Месть Нофрет. Смерть приходит в конце
Шрифт:
Медленно повернувшись, она пошла к себе в комнату. На столике среди баночек с мазями и притираниями лежала маленькая шкатулка для драгоценностей, принадлежавшая Нофрет. Ренисенб взяла ее и стала рассматривать, держа перед собой на ладони. Нофрет прикасалась к ней, брала в руки – это была ее личная вещь…
И снова Ренисенб захлестнула волна жалости и сострадания. Нофрет была несчастна. Сжимая в руках эту маленькую шкатулку, она, должно быть, сознательно превращала страдания в злобу и ненависть… и даже теперь эта ненависть не угасла… Нофрет жаждет мести… О нет… этого не может быть!
Почти автоматически Ренисенб освободила застежки и сдвинула крышку шкатулки. Там лежали
С бьющимся сердцем Ренисенб достала из шкатулки ожерелье из золотых бусинок с золотыми львами спереди…
Глава 14
Первый месяц лета, 30-й день
Ренисенб стало страшно.
Она инстинктивно вернула ожерелье в шкатулку, задвинула крышку и снова обмотала шнурок вокруг застежек. Первым ее побуждением было скрыть находку. Она даже опасливо оглянулась, желая убедиться, что ее никто не видит.
Ночь прошла без сна. Ренисенб беспокойно ворочалась с боку на бок – никак не могла найти удобную позу для головы на деревянном подголовнике кровати.
Под утро она решила, что нужно кому-то рассказать о своей находке. Нести одной груз неприятного открытия у нее не было сил. Ночью она дважды испуганно вскакивала – ей чудилась грозная фигура Нофрет, стоящая у ее постели. Но в комнате никого не было.
Ренисенб взяла из шкатулки ожерелье со львами и спрятала в складках льняного платья. Едва она успела это сделать, как в комнату вбежала Хенет. Глаза ее возбужденно блестели – ей не терпелось поделиться последними новостями.
– Ты только подумай, Ренисенб, разве это не ужасно? Тот мальчик… пастушок, ты знаешь… его нашли сегодня утром крепко спящим у закромов… его трясли, ему кричали в ухо… и теперь, похоже, он уже никогда не проснется. Как будто выпил макового сока… а может, и вправду выпил… но если так, то кто ему дал? Из наших никто – я бы знала. И сам он выпить не мог. Мы должны были еще вчера догадаться… – Пальцы Хенет стиснули один из многочисленных амулетов, которые она носила. – Да защитит нас Амон от злых духов мертвых! Мальчик рассказал о том, что видел. Сказал, что видел Ее. И Она вернулась и дала ему маковый сок, чтобы его глаза навсегда закрылись. О, она очень могущественна, эта Нофрет. Ты знаешь, она бывала в других землях, за пределами Египта. Готова поклясться, что там она выучилась заморской магии. Всем живущим в этом доме грозит опасность – всем! Твой отец должен принести в жертву Амону несколько быков… целое стадо, если нужно… теперь не время экономить. Мы должны защитить себя. Мы должны воззвать к твоей матери… как и собирался Имхотеп. Жрец Мерсу тоже так считает. Послание в Загробный мир. Хори его теперь составляет. Твой отец хотел воззвать к Нофрет, повиниться перед ней. Что-то вроде этого: «Превосходнейшая Нофрет, какое зло я сотворил тебе…» – и так далее. Но жрец Мерсу сказал, что нужны средства посильнее этого. Твоя мать, Ашайет, была из влиятельной семьи. Брат ее матери был номархом, а ее брат – главным виночерпием наместника Фив. Узнав обо всем, она позаботится, чтобы простой наложнице не позволили убивать ее детей! Да, мы добьемся справедливости. Как я уже сказала, Хори теперь сочиняет прошение к ней.
