Месть пляшущих человечков
Шрифт:
– Да уж, способы запугивания действительно странные. Наводит на мысль о розыгрыше, – протянула я. – Такую версию вы лично не рассматривали?
– Больно затянувшийся розыгрыш, – с сомнением в голосе произнес Кусков. – Кому это надо? Не первое апреля, в конце концов. Да и у Петра Аркадьевича давно уже нет таких приятелей, чтобы подобным образом развлекаться.
– Ладно. Подумаю, стоит ли ваше дело серьезного отношения, – заявила я, вставая. – Записки я у себя оставлю, если вы не возражаете. Как мне с вами связаться?
Кусков нацарапал номер телефона на клочке бумаги, протянул его мне и сказал:
– Звоните в любое время. Только сильно не затягивайте. Что-то мне подсказывает, что ничего хорошего
– Для начала мне бы самой в их серьезность поверить, – протянула я. – А то после вашего рассказа как-то особо страшно не стало. Бабульки, мальчишки, посыльные… Кто бы ни затеял игру с Вдовиным, на быструю реакцию он не рассчитывал.
Кусков тяжело вздохнул, поднялся со скамейки и, обреченно махнув рукой, не прощаясь, пошел прочь от кинотеатра. Я смотрела ему вслед, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. Хоть я и сказала, что рассказ меня не впечатлил, на самом деле это было не совсем так. Что-то во всей этой истории меня зацепило. Я пока не могла сказать, что именно, но уже знала, что предстоящим вечером скучать мне не придется. Надо только придумать, как поскорее оказаться дома, не обидев при этом Светку. Свернув записки трубочкой, я пошла в кинотеатр.
С модной тусовки я ушла почти сразу после того, как вернулась в банкетный зал. Светка вовсю флиртовала со своим Никитой, поэтому известие о моем уходе восприняла благосклонно. Я не стала искушать судьбу и незамедлительно вызвала такси, которое и доставило меня прямо до подъезда. Часы показывали четверть десятого, когда я, вооружившись лупой и чашкой ароматного кофе, приступила к изучению посланий шутника, как, с легкой руки Кускова, я стала называть автора записок.
На первый взгляд впечатление складывалось такое, что кто-то не особо умный решил разыграть директора Химкомбината. Странные рисунки наводили на мысль, что рисовал их ребенок. Причем ребенок этот не особо преуспел в художественном творчестве. На каждом рисунке были изображены различные предметы. Принцип расположения их на листе бумаги понять было трудно. По крайней мере на данном этапе.
Послания были написаны на листах в клеточку. Размер листов и размер клетки позволяли предположить, что вырваны они из блокнота. Тетрадный лист имеет более крупную клетку, а ровный край с трех сторон не оставлял сомнений в том, что срезаны они механическим образом. Ножницами такой ровный срез ни за что не сделаешь. Особо много мне это не давало, так как никакого логотипа, какие обычно встречаются в блокнотах, изготовленных специально для определенных организаций, на листах не было. Однако логотип могли запросто срезать, если он располагался по верхнему краю листа.
Все рисунки были сделаны обычной шариковой ручкой. Явно не из дорогих, так как в нескольких местах ручка отказывалась писать, и ему приходилось прорисовывать по одному и тому же месту несколько раз. Так делают только тогда, когда требуется расписать ручку.
Если рисунки менялись, то угрожающая надпись повторялась слово в слово. Но и она не проливала свет на то, насколько серьезно настроен автор записок. Банальная фраза, явно позаимствованная из плохого гангстерского фильма. Что задолжал? Кому? И как должен вернуть? Непонятно. Сомнения в серьезности угроз вызывало и то обстоятельство, что записки приходят уже неделю, а никаких действий не предпринимается. Если уж кто-то решил угрожать, то должен на деле доказать, что ограничиваться писульками не намерен. А в жизни Петра Аркадьевича, насколько я знаю, ничего трагического за этот период не произошло. К чему тогда этот фарс? Шутка?
Но мне почему-то так
Вывод один: записки написаны не ради веселья. А раз так, тебе, Танюша, придется попотеть, разбираясь в запутанной истории. И без виновника шумихи мне уж точно не обойтись. Но к моменту встречи у меня должно быть что-то более существенное, чем собственные ощущения. Что-то такое, с чем можно обратиться к Вдовину. Я должна найти такие аргументы, которые заставят делового человека взглянуть на ситуацию под другим углом.
У меня есть верный способ повысить собственную уверенность. Я вытянула заветный мешочек с двенадцатигранниками. В результате нехитрых манипуляций я получила четкий ответ: «15+25+10 – внезапно окажетесь в чрезвычайных обстоятельствах. Внимание, как бы не было беды!» Что еще нужно? Все предельно ясно. Вдовина ждут неприятности. Может, даже больше, чем неприятности. Беда – понятие весьма растяжимое. Следовательно, я должна попытаться вычислить шутника до того, как он перейдет от угроз к действию.
Главный вопрос на повестке дня – где искать этого самого шутника? С чего, собственно, все началось? С командировки Вдовина. Надо, кстати, выяснить, что за город посетил Петр Аркадьевич и не бывал ли он там раньше. Возможно, ноги нашей шутки растут именно оттуда. Это вполне правдоподобно. Допустим, Вдовин приехал в город N. Не ожидая подвоха, заселился в гостиницу. И там его увидел некто, кто был знаком с ним раньше. Тот, кто считает, что Вдовин ему задолжал. Этот некто решает воспользоваться ситуацией и припугнуть должника. Сделать это в открытую он по каким-то причинам не может. Как он поступает? Придумывает способ лишить Вдовина спокойствия. Рисует непонятную картинку, приписывает банальную угрозу и ждет, что из этого выйдет. Но Вдовин послание не находит. Он уезжает, и недоброжелатель следует за ним. Оказавшись в родном городе Вдовина, недоброжелатель решает продолжить изводить его. И способ не меняет. Он плохо ориентируется в чужом городе. У него здесь нет знакомых и каких бы то ни было завязок. Поэтому для вручения послания он пользуется таким странным способом. То бабулька, то мальчишка. Единственное исключение – личный автомобиль Вдовина. Возможно, незадолго до появления записки машина была в сервисе, тогда недоброжелатель мог под благовидным предлогом попасть на территорию сервиса и подложить послание в бардачок. Только вот непонятно, чего он хочет этим добиться? Или будут новые послания, с конкретными требованиями? Пока на этот вопрос ответить сложно. В настоящий момент практически невозможно понять, чего добивается шутник. И все мои выкладки – не более, чем гадание на кофейной гуще.
С таким же успехом шутником может быть кто-то из конкурентов Вдовина. Или недовольный сотрудник, уволенный из фирмы и считающий данный акт незаслуженным. Или оскорбленная любовница, брошенная ради более молодой и перспективной пассии. Вариантов масса, а так как о Петре Аркадьевиче мне практически ничего не известно, ни в плане бизнеса, ни в плане личной жизни, двигаться дальше ни в одном из направлений я в данный момент не могу. Зато я могу попытаться расшифровать записки. Если в них вообще что-то зашифровано.