Месть Орла
Шрифт:
– Я бы сказал в любое время, и, по крайней мере, я, химеры их забери, на это надеюсь... - Пока Альбинус говорил, полдюжины мужчин, стоявших на страже у городских ворот, были отозваны тяжело дышащим бегуном, и сенатор мудро кивнул головой: указывая на дворнягу, опорожняющую свои кишки в тени ворот.
– Ах, кажется, огонь разгорается сильнее, чем предполагалось вначале. Полагаю, соседнее здание тоже загорелось, и я готов поспорить на золотой ауреус против куска дерьма, который так деловито выдавливает из себя собака, что это горит еще одна моя собственность. Когда боги решают наказать человека, они, конечно же, делают это тщательно продуманно, не так ли?
Крикнув стоящим в очереди людям, чтобы они оставались на месте, стражники побежали к огню, оставив ожидающую своей очереди толпу в изумлении смотреть друг на друга.
– Единственная болезненная проблема городской стражи, это совмещать обязанности охраны порядка и пожарных. Когда случается пожар, кто должен следить за городом или, в данном случае, за городскими воротами? Тогда пойдемте быстрее, не будем заставлять нашего господина ждать. Он необычайно вспыльчив, когда не получает должного уважения!
Сенатор провел их через неохраняемые ворота вслед за остальными стоявшими в очереди людьми, которые так же быстро воспользовались отсутствием стражи.
– Идите сюда, и давайте свернем здесь направо, а затем пойдем вниз по Виминальскому холму, пока у нас не останется другого выбора, кроме как нырнуть в трущобы. Скоро ты начнешь зарабатывать свои барыши, а Котта?
Улицы Рима были еще теплыми спустя три часа после того, как солнце скрылось за горизонтом, и Марк чувствовал жар, впитавшийся в камни, сквозь кожаные подошвы сандалий, которыми их снабдил Альбинус. Как и остальная одежда, которую ему дали, обувь была самого высокого качества, сделанная из мягкой, шкуры, которая облегала его ноги, как вторая кожа. Все трое офицеров были одеты в тяжелые шерстяные тоги, края одежды обоих тунгров были украшены тонкой пурпурной полосой, характерной для всадников, а льняная туника из тонкой ткани под тяжелой одеждой Марка быстро намокла от его пота. Скавр потихоньку посмеялся над своим центурионом, когда молодой человек неуклюже надевал тогу, с ее сложным прилаживанием складок после столь долгого перерыва с тех пор, как он в последний раз облачался в такую одежду, с сочувственной гримасой указывая на тонкую полоску всадника.
– Не такая, к какой тебя приучали, а центурион, ведь тогда тебя готовили к ношению широкой полоски?
Марк, пожав плечами, взглянул на полоску, которая на белой ткани одежды символизировала его предполагаемую принадлежности к классу всадников.
– Имперский закон гласит, что я стану самозванцем, если надену тогу с полоской любой ширины, учитывая предполагаемые преступления моего отца. И кроме того, трибун, я пожертвую своей жизнью из-за полосой любой ширины ради шанса вызволить свою семью из-под постоянной угрозы смерти.
Люди Альбинуса образовали защитный кордон вокруг отряда, пока они продвигались по Большой дороге, которая шла прямо по склону Виминальского холма, и пока сенатор вел их по тесным, грязным улицам Субуры, его люди подошли ближе, поднимая тяжелые дубинки и многозначительно поглядывая на всех, кто интересовался колонной тащившей сундуки. Первый этаж каждого многоквартирного дома был занят тавернами, от просто захудалых до откровенно распущенных, со шлюхами и их сутенерами разгуливавшими здесь же, в поиске платежеспособных клиентов. По команде Котты полдюжины человек отделились от группы, которая продвигалась через пресловутый район, и пошла впереди нее, проверяя улицы по обе стороны от своего маршрута с дисциплинированной компетентностью, которая намекала на то, что они раньше работали вместе. Увидев взгляд, брошенный молодым центурионом на своих людей, Альбинус замедлил шаг и пошел рядом с ним.
– Они все бывшие солдаты, центурион, легионеры одного из Паннонских легионов. Их нанимают всех вместе одним отрядом, и их главное преимущество в том, что они еще ни разу не подводили клиентов. В настоящее время я нанял их практически на полный рабочий день. Он казал рукой на мужчину, идущего рядом с ним.
