Месть от кутюр
Шрифт:
Толпа пребывала в разных стадиях опьянения и обнаженности. Одни обнимались без разбору, другие пели и плясали на тротуарах, прыгали с балконов на развернутый шланг пожарного гидранта или предпочитали просто болтать в тихом уголке. Некоторые женщины занимались рукоделием, которое принесли с собой, или даже кормили грудью младенцев.
Реджинальд – с мясницким ножом, заткнутым за шляпу, – играл на скрипке, а Фейтфул О’Брайен стояла у микрофона и перебрасывалась шутками с девицами Максуини; все трое не пожалели румян и помады, а волосы украсили голубыми розами. Сидели они так, что из-под задравшихся подолов виднелись резинки чулок и кружева нижних юбок. Максуини курили сигареты и хихикали. Сержант Фаррат, в цилиндре, фраке и ботинках с
Тедди сделал глоток – пищевод обожгло огнем – и потянулся за следующей порцией. Септимус Кресант, который раздавал брошюры «Общества плоской Земли» [7] , столкнулся с Уильямом Бомонтом. Скрестив руки на груди, Уильям с затравленным видом стоял возле Гертруды, а та взирала на него сияющими глазами. Рядом с Уильямом сидели его мать и сестра. Элсбет, как всегда, была недовольна, Мона рвалась танцевать, но робела. Уильям взял у Септимуса листовку, увильнул от Гертруды и пошел вместе с Септимусом в бар. Там Септимус снял с головы каску и швырнул ее на линолеум, расписанный под зеленый мрамор. Макушка у него была такая плоская, что на нее можно было поставить тазик варенья.
7
«Общество плоской Земли» – организация, основанная в XIX веке в Англии и позднее возрожденная в США и других странах, пропагандирующая идею, согласно которой Земля имеет форму плоского диска.
– Крепкая, – заявил он и в подтверждение своих слов наступил на каску ногой.
– Зачем вы ее носите? – полюбопытствовал Уильям.
– В младенчестве со мной произошел несчастный случай, с тех пор я плохо переношу высоту. Я и сюда-то переехал, потому что тут земля ровная и до обрыва далеко. Здешняя местность чуть выше уровня моря, поэтому нас не зальет, когда наступит конец света, вода потечет не к нам, а от нас, к обрыву. Ну, и конечно, есть холм.
– Конец света?
Мимо просвистел дротик. Он воткнулся прямо между глаз Роберта Мензиса.
– Тост! – провозгласил сержант Фаррат. – За сегодняшних обладателей второго места, за вторую после нас команду, владеющую футбольным искусством. За Уинерп!
Все молча выпили.
– А теперь с гордостью поднимем бокалы за наших храбрых и непобедимых игроков. За чемпионов! За великую футбольную команду Дангатара!
Тост был поддержан громкими одобрительными возгласами, свистом и аплодисментами. Футболистов подняли на руки и торжественно пронесли по бару под бесконечное повторение гимна клуба.
Когда незадолго до рассвета Бьюла Харриден проходила мимо отеля, вечеринка еще продолжалась. Тут и там можно было видеть осоловелых гуляк. Кусты мелко подрагивали – видимо, там развлекались парочки. Те, кто еще был в состоянии идти, под руки вели домой своих менее выносливых приятелей. Скотти Пуллит сидя спал у барной стойки, рядышком вытянулась Перл, она тоже спала. Фред сидел возле них и потягивал горячее солодовое молоко.
8
Рут Димм оперлась на колесный отбойник почтового фургончика и, щурясь в лучах утреннего солнца, устремила взгляд на железнодорожные пути. Хэмиш О’Брайен ходил по платформе с большой лейкой, из которой капала вода, и поливал яркие петунии, пучками махрившиеся по углам террасы. Издалека послышался протяжный гудок. Хэмиш остановился, сверил время по карманным часам и повернул голову в ту сторону, откуда доносилось мягкое, нарастающее «чух-чух-чух». Поезд компании «Томсон и Ко ЮАЖД», прибытие которого ожидалось в девять часов десять минут, пыхтя и громыхая, летел в Дангатар на максимальной скорости – тридцать две мили в час.
