Месть Шарпа
Шрифт:
Шарп лихорадочно соображал, каким ветром занесло французского генерала на захолустную итальянскую дорогу? И сколько с ним людей? Майор стрельнул взором за спину Кальве. Тот уничижительно засмеялся:
— Думаешь, мне нужна помощь, чтоб удавить тебя, англичанин? Найти тебя — да, а справиться с тобой мне хватит голых рук!
— Помощь, чтоб найти меня? — вычленил нужное Шарп.
— Я послан по твою душу, англичанин. Послан моим императором. Понимаешь ли, я верен тому, кому принёс присягу. Не то, что сволочь, пылко лижущая задницу Бурбону. Человечек отписал из Парижа императору. Император послал меня за тобой, а здесь жирдяй-кардинал подрядил меня арестовать тебя. Ушлые ребята, эти неаполитанцы. Я дал им описание всей твоей компашки, майор, и они пасли вас от самой пристани. И вот вы здесь!
Кальве раскрыл объятия, словно хлебосольный хозяин, приветствующий дорогих гостей.
— Зачем вы искали нас? — осведомился Фредериксон.
— Ух ты! Чудо-юдо умеет говорить! — глумливо пропищал Кальве и буркнул обычным голосом, — Кишки вам выпустить, зачем же ещё? Император приказал, потому что вы спёрли его золото!
— Эй, полегче! Мы золота не крали! — ощетинился Шарп.
— Крали или собирались украсть, какая разница? — ухмыльнулся француз, — А то с чего бы вам Дюко искать?
Генерал пренебрежительно отвернулся от Шарпа и крикнул своим выходить из укрытий.
Французы окружили стрелков, и Шарп заметил, что среди них нет зелёных юнцов. Все они были опытными вояками, опалёнными огнём не одного сражения.
Кальве упёр дуло мушкета Шарпу в кадык:
— Положите-ка на землю свой пугач, майор, и пусть ваши приятели сделают то же самое.
Шарп не двигался.
— Ну что за ребячество, майор? Если вас разоружат мои усачи, они отберут и ваши офицерские зубочистки тоже. Я же прошу всего-навсего бросить огнестрельные игрушки.
Как ни тонка грань, расстаться с оружием добровольно несколько менее унизительно, чем быть обезоруженным кем-то, и стрелки нехотя опустили оружие в дорожную пыль. Едва Шарп выпрямился, в адамово яблоко ему вновь уткнулся мушкет.
— Итак, майор, известно ли вам, где наш общий знакомый Дюко?
— Да! — с вызовом подтвердил Шарп.
— Само собой. — хмыкнул генерал, — Где же?
— Подите к дьяволу, генерал!
— До чего же героично. Умереть под пытками, не выдав врагу самой страшной военной тайны… Да вот беда, не намерен я пытать вас. Я препровожу вас со всем почтением к жирдяю-кардиналу, и он посадит вас в неаполитанскую тюрягу. Вы там не бывали? Некоторым удаётся там выжить, однако паразиты, болезни, голод и грязь превращают их в то, что и человеком-то не назовёшь. А скажете, где Дюко, — пожалуйста, чешите на все четыре стороны. — Кальве нажал на мушкет, больно буравя Шарпу кожу на шее, — Где Дюко, майор?
— Надо было шлёпнуть вас под Тулузой. — выдавил Шарп.
— Так это была ваша пуля? — Кальве хохотнул, — Не родился тот англичанин, что меня убьёт, майор! Хватит цацкаться! Или вы мне говорите, где прячется Дюко, или я пристрелю вас на месте.
Шарп прищурился и так же хлёстко, как перед тем сам генерал, дал ему затрещину.
Голова Кальве дёрнулась вбок. Он попятился и, направив мушкет Шарпу между глаз, прошипел:
— Сволочь!
— Пошёл ты! — выпалил Шарп по-английски.
Кальве нажал на спуск.
Майор шарахнулся, выхватывая из ножен палаш. Лезвие вышло сантиметров на двадцать, прежде чем он осознал, что мушкет не заряжен. Кальве загоготал:
— Сушите штаны, майор, я же разрядил оружие, привлекая ваше внимание. А теперь берите винтовки и айда ловить Дюко.
Он приказал своим бойцам строиться. Усачи послушно сформировали два ряда. Стрелки переглянулись.
— Ну! — прикрикнул на них Кальве, — Долго вы будете прохлаждаться?
Стрелки стояли. Шарп осторожно поинтересовался:
— Вы предлагаете нам идти с вами ловить Дюко?
— Все англичане такие остолопы или только вы, майор? — хихикнул генерал, — Сами посудите, не сдавать же мне вас толстопузому кардиналу? Он мне не сват, не брат, к тому же пускает слюнки при мысли о золоте императора. А золото я должен вернуть императору. Раз вы не желаете мне сообщить, где Дюко, придётся взять вас с собой. Повезло вам, будете сражаться под моим началом. Мы на одной стороне, нравится нам это или нет, англичанин. Союзнички. Правда, я — генерал императорской армии, а вы — три куска английского навоза. То есть, я приказываю, а вы исполняете мои распоряжения с рвением мокроносого рекрута. Что раззявились-то, как монашка в мужской бане? Куда идти?
— Выбор у нас, похоже, небогат. — произнёс Фредериксон.
Небогат. Так Шарп приобрёл в лице Кальве нового командира и нового повелителя в лице императора Эльбы.
Наполеона Бонапарта.
Глава 13
— Кардинал — церковник, а где вы видели церковника, не любящего звонкую монету? — толковал Шарпу Кальве.
Они лежали на гребне холма, поросшего падубами и кипарисами. Отсюда отлично просматривался утёс, на котором была построена Вилла Лупиджи, находящийся в полутора километрах от наблюдательного пункта стрелков. Харпер, Фредериксон и дюжина французов расположились за спинами Кальве с Шарпом на дне мелкой долины под сенью старых олив.
— А ещё кардинал, как всякий церковник, обожает загребать жар чужими руками. В данном случае, нашими.
Кардинал сделал всё, от него зависящее, чтобы облегчить Кальве работу, разве что не рассказал, где Дюко. Кальве отвели домишко, где он и его люди дождались прибытия стрелков в Неаполь. Генерал дал кардиналу описание англичан, и, едва друзья ступили на итальянскую землю, таможенники донесли, что темноволосый дылда и одноглазый уже в городе. В домишко, где квартировал Кальве (недалеко от места их засады), примчался запыхавшийся гонец с докладом: англичане идут по северной дороге, только их трое, а не двое.
— Заметьте, — ухмыльнулся Кальве, — после этого кардинал устранился.
— Почему?
Кальве опустил старую подзорную трубу, на боках которой хватало царапин и вмятин:
— Почему? Мы упокоим Дюко, а кардинал арестует нас и прихватит золото. Нам, англичанин, надо толстяка перехитрить.
Мудрствовать Кальве не собирался. Чем проще, тем лучше. Кардинал, наверняка, предполагал перехватить их на обратном пути, перекрыв дороги. Поэтому генерал отрядил трёх своих ребят в деревушку на берегу моря западнее виллы. Они должны были угнать рыбацкий баркас, желательно с экипажем. Двое из отряженных гренадёров служили матросами во французском флоте до его разгрома.