

– А как быть с моими чувствами?

Он сразу меня понял:

– Ты вольна встречаться с Юлианом, я не собираюсь вам мешать, только прошу об одном - не попадайтесь мне на глаза, вместе. Это моя единственная просьба и я надеюсь, ты понимаешь, о чем я говорю?