Месть — штука тонкая
Шрифт:
— А ведь он кое в чем прав, Рябиновский, — ответил ему Бобров. — Понасажал ты везде своих родственничков. Ладно бы ещё были работоспособные и умные, а то ведь половина дебилы дебилами, сидят на руководящих местах и толковым мужикам росту не дают.
— Моих родственничков? — изумился Рябиновский. — А не твоих ли? Не о твоей ли дочке Анастасии я забочусь, не о твоей ли жене Аде Арсеньевне? Вот дождался я, бегаю, делаю все для Боброва, а он привязался к Никитину, который его костит на чём свет стоит. Это, по-твоему, справедливость в отношении ко мне?
Бобров решил отступить в своих нападках, подумав, что, наверное, Рябиновский прав. Он заботится о нем, о его семье, а что Никитин? Все, что было раньше, уже прошло. Новое время, новое положение в обществе, и друзья должны ему соответствовать. Нечего тянуть в новую жизнь старые связи.
— Ладно, ладно, Ко-Ко, — командирским тоном намеренно громко сказал губернатор, — пойдем отсюда, пусть он еще подумает. И извинится за то, что тут нам наговорил! А мы еще подумаем, принять его извинения или нет!
Бобров развернулся и широкими шагами быстро пошел по коридору. Свита поспешила за ним.
Андрей Егорович Никитин медленно подошел к столу, и вдруг сердце его прихватило сильно-сильно. Он оперся о стол ладонью, чтобы не упасть, дрожащей рукой налил себе коньяку, выпил залпом, с трудом прошел несколько шагов до дивана и упал на него. Через два часа верная секретарша принесла ему ужин из фабричного буфета. Андрей Егорович на стук не отзывался, на крики не реагировал. Секретарь вызвала главного инженера, и тот принял решение ломать дверь. Когда дверь взломали, то обнаружили Никитина лежащим на диване. Его рука свешивалась до пола, глаза были прикрыты, а на лице застыла грустная улыбка. Он был мертв.
Глава 6
В день похорон поздно вечером младший брат Андрея Егоровича Никитина зашёл в своё холостяцкое жилище и, повернув голову, сказал идущему за ним молодому парню лет двадцати:
—Проходи, Егор, вот здесь я и живу. Да ты же помнишь, в детстве сюда часто на каникулах приезжал. Тогда ещё и мать, твоя бабушка, была жива. Живу я сам, как видишь скромно, но со вкусом.
Егор, сын покойного Никитина, оглядел небогатый интерьер загородного жилища своего родного дяди и остановился посреди комнаты, вспомнив, как в детстве он проводил здесь каникулы. Тогда и русская печь, возвышавшаяся посреди комнаты, казалась и больше, и белее.
—Садись за стол, — предложил дядя Гарик, которого Егор с детства звал сокращённо — «ДГ».
Дядя Гарик был среднего роста, сухощавый, подвижный. Виделись дядя с племянником не особенно часто. Егор жил и учился в Соединенных Штатах Америки и в России не появлялся. Сам Андрей Егорович ездил к сыну раз в году, но чаще они созванивались по телефону. У дяди Гарика в доме телефона не было. Да что говорить, ведь и с братом Андреем, отцом Егора, дядя Гарик в последнее время совершенно не общался. Развела их судьба в разные стороны. У каждого своя дорога в этой жизни появилась. И дороги эти нигде не пересекались. Такова жизнь. Дядя Гарик залез за занавеску, отделяющую комнату от маленького закутка, именуемого «кухней». Егор присел за стол.
— Сейчас сварганим что-нибудь перекусить, — сказал ДГ, роясь в холодильнике, — заодно и помянем брата. Видишь, как вышло-то нехорошо на похоронах… Стало быть, нужен всем был Андрюха, пока был жив… а на похороны никто не пришёл… Даже поминки устраивать не для кого… не пойдут, гады…
— Расскажешь мне, что случилось? — спросил Егор. — Я ничего не пойму, что происходит? У отца всегда столько друзей было. Куда они делись?
— Попозже я тебе все расскажу, — задумчиво ответил ДГ, — а сейчас лучше ты мне объясни, почему на похороны отца опоздал? Я же тебе сразу позвонил, когда он умер. Специально, чтобы ты успел во время, а ты все-таки опоздал.
— Я из Нью-Йорка долго не мог улететь, — объяснил Егор, — в самолете долго бомбу искали, ничего не нашли. Но все равно вылетели мы только через сутки.
— Вишь, что творится, — прокомментировал дядя Гарик.
— У нас в России еще посложнее было добраться до места назначения, — продолжил Егор. — В Москве я не мог билеты взять. Требовали телеграмму, уведомляющую о том, что я на похороны еду. У меня телеграммы не было, ты же мне позвонил по телефону, а словам никто не верит. Вот и пришлось в общей очереди стоять и купить билет только на послезавтра. Поэтому и опоздал. Хотел предупредить, да у тебя телефона нет, рабочий отца не отвечает, связи никакой, как в каменном веке.
— Да, это я прогадал с телеграммой, — кивнул дядя, — но ведь адреса твоего я не знал.
— Вот и вышло, что, пока я добрался, отца ты уже похоронил, — сказал Егор, — без меня. Так я на него в последний раз и не взглянул.
— Видно, так было суждено, — вздохнул дядя Гарик.
Он поставил на стол початую бутылку водки, нехитрую деревенскую закуску, пыльные рюмки, положил алюминиевые вилки.
— Давай помянем Андрея, — предложил дядя, — моего брата, твоего отца помянем. Не думал я, что так скоропостижно будем мы это делать. Ему ведь еще жить да жить бы! Но не щадит судьба наш род Никитиных. Мать наша, твоя бабушка Глаша, пять лет не прошло, как умерла. Помню, тогда ты был на похоронах.
— Я как раз в Штаты уезжал учиться, — сказал Егор, — через месяц и уехал.
— А твоя мама, жена Андрея, уже десять лет назад нас покинула, — продолжил дядя Гарик, — и ведь отец твой с той поры ни с кем не встречался. Потому что любил он её крепко. Проклятый рак сгубил твою мать в самом расцвете молодости.
— Ну, ДГ, не вали все в кучу, — мрачно сказал Егор, — и так тошно. Давай выпьем за отца. За настоящего русского мужика.
Дядя Гарик согласно кивнул, они залпом выпили, закусили.
— Теперь ты, дядя, рассказывай, что здесь без меня случилось с отцом. Почему на похороны его никто из друзей не пришёл? Почему отец, который на здоровье никогда не жаловался, умер вдруг от сердечного приступа?
Дядя Гарик почесал свой острый нос и ответил:
— Я думаю, что тебе в этой истории многое будет непонятно. Ты сколько уже в России не был?
— Пять лет, — ответил Егор.
— Да, — кивнул дядя Гарик, — тут такие дела произошли. Такое творилось!
— Ну, не тяни ты кота за хвост, рассказывай, — нетерпеливо попросил Егор, — а то у тебя прелюдия очень длинная. Давай конкретно по теме. Что случилось?