Ренисенб собиралась разыскать Хори и рассказать о находке ожерелья со львами. Но если Хори занят с жрецами в храме Исиды, то нечего даже думать, что удастся поговорить с ним наедине.
Может, пойти к отцу? Ренисенб недовольно покачала головой. Детская вера во всемогущество отца давно угасла. Теперь она понимала,
А вот этого, все отчетливее понимала Ренисенб, следовало избежать любой ценой. Первым делом Имхотеп растрезвонит об ожерелье на всю округу, а инстинкт подсказывал Ренисенб, что ее находку следует держать в тайне, хотя и не понимала причину.
Нет, ей нужен совет Хори. Он знает, что нужно делать – как всегда. Он возьмет у нее ожерелье, а вместе с ним – ее тревогу и растерянность. Посмотрит на нее своими добрыми, серьезными глазами, и она сразу же поверит, что все будет хорошо…
Ренисенб подумала было, не признаться ли Кайт. Нет, Кайт не подходит – она не умеет слушать. Разве что увести ее от детей… Нет, это не поможет. Кайт женщина милая, но глупая.
Есть еще Камени, подумала Ренисенб, и бабушка…
Камени?.. Мысль о нем была ей приятна. Она отчетливо представила его лицо… как меняется выражение на нем… сначала веселое недоверие, потом интерес… а потом тревога за нее. Или не за нее?
Откуда это коварно подкрадывающееся подозрение, что Нофрет и Камени знали друг друга гораздо лучше, чем казалось на первый взгляд? Потому что Камени помог Нофрет в ее попытках рассорить Имхотепа с семьей? Он клялся, что против своей воли. Но правда ли это? Слова ничего не значат. Все сказанное Камени выглядело естественным и правдивым. Смех у него был таким веселым, что хотелось смеяться вместе с ним. А походка такой грациозной… поворот головы, гладкие бронзовые плечи… а когда его глаза смотрели на тебя… смотрели на тебя… Мысли Ренисенб окончательно запутались. Глаза у Камени были не такими, как у Хори, излучавшими доброту и уверенность. Они требовали, бросали вызов.
От этих мыслей кровь прилила к щекам Ренисенб, глаза заблестели. И все же не стоит говорить Камени о том, что она нашла ожерелье Нофрет. Нет, нужно пойти к Исе. Вчера бабушка удивила ее. У старухи сохранился острый, практичный ум, и соображает она лучше остальных членов семьи.
«Иса стара, – подумала Ренисенб. – Но она поймет, что делать».
При упоминании об ожерелье Иса торопливо оглянулась и прижала палец к губам. Порывшись в складках платья, Ренисенб извлекла ожерелье и вложила в ладонь бабушки. Иса поднесла его к своим тусклым глазам, спрятала где-то среди одежд и тихим властным голосом сказала:
– Теперь молчи. В этом доме тысячи ушей. Я почти всю ночь не спала, все думала. Нам нужно многое сделать.
– Отец с Хори отправились в храм Исиды, чтобы посоветоваться с жрецом Мерсу и составить прошение моей матери, чтобы она нам помогла.
– Знаю. Ладно, пусть твой отец занимается душами мертвых. А я размышляла о том, что происходит в нашем мире. Когда вернется Хори, приведи его ко мне. Нужно кое-что обсудить – ему можно доверять.
– Хори скажет, что нам делать, – радостно сказала Ренисенб.
Иса с удивлением посмотрела на нее:
– Ты часто приходишь к нему в гробницу, да? О чем вы с Хори говорите?
Ренисенб покачала головой:
– Ну… о Реке… и Египте… о том, как меняется свет, о цвете песка и скал внизу… Но часто мы вообще не разговаривали. Я просто сидела – там так мирно и спокойно, без громких сердитых голосов, без детского плача, без суеты. Я думала о своем, и Хори не мешал моим мыслям. А иногда я поднимала голову и видела, что он смотрит на меня, и мы оба улыбались… Там я могла быть счастлива.