Поезд подошел к станции, длинные шатуны на колесах замедлили ход, повалили серо-белые клубы пара, стравленного с поршней, гигантский черный агрегат, проскрежетав, замер, потом еще раз дрогнул и устало выдохнул. Сигнальщик махнул флажком, Хэмиш дунул в свисток, и кондуктор сбросил к ногам Рут большие холщовые мешки с почтой. После этого он выволок из вагона темно-каштанового щенка овчарки, упирающегося от страха, подвел к Рут и передал ей поводок. На ошейнике висел ярлычок с надписью «Пожалуйста, напоите меня».
– Это для Бобби Пикетта? – спросил Хэмиш.
Рут потрепала щенка за бархатные уши.
– Да, от Нэнси.
– Надеюсь, овец эта псина боится меньше, чем паровозов, – ухмыльнулся кондуктор.
Он выгрузил из ручной тележки и поставил у фургончика чайную коробку. Хэмиш и Рут с любопытством посмотрели на нее. Сверху большими красными буквами было написано, что посылка адресована мисс Тилли Даннедж, Дангатар, Австралия.
Поезд тронулся. Хэмиш и Рут провожали его взглядом, пока тот не превратился в серое облачко дыма на горизонте. Хэмиш О’Брайен повернул мясистое лицо к Рут. В розовых складках кожи под голубыми глазами стояли слезы. Сунув в зубы трубку, он произнес:
– Теперь повсюду ставят дизельные двигатели…
– Знаю, Хэмиш, знаю… – Рут ласково похлопала его по плечу. – Технический прогресс.
– К черту прогресс! В дизелях и электричестве совершенно нет поэзии. Кому нужна скорость?
– Может быть, фермерам, пассажирам?
– Да чтоб им провалиться, этим пассажирам! Дело вообще не в них!
Ввиду предстоящего футбольного бала и Весеннего конно-спортивного праздника на почту пришло множество бандеролей и посылок: женщины заказывали каталоги модных магазинов, новые платья, ткани и шляпки. Внимание Рут, однако, занимала чайная коробка с адресом, выведенным красными буквами. Ее содержимое было разбросано у почтмейстерши под ногами. Маленькие свертки, обтянутые ситцем, перевязанные и заклеенные, жестянки, запечатанные воском, сложенные отрезы материи – ничего подобного Рут прежде не видела. Рецепты и картинки заграничных блюд, фото стройных, элегантных дам и худых мужчин – манекенщиц и манекенщиков, улыбающихся на фоне знаменитых достопримечательностей Европы. Открытки из Парижа на французском языке, вскрытые письма с почтовыми штемпелями Марокко и Бразилии, адресованные каким-то людям, но переправленные для прочтения Тилли. Рут обнаружила баночку, в которой находились необычные по форме пуговицы и сходные по стилю застежки, старомодные пряжки, а помимо этого – десятки метров изящных кружев в перевязанном свертке из Брюсселя и американские книжки: одна называлась «Городок и город» [8] , другую написал какой-то Хемингуэй. Рут прочла пару страниц этого Хемингуэя, но поскольку про любовь он не писал, отшвырнула книгу в сторону и занялась маленькой жестяной коробочкой, крышка которой была закреплена при помощи клейкой ленты. Открыв коробочку, Рут сунула в нее кончик длинного носа. Внутри оказалась непонятная засушенная трава серо-зеленого цвета с загадочным сладким ароматом. Рут закрыла коробочку. Открутила завинчивающуюся крышку на банке, в которой находилось нечто похожее на влажный, коричнево-черный клей. Рут поскребла ногтем поверхность вещества, лизнула. На вкус – так же, как и на запах: запаренное сено. Среди прочего была еще баночка мелкого сероватого порошка с горьким ароматом и старая жестянка из-под растворимого какао, содержавшая что-то вроде засохшей грязи. На зеленом ярлыке кто-то подписал: «Разводить теплой водой».
8
«Городок и город» (1950) – роман американского писателя Джека Керуака, важнейшего представителя литературы «бит-поколения».