– Котта был тем самым человеком, которому пришла в голову блестящая идея создать с ними совместное предприятия по охране.
Марк склонил голову, принимая объяснение Альбинуса, встретившись глазами с человеком, на которого указал сенатор, и обнаружил, что они хладнокровно насторожены, когда вожак телохранителей пробежался глазами по солдатам, потеющим под тяжестью сундуков.
– Должно быть, у них очень высокие рекомендации, если вы доверились им сопровождать нас через самый бедный и опасный район города с таким ценным грузом.
Альбинус с забавной ухмылкой кивнул на высказывание Марка.
– Я не думаю, что есть какая-то опасность в том, что они нас предадут. Я служил легатом Первой Италики вместе со старшим центурионом Коттой, и когда два года назад ему наскучил выход на пенсию, он решил собрать вместе нескольких своих ветеранов, уходящих в отставку для создания этого милого небольшого предприятия, и пришел ко мне попросить немного денег, которые ему были нужны для этого.., ну, я, конечно, согласился. Он наклонился ближе к уху молодого центуриона.
– Человеку моего положения в такие тревожные дни необходимо обеспечить некоторую защиту на улицах Рима.
Скавр нахмурился, подслушав их дискуссию.
– А вам от этого какая польза, сенатор?
Вельможа фыркнул от смеха.
– Ты действительно слишком долго отсутствовал в Риме, Гай. Под «человеком в моем положения» я имею в виду человека, которого могут восприняты как представляющего опасность для императора, и вокруг личности которого может, так сказать, объединиться оппозиция правлению Коммода? В конце концов, я в некотором роде герой войны, и на моем счету недавняя сокрушительная победа над сарматами в Дакии, не говоря уже о моем превосходном командовании вспомогательным кавалерийским крылом и двумя легионами в германских войнах при последнем императоре. Я происхожу из древней и знатной семьи и, как все хорошо знают, более чем достаточно богат, что что люди, управляющие имперскими финансами, видят своими широко и открытыми глазами-бусинками любую возможности подвергнуть сомнению мою лояльность, или предложение казнить меня и конфисковать мое имущество и состояние.
– Он покачал головой трибуну с мрачной улыбкой.
– Возможность, которую я им, конечно, никогда не предоставлю, учитывая, что я никогда не делаю никаких заявлений, ни публичных, ни частных, которые каким-либо образом критиковали бы Коммода. На самом деле, как раз наоборот, но всегда остается риск политически мотивированного убийства. И эти люди — моя защита от такой попытки лишить меня жизни… Вот это да, кто это еще идет по дороге? Кто это такой смелый вошел в эту помойную яму, и никто ему не препятствует.
Они проследили за его взглядом и обнаружили одинокого мужчину, идущего к ним навстречу , кивнувшего, проходя мимо, первому из людей Котты. К удивлению Марка, их реакция была нелепой: солдаты подталкивали друг друга и с ухмылками указывали на спину одинокого пешехода, и он с любопытством посмотрел на проходящую мимо мощную фигуру, получая в ответ мгновенный прямой взгляд. Лицо высокого и мускулистого человека было отмечено парой шрамов, которые образовывали кривобокий крест на правой скуле, его волосы были подстрижены близко к черепу.
– Химеры меня забери, это же Велокс!
Альбинус остановился и с изумлением смотрел на удаляющуюся фигуру.
– Волокс?
Альбинус утвердительно качнул головой.
– Господа, мимо нас прошло истинное величие. Это прошла половина гладиаторской пары, подобной которой этот город не видел на моем веку. Велокс — младший из пары близнецов, которые безраздельно правят на Арене уже больше года. Он и его брат Мортиферум родом из земель к северу от города, которым когда-то принадлежали этруски, и они, без сомнения, самые быстрые люди, которых я когда-либо встречал, великолепно владеющие мечами, любой из них может сразиться с любыми другими тремя гладиаторами Рима. Когда они дерутся, что в наши дни происходит нечасто, учитывая, их статус, они обычно выходят на песок Арены парой, сражаясь против полдюжины противников одновременно. А поскольку они ни разу не проиграли ни одной битвы, ни вместе, ни в одиночку, плебс их почитает. Это и объясняет, почему он не боится ходить здесь ночью - в Субуре нет человека, который осмелился бы прикоснуться к нему из страха, что его забьют до смерти его же друзья.