Месть с привкусом крови
Шрифт:
И вдруг в небе над головой сошлись три дракона в поединке за моё сердце. Сама-то понять не могу кто есть кто. Так и не научилась распознавать их в драконьих обличьях. А рядом Нойли появилась и тоже голову задрала, с тревогой смотрит в небо. Губы кусает и переживает. Глядя на неё, поняла, что мне тоже надо бы попереживать. Ведь из-за меня бьются, как-никак! Тоже губу закусила. Кто же победит? Кому я достанусь?
Неожиданно небо начало громадными голубыми кусками падать на землю, а сквозь чёрные дыры провалов просовываются гигантские пальцы, тычут в меня, и утробный громкий голос вещает: «к тебе идёт Клайдомина,
Сквозь сон услышала гулкие раскаты грома и тут же проснулась. Открыла глаза. Сон был настолько реальным, что сейчас не сразу поняла что происходит. Небо, виднеющееся сквозь пролом, потемнело. Налилось свинцом, опустилось. Замерцали фиолетовые молнии. Загромыхало.
В окна хлынул вихрь. Закружил всё внутри круглой комнаты, будто решил поднять мебель и кадки с деревцами, да вынести прочь. Занавеси вплелись в вихрь и словно понеслись по кругу. В испуге я ухватилась за диванчик. Лежу, вжавшись, наблюдаю, как смерч хозяйничает внутри моей комнаты. Убежать бы, да не получится — меня с ног собьёт. Даже подумалось, что во сне я какое-то смертоносное и стихийное заклятье произнесла, оттого и приключился апокалипсис в отдельно взятой комнате нашего замка.
Но нет, не во мне дело! Вижу: из середины вихревого потока вырываются наружу две руки. Словно хотят сквозь ядро урагана пролезть внутрь комнаты. Распихивают ветер, растягивают узкую воронку. О, небо! Кто-то пытается проникнуть в мою комнату! Вот теперь мне действительно стало жутко. От двери я отрезана ядром урагана, встать не могу, так как меня тут же унесёт ветром, закричать тоже не получается — вихрь забивает рот.
Широко распахнутыми глазами я видела, как руки продолжали расширять воронку, чтобы протиснуться сквозь неё. Руки однозначно женские: с длинными ногтями, покрытыми бордовым лаком Полные, холённые, в массивных перстнях и браслетах, принадлежат некоей пышке. Мда… Судя по рукам, моя гостья весьма упитанная дама. Может, поэтому и не получается пролезть? Ей бы вначале на диету, а потом только в гости.
Ну вот…В воронке появилась бордовая чалма, усыпанная самоцветами, потом голова. Лицо откормленное и ухоженное. Брови тонкие и резко изогнуты, глаза закрыты, губы сжаты в узкую линию. На лице выражены сосредоточенность и устремлённость.
Вслед за лицом протиснулся подбородок, затем второй, и, наконец, третий. Женщина сделала рывок руками, будто разрывая вихрь, и из него вылезли голые плечи, пышная грудь, еле прикрытая бордовым бархатным платьем. Ещё рывок, и вихрь закружил вокруг «талии» гостьи. Блин, и как он угадал, где талия? Ведь данную фигуру кроме как куском студня и не назвать никак!
Гостья тем временем, протискивалась сквозь воздушный хула-хуп, опуская его вниз. Наконец-то её массивная ножка, как у носорожка, наступила на воронку смерча и ветер стих.
Я затаила дыхание. Аж шевельнуться страшно! Чего ждать от гостьи?
Предо мной стояла высокая массивная дама лет сорока, одетая в шикарное бордовое платье. Бархат переливался золотым шитьём и поспешно обрастал утерянными в дороге деталями. Видимо, смерч поистрепал совершенство наряда, поэтому пришлось срочно восполнять утраченные элементы: подол колыхнулся, утяжелившись по краю мехом шиншиллы. Бриллианты и рубины заиграли по затейливым линиям швов, подчёркивая вычурность покроя. Лиф подтянулся вверх, взбодрив загрустившую грудь, отчего она приобрела ещё больший объём и округлую форму. Пышные плечи спрятались за накидкой из меха шиншиллы, а на зону декольте посыпались рубины, торопливо собираясь в дивное колье. Чалма добавила себе ещё более затейливый вид, принарядившись бриллиантами.
На губы гостьи лёг слой бордовой помады, пухлые щёки зарумянились, ресницы удлинились, задрожали, а веки вдруг разомкнулись, и на меня устремился пристальный взгляд ярко-зелёных глаз. Я аж ойкнула под этим взором и ещё сильнее втиснулась в диванчик.
Представшая предо мной женщина была шикарна. Ухожена так, будто всю свою жизнь только и занималась тем, чтобы наводить лоск своему телу.
— Здравствуй, детка, — пророкотала она приятным грудным голосом, садясь в рядом стоящее кресло. Каждое движение было величественно и грациозно. Она одарила меня изучающим взглядом и заявила: — Я — Клайдомина.
От подобного заявления я потеряла дар речи. Впрочем, я его потеряла несколько раньше, когда этот слон протискивался сквозь игольное ушко. А теперь и вовсе растерялась. Не привыкла я к тому, чтобы ко мне вот так народ являлся. Комната запечатана заклятьем непроникровения, а тут вдруг вот этот гиппопотам в платье! Быть не может! Видать, всё ещё сплю.
Тихонечко щипнула себя. Больно. Значит, не сплю. С ещё большим интересом посмотрела на гостью, которая явилась ко мне из моего же сна. Что там говорилось о ней? «К тебе идёт Клайдомина, она всё знает, всё расскажет». Чудненько! Аж нет слов!
— Вижу, тебя напугал мой визит, — добродушно заметила гостья, более вольготно располагаясь в кресле. Я же, наоборот, сжалась вся и села, напряжённо глядя на женщину. Она улыбнулась и сказала: — Не бойся. Я — прорицательница и одна из всемогущих магов вселенной.
О!!! «Я очень рада»!!! «Это всё объясняет»! Только вот какого лешего, спрашивается, надо было лезть в мой сон, потом в мою комнату, а теперь ко мне самой? Я, конечно, не социопат, но подобное кажется перебором. Визитёры должны быть ненавязчивыми.
— Здравствуй, Кэтрил, — ещё раз поздоровалась она, перестав называть меня «деткой» и застыла, явно ожидая от меня ответного приветствия.
— Здравствуйте, — нехотя откликнулась я, стараясь не сильно скрипеть зубами.
Моё недовольство не могло укрыться от её внимания.
— Вижу, ты мне рада, — саркастически отметила она, изгибая и без того изогнутую бровь. — Только учти, что мой визит — одолжение тебе, а не наоборот. Нечего делать вид, будто тебя смертельно оскорбили.
Я метнула в неё холодный взгляд и не менее холодным тоном заметила:
— Не привыкла, чтобы кто-то являлся без предупреждения, да ещё и столь экзотическим способом. Не люблю сюрпризы.
Клайдомина сделала вид, что не заметила мою враждебность. Поправила накидку из меха шиншиллы и откинулась на спинку кресла. Она смотрела на меня и молчала. А я чувствовала, как её взгляд лезет внутрь меня, моих мыслей, моих желаний. И я никак не могла помешать ей в этом! И даже одёрнуть не смела! Я застыла, как кролик перед удавом и почувствовала, как погружаюсь в глубину зелёного взгляда Клайдомина. Будто болото, он затягивал меня, и я не могла избежать этого!