Месть старухи
Шрифт:
– Трудно сказать, дон Висенте. Хотелось бы поскорее оказаться дома. Там все волнуются, переживают за меня.
– Понимаю, – искренне согласился дон Висенте. – Однако вам, молодым, лучше оставить стариков. Сын, не согласишься ли ты посмотреть, как идут восстановительные работы? Сеньорита Габриэла не откажется тебя ознакомить с ними?
И старый дон Висенте многозначительно глянул на сына. Тот вопросительно посмотрел на девушку. Габриэла понимающе улыбнулась.
Этот молодой идальго ей понравился, и его общество обещало некоторое развлечение. А она так жаждала этого,
Лишь час спустя молодые люди вернулись в дом. Там уже был готов ужин, и негритянка заканчивала сервировать стол.
– Похоже, наши дети подружились! – воскликнул дон Висенте с радушной улыбкой.
– Вы очень любезны, дон Висенте, – отозвалась Габриэла. – Ваш сын очень умело меня развлекал. Я благодарна ему за это. Тем более что последнее время я была лишена всего этого и сильно соскучилась по благородному обществу, – она блеснула глазами в сторону молодого идальго.
Она заметила, что оба старых друзей были довольны их настроениями.
Ужин прошёл очень непринуждённо и даже весело. Особенно отличалась неумолкаемая донья Мария.
Глава 2
Море слегка рябило в лучах солнца. Судно почти не покачивалось под слабым ветром. Ни одна птица не нарушала безбрежности голубого неба.
Хуан в задумчивости облокотился о фальшборт и всё вспоминал недавнее прошлое. Он лишь неделю, как смог приступить к работам. Но и теперь он часто испытывал слабость и дрожь во всём теле. Лихорадка долго трепала тело. И лишь усилия молчаливого грубого лекаря успели вытащить его из смердящей ямы небытия. Он смутно припоминал то тоскливое ожидание ветра. Почти две недели судно стояло без движения в полосе мёртвого штиля. Лишь течение с неторопливостью черепахи несло беспомощный корабль, пока не вынесло под лёгкие струи ветерка. И теперь судно медленно двигалось на юго-восток.
– Какого дьявола ты тут прохлаждаешься, Долгоносик?
Хуан вздрогнул. Перед ним стоял боцман с разъярённой красной мордой, заросшей чёрной с проседью бородой и зауженными глазами неопределённого цвета под лохмами чёрных бровей.
– Иду, – коротко ответил Хуан.
– Захотел схлопотать по зубам? Это мы легко можем устроить, дохляк! – И двинул Хуана кулаком.
Тот успел уклониться и лишь слегка ощутил скользящий удар по скуле. И удивился, что не полностью утерял способность к этому.
– Иди отрабатывай свой проезд, доходяга!
– Я его сполна уже оплатил, – буркнул Хуан нерешительно. – Где мой кошель с дукатами? Где два перстня и кинжал?
– Ты вздумал ещё тявкать, испанская собака? – и боцман опять двинул Хуана по голове.
На этот раз Хуан отклонился недостаточно, и отшатнулся, больно ударившись о брус фальшборта.
– Я дворянин! И требую к себе соответственного обращения! – попытался урезонить боцмана, потирая ушибленное место.
– Пошёл шить паруса, пёс испанский! Быстро!
Они говорили каждый на своём языке, но понимали друг друга.
Хуан знал, что возражать бесполезно. Но что-то его подталкивало, и он часто задирался. Синяк до сих пор ещё не сошёл после одного такого выпада. И сейчас боцман отвесил ему оплеуху, хотя и не очень сильную.
Никто не брал на себя признание в его ограблении. У него даже сапоги с ног стащили во время его болезни. Лишь один из матросов, испанец лет сорока по имени Хорхе, благосклонно относился к Хуану. Да ещё пилот ни разу не накричал или ударил. Он с любопытством наблюдал за Хуаном, но до сих пор ни разу не заговорил с ним.
Матросы сидели в тени паруса и неторопливо ковырялись в толстой парусине. Хуан с трудом прокалывал огромной иглой многослойную ткань, равнодушно слушал байки матросов и насмешки в свою сторону. Его голова постоянно была занята своими мыслями.
Беспокоило в основном мысли – что с Мирой и неграми? Как они там живут без его помощи и поддержки?
И всё же с каждым днём эти мысли тускнели. Время и рутина делали своё дело. Теперь его больше занимала собственная жизнь. Когда он сможет вернуться на Пуэрто-Рико? Что с ним может произойти?
Он знал, что судно идёт к африканским берегам за живым товаром. Прикидывал, как долго может продлиться этот рейс. Получалось, что никак не раньше чем через три месяца он сможет вернуться на острова или материк. Узнать порт приписки ещё не удалось. Матросы делали вид, что не понимают его, другие с насмешкой говорили, что это не его дело и лучше ему помалкивать.
Прошло ещё две недели. Появился берег. Под свежим ветром судно шло вдоль берега на юг.
Хуан к этому времени уже хорошо познакомился с судном и его командой. Знал, что цель капитана – страна Ангола. Там его ждали вожди племён. Они вечно воевали, торгуя пленными и своими соплеменниками, неугодными вождям.
Пилот судна, его звали Жоан Фигейра, к этому времени уже несколько раз говорил с Хуаном, и всякий раз после этого у Хуана оставался неприятный осадок. Этот Жоан казался ему подозрительным и опасным. Он хорошо говорил по-испански. И уже не первый раз допытывался:
– Всё же, Хуан, ты что-то скрываешь. Ты не тот, за кого себя выдаёшь.
– С чего вы взяли, сеньор? Что вас смущает во мне?
– Ты не похож на испанца. Не английский ли ты шпион? Или французский?
– Это просто смешно, сеньор Фигейра. Зачем мне это? Я только и думаю о скорейшем возвращении домой. Я уже говорил, что живу на Пуэрто-Рико. Там у меня осталась невеста.
– Успокойся, Хуан! Мне это не интересно. Мне интересен сам ты. Откуда ты, что за народ ты представляешь? И что делал в море?
– Что делал в море, вы уже знаете, сеньор. Я несколько раз об этом говорил. Остальное мне непонятно в ваших вопросах. К тому же, с чего это мне откровенничать с вами, если даже у меня и могли бы быть какие-то тайны? У кого их нет, сеньор?
– Ладно. Хуан. Пусть будет по-твоему. Пока... – пилот хитро усмехнулся.
Хуан терялся в догадках, но ничего не мог понять. С какой целью пилот так интересуется его ничтожной персоной? Что за этим стоит? Простое любопытство или что-то серьёзное? Ответа не было. И беспокойство Хуана возрастало с каждой встречей.