Месть от кутюр
Шрифт:
Бьюла выскочила из машины. Сержант Фаррат предложил гомонящей ребятне леденцы из пакетика. Зажав угощение в ладошках, они побежали к матери, которая спешила навстречу с окровавленным топором в руке. Маргарет и Элизабет шли по бокам от нее, взметая за собой шлейф из белых с алым перышек. Руки Элизабет были красными по локоть, Маргарет несла горящую, как факел, ветку.
– С добрым утром, – дружелюбно поздоровался полицейский и улыбнулся ребятне.
Дети улыбнулись в ответ, демонстрируя пухлые
– Скажите, миссис Харриден, эта троица – те самые дети, которых вы видели? – задал вопрос сержант Фаррат.
– Да! – взвизгнула Бьюла. – Они самые, мерзавцы!
Она замахнулась для удара. Сержант Фаррат, Эдвард, Мэй и старшие дочери одновременно сделали шаг вперед.
– Выходит, было две девочки и мальчик?
– Да, да, я прямо как посмотрела на них, так и вспомнила.
– А как же школьная форма?
– Скинули, поди.
– Я еще не хожу в школу, – заявил мальчуган, – и Мэри не ходит. А Виктория пойдет через год.
– Виктория, ты хочешь поскорее пойти в школу? – спросил сержант.
Все трое ребят в один голос отозвались:
– Не-ет, лучше уж на свалке рыться!
Сержант Фаррат оглядел выстроившихся перед ним грязных карапузов. Дети не сводили глаз с пакетика леденцов, который высовывался из его нагрудного кармана.
– Значит, сегодня утром вы все рылись на свалке?
На этот раз ответы прозвучали один за другим:
– Не-а, тут бездельничали. На свалку мы ходим по пятницам, когда привозят новый мусор…
– Сегодня мы ловили цыплят.
– Затря на речку дунем, рыбу ловить.
– А ну, не коверкай слова! – строго сказала сыну Мэй.
– Врут они, врут! – неистовствовала побагровевшая Бьюла. Она вся взмокла, от нее резко воняло потом. – Они швыряли семена на мою крышу!
Дети переглянулись:
– Сегодня? Не-ет.
– Мы этого не делали.
– Хотите, покидаемся?
Бьюла, вне себя от злости, топала ногами и верещала, брызгая слюной:
– Это они! Они, говорю!
Дети озадаченно смотрели на нее, затем мальчуган изрек:
– Миссус, у тебя печенка от злости трещит. Видать, ты вчера злобственных порошков объелась.
Мэй наградила юного Джорджа подзатыльником. Его сестры усердно изучали собственные башмаки.
– Вы уж извините, – сказала Мэй, – это они от других всякой гадости набираются.
Сержант Фаррат кратко объяснил миссис Максуини необходимость искоренять дурные наклонности в зародыше и подавать хороший пример.
Мэй скрестила руки на груди.
– Да знаем мы, сержант, только тут уж ничего не поделаешь.
Сержант Фаррат обернулся к Бьюле:
– Миссис Харриден, достаточно ли вам будет слышать крики этих детей из-за фургона, где я преподам им надлежащий урок, или вы желаете, чтобы я выпорол их до полусмерти прямо здесь, у всех на глазах?
Максуини согнулись пополам от хохота. Сержант Фаррат вручил Виктории пакетик с леденцами, Бьюла нетвердой походкой вернулась к машине. В ярости она треснула кулаком по фаре и едва не разбила ее, а потом так сильно хлопнула дверцей, что в вагончиках Максуини задребезжали стекла. Наклонившись к месту водителя, Бьюла стала без перерыва давить на клаксон.
Сержант Фаррат вывез свою пассажирку за ворота и остановился. Он перегнулся через Бьюлу, чтобы открыть ей дверцу. Оказавшись вплотную к ней, сержант продолжал спокойно, ровно дышать. Бьюла вжалась в сиденье.
– Миссис Харриден, я не еду в вашу сторону – не имею права расходовать казенный бензин. Высажу вас здесь. – Он нажал на ручку.
На вершине холма Тилли Даннедж, опершись на лопату, наблюдала, как Бьюла Харриден вываливается из черного полицейского авто. Тилли улыбнулась себе под нос и вернулась к работе: она перекапывала мягкую почву под огородные грядки.
6
Уильям припарковал «триумф-глорию» перед универсамом Праттов и зашагал по залитой утренним солнцем тропинке. Улыбнулся Мюриэль, которая перекладывала магнитные подковы и стенные крюки, учтиво приподнял шляпу перед Лоис – та, почесываясь, искала на полках консервированный горошек, – махнул Реджу и Фейт в мясном отделе. Фейт ожидала, пока для нее нарежут два стейка из говяжьего филе, и негромко напевала: «Ты вскружил, вскружил мне голову…»
– Нравится эта песня, да? – проговорил красавчик мясник, сверкнув белозубой улыбкой.
Фейт покраснела и накрыла ладонью пышный бюст. Блеснули золотые перстни.
– У вас приятный голос, – сказал Редж и спрятал длинный острый нож в жесткий чехол на поясе. На его широкой груди под накрахмаленной белой сорочкой перекатывались мускулы, синий полосатый фартук облегал плоский живот. – Желаете еще чего-нибудь, Фейт?
От волнения у нее едва не отнялся язык. Указав на полку с мучными изделиями, она попросила:
– Булочку с повидлом, будьте добры.
В кабинете Гертруда, склонившись над стеклянной перегородкой, стирала пыль.
– Простите… – обратился к ней Уильям.
Она выпрямилась и одарила его широкой улыбкой.
– Здравствуй, Уильям.
– Здравствуйте, ми…
– Меня зовут Гертруда, Гертруда Пратт. – Она протянула пухлую ручку, но Уильям ее не заметил, так как озирался по сторонам.
– Не подскажете, где мне найти мистера Пратта?
– Конечно, – выдохнула Гертруда и указала на заднюю дверь. – Он… – хотела продолжить она, но Уильям уже ушел.
Мистер Пратт выгружал коробки из телеги Эдварда Максуини.