Месть Порченного, или Как я провел это лето

Михайлова Виктория

Пакет с белым порошком был небольшой. Килограмм, не больше, если исчислять по метрической системе. Или полтора оза, если менять по гномьи. Но я, если честно, даже старыми эльфийскими мерами не пользуюсь. В детстве меня учили этому немного, но за ненадобностью все эти роады, сильмы и прочие единицы измерения расстояний, массы, длин и сил из моей памяти выветрились. Хватит с меня и того, что все книги и деловая документация пишется на эльфийском. У нас даже шутят. У кого во рту четыре языка? У эльфа. Ибо есть четыре алфавита для разных нужд, и если ими не овладеть в раннем детстве, то как бы выпадаешь из жизни. Количеством букв эти алфавиты друг от друга не отличаются. Различны только внешний вид, количество знаков препинания и

С первым ты сталкиваешься, едва родившись. Все младенческие метрики и прочая юридическая документация пишутся алфавитом «точным». Там всего по минимуму. Именно этот алфавит первым был оцифрован и поставлен на службу зарождающейся компьютерной эре. Второй, на мой вкус уже отмирающий, алфавит личной переписки. С небольшим количеством длинных причудливых завитков, тремя начертаниями вежливости и пятью знаками препинания. В настоящее время, когда мало кто переписывается от руки, он почти вытеснен видеозвонками, смайликами и первым алфавитом, встроенным в каждый телефон и компьютер. Тем не менее, школу ты не закончишь, пока не напишешь полноценного длинного письма именно вторым алфавитом.

Третий алфавит называется «штилль», и предназначен для печатной продукции. Все книги любого авторства издаются на штилле. Причем рукописи в редакцию подаются на нем, а вот сопроводительные письма нужно писать вторым алфавитом. И, наконец, четвертый. Раньше первый и единственный эльфийский алфавит. Сохранен с одной целью – письма и прошения Владыке. Писать наместнику, будь он хоть сто раз королевских кровей, ты будешь вторым алфавитом, если от руки, или первым, если посылаешь письмо по электронной почте. Что характерно, писать Владыке ты можешь хоть на асфальте мелом. Хоть углем на бумаге. Кровью, чернилами или детскими мелками. Правитель примет письмо, написанное даже губной помадой. Но только четвертым алфавитом. Кстати, в нем всего одно начертание вежливости, означающее «склоняю голову».

Неожиданно Зарий обернулся, и поманил нас к себе. Мы с Арсином рысцой бросились к столу и плюхнулись на соседнюю скамейку сразу с двух сторон.

– Мне нужно, – глядя куда-то мимо нас, произнес страж, – чтобы эта локация была изолирована. Я бы не хотел, чтобы в неё кто-то входил, или сами персонажи покидали пределы этого участка между веревками и забором. Как это можно сделать, не привлекая внимания остальных играющих?

– Карантин, – после некоторого раздумья предложил я, – в третьей книге в такую же тюрьму, как эта, послали чумную палочку. Пришлось все закрыть. Только это с мастерами нужно согласовывать. Чип на воротах повесить и оповещение произвести.

– И что, сработает? – недоверчиво нахмурился Зарий.

– Ещё как! – согласно закивал Арсин, – ролевики, народ увлеченный и замороченный.

– А как можно без лишних свидетелей поговорить с тем, кто здесь главный? – поинтересовался страж, – кто всех в эту поездку собирал?

«Батя» оказался орком на голову выше Ода. Он не стал мазаться тональным кремом, зато всё его тело было покрыто сине-зелеными изображениями звезд, перстней, погон и прочих знаков, по которым я опознал в нем вора в законе. Пока он о чем-то мрачно переговаривался со стражем, я с любопытством рассматривал изображенный у него на спине храм с пятью высокими остроконечными башнями на фоне разведенных лебединых крыльев, явно скопированными с одного известного столичного эльфийского собора. Батя все ещё не вышел из образа и не остыл после обыска.Он с большой неохотой пошел на диалог с властью. Орк даже не стал садиться на скамью. Так и стоял, по-тюремному заложив руки за спину. Зато по одному кивку его огромной лысой головы в пожизневый лагерь были доставлены два гнома. Я их для себя назвал «толстый» и «тонкий».

Тонкий был совсем молоденький гном с зачатками каштановой бороды. Тоже полураздетый и с небольшим количеством татуировок, показывающих, что это его вторая ходка. А Толстый оказался русоволосым, с густой аккуратной бородой, мешавшей определить его возраст. Этот был одет в клетчатую рубашку и подвернутые джинсы. Гномы тоже не стали садиться, а так и стояли за моей спиной. Я даже сидя был сейчас с ними одного роста. Хозяин ресторана обернулся, и утвердительно кивнул. Именно эти двое пришли ему на помощь в борьбе с местными. Сломали этим недоумкам машину. Будут знать!

– Да мы чутка только, – потупился Толстый, – они потом очень быстро колеса обратно прикрутили. Мы ж ничего плохого с машиной не сделали. А могли бы двиган разворотить!

– Вы не знаете, – тактично прервал его Зарий, – чем был вызван конфликт? При начале драки не присутствовали?

– Так они что же, – вступился за своих Батя, – в суд что ли подали? Да они же сами чуть моему дружбану в спину на машине не въехали! Первыми напали, да ещё в мусарню стуканули*?!

– Сделаю вид, что я этого не слышал, – огрызнулся страж, – мне интересно, почему деревенские парни вообще сюда приехали. Далеко, дорога так себе. Выпивка дороже, чем в соседнем городе.

– Воровать, – уверенно отозвался Тонкий гном, – мы потом все ролевое барахло у них из машины забрали. Два пистолета игровых. Полностью заряженных, между прочим. Куртку кожаную. Сахара пакет. Мы все Арку в палатку сложили.

– А на пакете так и было написано, что это сахар? – насторожился Зарий.

– Зачем? – искренне удивился Толстый, – все и так знают, что здесь вместо наркоты сахарная пудра.

– Что-то не сходится, – страж повертел на столе замотанный скотчем пакет, – я утром здесь обыск делал, и никакого «сахара» не нашел.

– Так мы полдня в очереди простояли, – охотно пояснил Толстый, – со всего лагеря оружие на проверку носили и пакет этот заодно. Там Андрий чип наклеить забыл. Непорядок. Мы только час назад вернулись. Очередь ещё вчера заняли, да не успели. Народу много было. Только время зря потратили. А пока мы подле мастерятника терлись, Арк нам за продуктами на стоянку ходил. Только назад не дошел. Утоп.

– Ещё бы он не утоп, – поморщился страж, – с такой «дозой» в крови и полным рюкзаком консервов.

– Арк не употреблял! – решительно подал голос Батя, – мы в школе работали вместе и дружили крепко. Я бы знал.

– А что ты преподаешь? – машинально уточнил страж.

– Рисование, – потупился орк.

Изолировать тюрьму орки согласились под нажимом обстоятельств. Арсин взялся предупредить мастеров, а я легонько повел носом. Через полчаса, максимум час, начнется гроза. Я окликнул Ода, и предложил Зарию переночевать в нашем лагере. От нас не убудет, перекантуемся в орочьей палатке. А страж, который уже клевал носом, получал в свое полное распоряжение мой шатер и спальник. Тот подумал, посмотрел на свою спящую собаку и устало кивнул. Все равно утром ему нужно будет привести себя в порядок. Дело-то не закрыто. Да и проделать путь до соседней локации в компании светящегося в темноте эльфа гораздо проще, чем одному по темноте возвращаться в кабак или на мастерятник, где к тому же тебя никто не ждет.